На отделении было время обеда. Я встала в очередь за рыбным супом, от второго отказалась. Не хочу выйти отсюда толстой. От таблеток состояние напоминает песню «а когда на море качка»: постоянно штормит и хочется спать сутки напролет.
Вернувшись в палату, я поделилась с девочками:
Настроение улучшилось, пропала злость, но ухудшились память и зрение. Что ж, за все надо платить.
Арина, которая собирала вещи ее сегодня выписывают засмеялась и ответила:
Мы все через это проходили. У меня целые дни выпали из памяти, она посмотрела на меня и застегнула большую спортивную сумку, зато сейчас чувствую себя, как новенькая.
Она сдула прядь волос, выбившуюся из прически, и отнесла сумку к двери.
Вика, перебирайся на мою кровать, участливо сказала она, на ней всегда тепло. Можно с утра смотреть в окно и батарея рядом. И я заняла ее кровать, теплую, у батареи, и уснула глубоким сном.
Проснулась под вечер. На соседней кровати разбирала вещи стройная и невысокая девушка. На вид новенькой 27 лет. У нее длинные черные волосы, заплетенные в косу, острый носик и тонкие губы цвета спелой вишни. Глаза широко распахнуты, их обрамляют густые пушистые ресницы, как у лисички (если у лисички есть ресницы). Она аккуратно сложила вещи в тумбочку. Потом сняла джинсы и черную водолазку, облачилась в свободный спортивный костюм и посмотрела на меня.
Я прошептала:
Привет! Я Вика.
Она смущенно улыбнулась и ответила:
А я Даша.
Я сказала:
Добро пожаловать!
В палату ворвалась Марина. Сегодня она была в отличном настроении ей назначили новое лечение, а значит, она еще пару недель проведет в клинике. Она громко спросила:
Кто идет на занятия по рисованию?
Я поняла, что если сейчас не встану с кровати, то снова погружусь в сон. Забеспокоилась, что теряю былую активность. С этим надо что-то делать, поэтому я вопросительно посмотрела на Дашу:
Пойдем?
Она пожала плечами:
Пойдем.
Пока мы шли в кабинет, Даша спросила:
Ты часто рисуешь?
Я усмехнулась:
Сесть и порисовать это моя давняя мечта. Но она никак не могла сбыться: то работы много, то сил после нее нет.
Мы дошли до кабинета, я открыла дверь и увидела пожилую женщину. Она сидела за столом и что-то писала. Когда мы зашли в комнату, она подняла глаза. Я никогда не видела таких добрых глаз. Она согревала взглядом, как солнечными лучами.
Вы пришли порисовать?
Мы, не сговариваясь, кивнули.
Тогда берите карандаши, жестом указала на коробку с цветными карандашами, и выбирайте изображение, с которым будете работать, она протянула нам пачку листов и открыток.
Я выбрала подсолнух. Даша птичек на ветке, и мы принялись перерисовывать картинку. Мы легко заговорили о сокровенных вещах, чёркая цветными карандашами по листу бумаги.
Даша рассталась с любимым мужчиной несколько лет назад и решила боль хорошенько заесть. Молодой организм быстро набрал пару десятков килограммов. Даша себя возненавидела. Свое некрасивое, жирное тело. Но каждый раз, находясь в стрессе, она много ела и не могла остановиться. После того, как наедалась, засовывала два пальца в рот, чтобы вызвать рвоту. У Даши булимия. И это сложнее, чем просто поел и обнял белого друга. Но до знакомства с Дашей я об этом не знала.
Она взяла зеленый карандаш, чтобы раскрасить листики на ветке, и спокойно сказала:
Я долгое время думала, что справлюсь сама. Но не смогла. Теперь я, в основном, ем творог, йогурт и каши. Мясо пищеварительная система не принимает, испорчена безвозвратно. Пострадали и зубы: кислота из желудка слишком часто на них попадала.
Она продолжала водить карандашом по листу бумаги, не отрывая глаз.
Я говорила с психологом, и он порекомендовал обратиться в эту клинику. За мой непростой случай взялась Марта Андреевна. Молодая, красивая и целеустремленная женщина. Опытный доктор. Она сказала, что лечение в стационаре продлиться не меньше двух месяцев.
Когда мы вернулись в палату, то заметили, что Маша чем-то встревожена. Я спросила:
Что стряслось?
Маша грустно поделилась:
Возможно, нас будут переводить на пятый режим.
Даша заинтересовалась:
Что за режим?
Маша шумно вздохнула и ответила:
Два раза в неделю приезжаешь в стационар, чтобы взять таблетки и поговорить с лечащим доктором, она махнула рукой, считай, выписывают.
Регина добавила:
Все из-за того, что на втором отделении начался ремонт. Теперь часть пациентов переведут к нам, а нас будут стараться отправить домой.
Так мы узнали, что Машу выписывают в понедельник. Регину через неделю. И уже завтра, в пятницу, их обеих отпустят домой на выходные.
Я спросила Регину:
Кто тебя ждет дома?
Регина пожала плечами:
Только дочка. Правда она думает, что я лечу спину, она заметила мой удивленный взгляд, не хочу расстраивать, что я лечусь из-за четвертого суда с ее отцом.
Я удивилась:
Дочка маленькая? Не знает про суды?
Регина усмехнулась:
Для меня всегда будет малышкой. 23 года.
Я присвистнула:
Регина, а сколько тебе лет, если не секрет. Я думала, что чуть за 30. Теперь у меня пазл не складывается.
Маша засмеялась:
Да, Региша у нас такая: вечно молодая и красивая, она села рядом с Региной и обняла ее, давай, шокируй девочек своим возрастом!
Регина улыбнулась:
Мне 47 лет.
Я смотрела на нее и не могла поверить. Гладкая кожа, стройная, почти девичья фигура. Ей любуешься: плавные жесты, красивая речь, мелодичный голос.
Я показала Даше туалетные комнаты и душевую, одну на все женское отделение, но это никому не мешает помыться. Доступ есть почти всегда. Тем более что напротив мужское отделение, и хочется хорошо выглядеть.
Вечером мысли стали путаться окончательно. Только помню, как забыв, что мы уже ужинали, я собиралась поесть еще раз. Медсестра доходчиво объяснила, что вечерняя трапеза уже закончилась.
Радует что, по словам девочек, феназепам скоро отменят. Хотя благодаря ему можно, наконец-то, выспаться.
Меня позвали на укол и после, едва коснувшись головой подушки, я уснула. Сон был глубоким и ничего не снилось.
В палате нас по-прежнему пятеро: Маша, Регина, Марина, я и Даша.
День 3
Медсестра открыла дверь в палату и сказала: «Девочки, просыпаемся!».
Затем произнесла несколько фамилий, в том числе и мою, и пригласила на пост, чтобы измерить давление.
Давление у меня здесь, как у космонавта. Это радует. С завтрашнего дня я смогу выходить на улицу, хотя совсем не хочется. Мне нравится спать, писать и читать.
Я злюсь, когда звонит телефон, и на экране высвечивается номер руководителя. Он звонит по десять раз в день. Он не понимает, что, если человек лежит в больнице, то надо его оставить в покое. И решать вопросы самостоятельно. Телефон не выключаю жду звонка от Глеба.
После завтрака я спустилась в подвал на процедуры. Сегодня дорсенваль. Я не верю, что электрическая расческа изменит мой подход к жизни, но волосы определено станут лучше, и это уже неплохо.
Вернувшись в палату, узнала, что у нас новенькая, она плачет. Мы предложили ей выбрать свободную кровать. Потом я перевела взгляд на шторы, все заляпанные, в пятнах, и решила, что нам для начала стоит поменять шторы.
Я помчалась к заведующей:
Вера Константиновна, можно нам шторы поменять?
Конечно, спросите у сестры-хозяйки. Постирать точно можно.
Спасибо, я тогда ее попрошу.
Если она откажет, скажите мне. Сделаю так, чтобы она согласилась.
Я закрыла дверь, потом чуть-чуть приоткрыла ее и с улыбкой попросила:
Вера Константиновна, вы только это Феназепам мне не увеличивайте за мою активность
Вера Константиновна рассмеялась.
Я побежала к сестре-хозяйке и получила чистые шторы. Потом мы нашли мужчину с высокой стремянкой и их повесили. Помыли полы. Пригласили симпатичных парней из мужского отделения и переставили кровати. Даже как-то легче дышать стало, и палата выглядела уютней. Перестановки заняли много времени, из-за чего я чуть не опоздала на встречу к Виталию Станиславовичу.