Денис, что за вид?! воскликнула Лара, но сын, будто не слыша её, повернулся ко мне и протараторил:
Пап, можно я у бабушки останусь? Никичу разрешили.
Нет, никакихначала было жена, но я тут же прервал её.
Оставайся, сына, заговорчески подмигнув, потрепал его по всклоченным вихрам.
Серёжа! возмутилась Лара, но её голос потонул в восторженном вопле Дениски. Перепугав беднягу-кота, сын помчался к выходу из столовой, где его поджидал двоюродный брат.
Денис, вернись сейчас же! сделала жена попытку достучаться до сына, но это был дохлый номер. Получив своё, Дёня поспешил слинять.
Спасибо, пап! Пока, мам! крикнул он напоследок и скрылся за дверью.
П*здец! психанув, ёмко высказалась Ларка, одарив меня взбешенным взглядом.
Лариса! ахнула тёща, хватаясь за сердце. Вся родня застыла в изумлении, я же едва сдерживал хохот. В кои-то веке жёнушка сделала мой день.
Она явно собиралась сказать мне еще пару ласковых, но сдержалась: в очередной раз поджала дрожащие от ярости губы и круто развернувшись на каблуках, быстрым шагом покинула столовую, ни с кем не попрощавшись. Я решил добить это тухлое сборище и театрально провозгласил:
Вот, тёща, это всё твоё воспитание! Красней мне теперь из-за твоей доченьки.
Долгов, когда ты покраснеешь, случится всемирный потоп, сыронизировала Ларкина бабка, хотя «бабкой» её можно было назвать с огромной натяжкой. В свои восемьдесят она выглядела намного лучше тёщи и вела настолько активный образ жизни, что оставалось только позавидовать её энергии. Из родственников жены она была единственной, к кому я испытывал симпатию. Поэтому, улыбнувшись, сердечно распрощался с ней. Расцеловал в обе щёки, на что она выдала:
Дочу будешь так нацеловывать, целуй нормально.
В засос что ли? подразнил я её.
А хоть бы и так, хохотнула она. Или что, уже обделался?
Бабуля, да я саму смерть целовал, насмешливо закатил я глаза. Нашла тоже, чем пугать.
Какая я тебе бабуля, засранец?! воскликнула она возмущенно. Я же решил не тратить время на препирательства и притянув к себе, смачно чмокнул бабку в её тонкие губенки, намазанные шлюшно-красной помадой. Она тут же расхохоталась мне прямо в рот.
Серёжка, ты что творишь поросёнок эдакий?! зарделась, ей богу, как девчонка. Вот что поцелуй животворящий даже с самыми прожжёнными бабами делает, а Родионовна была той ещё штучкой. Всех воротил края перетрахала в своё время.
Взбадриваю тебя, бабуль, а то ты заскучала совсем, парирую с ухмылкой.
Ой, Долгов, как был наглецом, так и помрешь. Иди благоверную «взбадривай», а то совсем внучка дерганая стала.
Ну, так не мудрено, фыркнула тёща, недвусмысленно взглянув на меня, как бы говоря: «с таким-то муженьком».
Не мудрено, насмешливо согласился я. Столько себя изводить этой веганской хернёйсвихнуться можно.
Не говори, вообще не понимаю эту моду, кивнула Анна Родионовна.
Мода тут совершенно не при чём, возразила тёща и принялась что-то разъяснять свекрови, но слушать я уже не стал. Махнув всем на прощание, направился к ожидающему меня на заднем дворе кортежу из трех машин. Сев в «Гелик», дал ребятам знак, что можно ехать, а после перевел взгляд на сидящую рядом жену.
Лариса, отвернувшись к окну, всем своим видом демонстрировала обиду. Я же только сейчас заметил, насколько она осунулась: и без того тонкие черты заострились, придавая лицу строгость, синева под глазами и бледность кожи не скрывали ни одну морщинку, а соответственно и возраст. Удручающую картину завершало каре, которое меня просто убивало. Короткие стрижки у баб я не признавал, как и ставшую столь модной худобу и андрогинность. Женщина должна излучать здоровье и красоту, чтобы её, прежде всего, хотелось трахнуть, а не накормить.
Поскольку жена знала мое мнение на этот счет, мне было совершенно не понятно, чего ради она извела себя диетами и состригла свои буйные кудри. Пусть в последние пару лет наши отношения были довольно прохладными, но как по мне, это ещё не повод, чтобы уродовать себя. Хотя объективнострижка ей, конечно, шла и всё бы ничего, если бы она напрочь не убивала всякую индивидуальность, превращая очаровательную женщину с ноткой загадочности в какую-то невзрачную ледышку.
Раньше в её каштановую гриву хотелось зарыться обеими руками, пропуская сквозь пальцы мягкий шёлк волос, теперь же не хотелось ничего. Виной тому прическа или же кризис семейной жизни мне, если честно, всё равно. Просто смотрю на жену и понимаю, что как-то ни горячо, ни холодно.
И вроде бы это всё не ново. За семнадцать лет брака мы пережили кучу всяких кризисов. Бывало даже смотреть друг на друга не моглибесились от каждого слова и действия. Но то были хоть какие-то эмоции, сейчас же не было ничего, кроме понимания, что всё со временем пройдёт, просто нужно не давать себе волю и щадить чувства женщины, которая родила мне детей.
Мать, ты обиделась что ли? спросил через «не хочу». Выслушивать, что у неё там накипело вообще не в кайф, но лучше пусть выпустит пар сейчас, чем потом будет месяц выносить мне мозги по поводу и без.
Как и ожидалось, Лариса тут же взвилась, словно ужаленная. Повернувшись, резанула раздраженным взглядом и дрожащим от ярости голосом процедила:
Да причем здесь обиделась, Долгов?! Меня просто задолбало это всё!
Что «всё»? спокойно уточнил, едва сдерживаясь, чтобы не зевнуть. Ларка меня точно грохнет, если поймёт, что мне в общем-то её претензии до фонаря.
Да то, что как только у тебя настроение хорошее, так сразу«Да, сына, да, доча, гуляйте, учебу пропускайте», но если только плохое, то держитесь все: то, что вчера было можно, сегодня уже нельзя и только потому, что у нас у папы настроение неважнецкое. Ты постоянно поганишь мне весь режим, Серёжа, и разрушаешь дисциплину. А в воспитании детей это самое главное!
В воспитании покорного стада, отрезал я.
Ой, только не начинай, пожалуйста, эти свои дебильные рассуждения, поморщилась она. Речь вовсе не об этом.
Ну, просвети меня, о чём.
О том, что границы дозволенного детям не должны зависеть от перепадов твоего настроения. Так нельзя!
А как с зэчьём на строгом режиме можно, да? Контролировать каждый их шаг, запрещать всё подрядэто ты называешь воспитанием? сардонически поинтересовался я, начиная закипать.
Не передёргивай, Серёж. Ещё никому строгость не была во вред.
Ты мне что ли будешь рассказывать? вкрадчиво уточнил я. Ты уже заколебала бедных детей со своим контролем.
А нет, давайте будем потакать им во всём, пока они в конец не обнаглеют.
Ну, уж это им не грозит, можешь не сомневаться, заверил я её со смешком. «Обнаглеть» у меня можно ровно настолько, насколько я позволю.
Да неужели?! То-то они мать ни во что не ставят.
Не начинай, скривившись, отмахнулся я. Бесило, когда жена начинала корчить из себя жертву.
А что, не так что ли? Они вообще меня не слушают, и ты им в этом потакаешь! начала она повышать голос.
Бред не неси. Я в твои отношения с детьми не лезу.
Вот именно! Тебе плевать, что я им что-то разрешила или запретила, ты делаешь исключительно то, что считаешь нужным, выставляя меня дурой. Показывая детям, что с моим мнением и требованиями можно не считаться.
Так ты адекватные требования выставляй, а то втираешь какую-то дичь, а потом обижаешься, что всем пофиг.
А что для тебя не «дичь», Серёжа? Учебадичь, бабушку с дедушкой навеститьдичь. Ты вообще в курсе к каким «подружкам» на ночь отпустил свою обожаемую доченьку? с таким видом отозвалась она, будто собиралась открыть Америку.
А нет, бл*дь, я дурак совсем, -раздраженно парировал я. Конечно же, мне было известно, что дочь поехала к своему парню. Но рвать и метать по этому поводу или хвататься за сердце я не собирался, как бы не ломало от мысли, что мой ребёнок в общем-то уже далеко не ребёнок.
Ну, мало ли, может, ты свято веришь, что Олечка у тебя ангел небесный, язвительно пропела жена, чем окончательно выбесила. Меня выводили из себя речи в подобном тоне. Что еще за «твоя доченька», «твой сынок»? Что за идиотская манера чуть что перекладывать ответственность?!