Глинская, кончаю
Подожди меня! взмолилась, но было поздно. Он замер в самой глубине моего тела, вжав бёдра в мои, выдохнул и подался назад, стиснув кулаком презерватив. Я разочарованно протянула, распластавшись на спине с закрытыми глазами:
Нет, ну так нече-е-естно
Спокойно, буркнул Кузя, и в следующий момент я снова поймала волну возбуждения: его язык прошёлся по клитору, обводя его по кругу, а пальцы скользнули в скользкое влагалище, заменив уставшего бойца.
О, да-а-а, мой собственный стон показался мне невероятно пошлым, как в плохом порно, но я тут же выгнала эту мысль из головы, поднимаясь на то самое, седьмое по счёту небо, быстро, рывками, невесомо Ещё немножко Ещё чуть-чуть Не останавливайся, Кузя, мать твою, не останавливайся!
Искры, буря, безумие оргазма, и мой вскрик, и Кузины губы, накрывшие мой рот, и его смех:
Глинская, ты космос!
Как банальновыдохнула я, прижав ладонь к животу и провожая прибой великолепной волны наслаждения.
Я очень банальный и очень удовлетворённый мужик.
Он лёг рядом, обнимая меня, притягивая вплотную, обжигая жаром. Я понежилась в его руках и наморщила лоб:
Кузя, почему мы раньше не сделали этого?
Потому что мы лучшие друзья, Юлька, а друзья таким развратом не занимаются, хмыкнул он.
Фу таким быть Слушай, а наш арбитр засчитает этот раз?
А мы ему сейчас сделаем видео наших переплетённых ног и завалимся спать. Тебе к скольким на работу?
К восьми О божечки, а до этого ещё домой заехать!
Кузя чмокнул меня в губы и достал мобильник:
Ноги положи на мои. Вот так. Классные ножки, Мирусь заценит.
Балбес, рассмеялась я. Одеяло накинь. Меня сейчас срубит.
Будильник на шесть?
На шесть Нет, на полшестого!
Глава 3. Обычный рабочий день
12 августа, понедельник
Будильник прозвенел, как гром с ясного неба. Чужой и непривычный. А я вздрогнула, зашарила под подушкой, пытаясь найти и обезвредить его. И злилась, что не нахожу. Зато наткнулась на голое мужское плечо.
«Вспомнить всё», был такой фильм.
Кузя схватил мобильник и тыкнул в экран, отключив назойливый рингтон. Повозил башкой по подушке и хрипло констатировал:
Пять тридцать, блин Глинская, ты садистка.
Чё сразу Глинская? обиделась я. В душ надо? Позавтракать надо? А потом ещё выехать отсюда, ты в курсе, что есть такое явление, как пробки?
Э, перестань! Кузя приподнялся на локте и удивлённо глянул на меня: Ты начала говорить, как моя бывшая.
Блин А знаешь что?
Что?
Давай больше не спать вместе.
В смысле? вытаращил глаза Кузя, а я рассмеялась:
Нет, уговор остаётся в силе, но ночевать в одной кровати мы больше не будем. Вот это точно противоестественно!
А-а-а, ты в этом смысле Ну да, согласен. Не хочу, чтобы с тобой получилось, как с моей бывшей.
Вотрахнулись, разбежались!
Договорились, и он протянул мне руку. Я пожала тёплую сухую ладонь и вздохнула:
А теперь надо как-то вставать.
У меня есть отличный метод!
Прежде чем я успела высказать долю сомнения в успешности отличного метода, Кузя навалился на меня и ткнул пальцами подмышки, завозил ими, щекоча. Я завизжала, пытаясь выбраться из-под этого агрессора, но мне зажали рот поцелуем. Задохнувшись от неожиданности и умиления, я на пару секунд расслабилась, поддалась, но потом решительно оттолкнула Кузю в сторону:
Не, не пойдёть! Пора вставать! Завтрак организуешь ты, а я иду в душ первой, ибо яжедевочка!
Феминистка, пробурчал друг. Смотри, я же и в душ к тебе приду!
Только попробуй, я погрозила ему кулаком и встала.
Мы по очереди помылись и почистили зубы одноразовыми щётками, потом нашли столовку, где нам сервировали по чашке кофе и по бутерброду, и наконец выползли из отеля на утреннюю улицу. Кузя поёжился:
Ну вот, кажется, дождик начинается.
Ной не ныл, и ты не Ной, весело ответила я. Тебя подвезти?
На метро быстрее, а то есть такое явление, как пробки, съязвил этот негодяй. Всё, Глинская, до вечера. Жди смс-ку.
Кузя
Я замялась. Говорить или нет? Да походу уже можно всё. Мы и раньше были откровенны друг с другом, а теперь, после дружеского секса, тем более.
Он смотрел на меня с улыбкой, и от этой улыбки у меня дрожь пробежала по телуэтакий отголосок прошедшей ночи, воспоминание о шершавых пальцах на моих сосках и волосатых ногах, трущихся о мои ноги.
В общем, это было годно, выдавила я очередную банальность, получив за неё чмок в щёку.
Юлька, ты тоже клёвая! Я побежал.
Мы разошлись в разные стороны, как две машины на пустой трассе. Я отправилась к себе на Васькупереодеться и сразу же ехать на работу. Всё тело приятно ныло от вчерашних экзерсисов, а на душе совершенно неожиданно было легко и весело. Давненько я не просыпалась в таком бодром настрое!
За десять лет у меня случилось всего два серьёзных романа. Один с интерном, когда я после медколледжа пришла работать во вторую городскую, а другойс педиатром, там же, но три года спустя. Интерн уехал стажироваться в Москву, и наша любовь угасла в тот момент, когда я узнала, что он не собирается возвращаться, а уже нашёл себе там новую пассию, на месте, так сказать. Педиатр же после шести месяцев безоблачного счастья, когда я уже стала задумываться о ребёнке и декретном отпуске, нашёл во мне изъяны, несовместимые с совместной жизньюнапример, я не умела жарить блинчики так же божественно, как его мама. Учиться жарить блинчики мне было некогда, ибо после смены в больнице я бегала с уколами по пациентам, пытаясь отложить на собственную машину.
А потом болезнь победила казавшуюся непобедимой маму, и мне пришлось оформить опекунство над тогда ещё несовершеннолетней Женькой, получив в придачу полквартиры и пугливую кошку. Тогда же закончились и мои романы, потому что стало банально некогда. У сестры начался период бунтарства, а на носу маячил ЕГЭ и поступление ещё неизвестно куда. Я сменила работу, сев за стойку стоматологического центра, и купила наконец долгожданный «Матиз». В кредит. Но на замужество и романы махнула рукой. Нет так нет.
Когда я влетела в прихожую квартиры, Женька уже тащилась из туалета на кухню. Вид у сестрицы был сонный, и мне пришлось её подвинуть с дороги, чтобы взять в ванной комнате постиранный халат. Пока дева в пижаме заваривала кофе, я включила утюг и понеслась причёсываться и краситься. А когда вернулась на кухню, меня встретил вопрос, заданный с естественным любопытством:
Ну, и кто это был?
Спросила бы лучше, как прошло моё свидание, буркнула я, раскладывая халат на гладильной доске.
Чё тут спрашивать, и так видно, что прекрасно прошло.
Это по каким таким признакам?
У тебя вид Мухи, слопавшей две котлеты!
Муха материализовалась на кухне и вопросительно мяукнула. Я почесала кошку за ухом и ответила ей:
Нет, котлет нету, это Женька прикалывается так.
Кошка возмущённо фыркнула и уплыла обратно в комнату. А я отмахнулась от сестры:
Ну тебя. Лучше скажи, ты к тёте Оле собираешься?
Ой, что там делать в этой глуши?
Закрутки на зиму ей помочь сделать! Коза! Ты чем там собралась заниматься? Соблазнять тракториста Колю?
Закру-у-утки, уныло протянула Женька. А чего сама не поможешь?
Когда мне, пардон? Отпуск в сентябре, а там уже огурцы сгниют!
А на кавалеров есть время
Евгения! я повысила голос и пшикнула на халат водой из пульверизатора. Не зарывайся!
Сестра фыркнула и, демонстративно задрав нос, удалилась из кухни, не забыв, впрочем, прихватить чашку кофе. Я только глаза закатила, но ничего не сказала. Халат погладить и лететь ласточкой на работу. У нас не любят опозданий.
В здание стоматологического центра я ворвалась, как вихрь, в целую одну минуту девятого. Наспех показав охраннику бэйдж, взбежала по ступенькам и бросилась в общую комнату, чтобы переодеться. Нина Аркадьевна, старшая медсестра, женщина седовласая и строгая, сидела на моём месте и отвечала на звонок. Проводив мой вихрик взглядом, она только головой покачала. Ну, не сердитесь, Нина Аркадьевна, буду должна!