Глостершир все больше казался девушке раем. В Лондоне же всё было чересчур блестящим. Не буквально, конечно. По правде говоря, всё здесь было скорее серым, от тонкого слоя сажи и пыли. Аннабель и сама не понимала, почему ей на ум приходило именно слово «блестящий». Наверное, потому, что ничто здесь не казалось простым и незатейливым. И уж точно не было прямым и честным. А скорее даже, являлось скользким и ненадежным.
Ей вдруг нестерпимо захотелось выпить большущую кружку молока, словно его свежесть и естественность могли вернуть ей утраченное душевное равновесие. Она никогда не считала себя слишком чопорной. Видит Бог, она даже считалась «Уинслоу, быстрее всех засыпающей в церкви», но каждый новый день в столице приносил с собой и новое потрясениеновое событие, от которого ей только и оставалось, что пораженно и сконфуженно застыть с открытым ртом.
Она живет здесь уже месяц. Целый месяц! И до сих пор ощущает себя страшно скованно и никогда не знает, правильно ли то, что она делает и говорит.
Как же она все это ненавидит!
Вот дома она чувствовала себя уверенно. Конечно, и ей случалось ошибаться, но она почти всегда знала, что поступает правильно. В Лондоне царили иные законы. И хуже того, все всех знали. А если не знали лично, то все равно знали всё обо всех. Выглядело это так, будто весь бомонд обсуждает какой-то секрет, и только одна Аннабель не в курсе. Любая беседа содержала недосказанности, глубокие оттенки скрытого смысла. И Аннабель, которая считалась не только «Уинслоу, быстрее всех засыпающей в церкви», но и «Уинслоу, всегда говорящей то, что думает», постоянно сталкивалась с тем, что не может и рта раскрыть, никого при этом не обидев.
Или не поставив себя в глупое положение.
А не себя, так кого-то другого.
Сама мысль об этом была невыносима. Она просто умирала, представляя себе, что из-за нее дед укрепится в мысли, что ее мать действительно идиотка, ее отецчертов дурак, а лично оначертова идиотская кретинка, самая наиглупейшая из всего их семейства.
А тем временем Лондон предоставлял тысячи способов попасть в глупое положение, и каждый день нес новые возможности в этой области. Избегать их было чрезвычайно утомительно.
Лорд Ньюбури собрался уходить, Аннабель встала и сделала реверанс, пытаясь не замечать, что он глаз не спускает с ее декольте. Граф с дедушкой вышли из комнаты, она осталась наедине с Луизой, бабушкой и графином шерри.
Как же обрадуется твоя матушка! провозгласила леди Викерс.
О чем вы, мэм? спросила Аннабель.
Бабушка обратила на нее совершенно измученный взгляд с примесью раздражения и недоверия.
Граф. Когда я соглашалась взять тебя к себе, я даже и мечтать не смела, что ты подцепишь нечто повыше барона. Тебе просто повезло, что он в таком отчаянии.
Аннабель криво улыбнулась. Как это замечательно, чувствовать себя объектом чужого отчаяния!
Шерри? предложила бабушка.
Аннабель помотала головой.
Луиза? Леди Викерс кивнула в сторону другой своей внучки, та тоже немедленно отказалась.
Сейчас он не слишком привлекателен, что верно, то верно, заметила леди Викерс, но в юности был довольно красив, так что не бойся, рожать уродов тебе не придется.
Как славно, уныло проговорила Аннабель.
Мои подружки так и вились вокруг него, но он положил глаз на Маргарет Китсон.
Ваши подруги? пробормотала Аннабель. Сверстницы ее бабушки стремились замуж за лорда Ньюбури. Ровесницы ее бабушки хотели, чтобы на них женился мужчина, который, скорее всего, теперь хочет жениться на ней самой.
О Господи!
И потом, он скоро умрет, продолжила бабушка. О чем еще можно мечтать?
Пожалуй, я все же выпью шерри, заявила Аннабель.
Аннабель! выдохнула Луиза, бросая на подругу взгляд, словно говорящий «опомнись!».
Леди Викерс одобрительно кивнула и налила ей полный бокал.
Не рассказывай дедушке, предупредила она, протягивая девушке шерри. Он не одобряет, когда женщины моложе тридцати употребляют спиртные напитки.
Аннабель сделала большой глоток. Шерри огненной дорожкой потек ей в горло, но она умудрилась не поперхнуться. Дома она никогда не пила шерри, по крайней мере, до ужина. Но здесь, сейчасей нужно подкрепить силы.
Леди Викерс, раздался голос дворецкого. Вы просили меня напомнить, когда придет время отправляться на вечер к миссис Марстон.
О, и правда, встрепенулась леди Викерс, и со стоном поднялась на ноги. Эта нудная старая кошелка умудряется держать отменный стол.
Аннабель и Луиза встали, провожая бабушку из комнаты, но как только она вышла, обе рухнули обратно в кресла.
Что тут случилось, пока меня не было? спросила Луиза.
Аннабель устало вздохнула.
Ты имеешь в виду лорда Ньюбури?
Я уезжала в Брайтон всего на четыре дня. Луиза бросила быстрый взгляд на дверь, убедилась, что там никого нет, а потом свистящим шепотом продолжила:А он уже хочет жениться на тебе?
Ну, этого он пока еще не сказал, ответила Аннабель, больше из желания, чтобы этого никогда не случилось. В последние несколько дней лорд Ньюбури оказывал ей такие знаки внимания, словно еще до конца недели намеревался помчаться в Кентербери за специальной лицензией.
Ты вообще знаешь его историю? спросила Луиза.
Кажется, да, ответила Аннабель. Отчасти. Без сомнения, хуже, чем сама Луиза. Она проводила в Лондоне уже второй сезон, но что еще важнее, она родилась в высшем свете. Аннабель же, хоть и имела дедушку-виконта в родословной, была дочерью простого сельского джентльмена. Луиза, в отличие от нее, каждую весну и каждое лето проводила в Лондоне. Ее матьтетя Аннабель, Джоанумерла несколько лет назад, но у графа Фенвика было множество сестер, и все они занимали надлежащее положение в высшем свете. Луиза, всегда выглядевшая застенчивой тихоней, неспособной разносить слухи, знала все обо всех.
Он отчаянно нуждается в жене, сказала Луиза.
Аннабель пожала плечами, попытавшись вложить в этот жест как можно больше самоуничижения.
Я сама, знаешь ли, отчаянно нуждаюсь в муже.
Не настолько отчаянно.
Аннабель не стала возражать, но, по правде говоря, если она в самом ближайшем будущем не сделает удачную партию, одному Богу известно, что станет с ее семьей. У них никогда не водилось особо крупных сбережений, но пока был жив отец, они как-то справлялись. Она даже представить себе не могла, как им удавалось наскрести на обучение всех ее четверых братьев, но все они сейчас находились там, где им и пристало быть, а именно в Итонеполучали достойное джентльменов образование. Аннабель вовсе не хотелось оказаться виновницей того, что братьям придется покинуть школу.
Его жена умерла не знаю точно сколько лет назад, продолжила Луиза. Но в то время это было неважно, поскольку у него оставался совершенно здоровый сын. И у этого сына уже имелись две дочки, то есть его жена явно не была бесплодна.
Аннабель кивнула и про себя удивилась: почему, интересно, именно женщина всегда считается бесплодной. Разве мужчина не может оказаться неспособным к деторождению?
Но потом его сын тоже умер. Кажется, от лихорадки.
Обо всем этом Аннабель уже знала, но была уверена, что Луизе известно больше, поэтому и спросила:
А других наследников нет? Какого-нибудь брата, либо кузена
Племянник, кивнула Луиза. Себастьян Грей. Но лорд Ньюбури его просто ненавидит.
За что?
Не знаю. Луиза пожала плечами. И никто не знает. Может, он просто завидует? Мистер Грей ужасно красив. Женщины так и падают к его ногам.
Хотелось бы мне на это посмотреть, пробормотала Аннабель, представив себе дивную картину: белокурый Адонисс буграми мышц под сюртуком едва пробирается сквозь груду бездыханных леди. А еще лучшепара-тройка все-таки продолжает двигаться, скажем, цепляясь за его ноги, от чего Адонис теряет равновесие
Аннабель!!!
Аннабель рухнула с небес на землю. Луиза взывала к ней с необычайным пылом, наверняка, лучше послушать.
Аннабель, это очень важно, настаивала Луиза.