Я слушал Мику, и мне казалось, что свобода уже не за горами. Так бы вот взял да и спросил первого встречного оккупанта: «Чего ты тут ждешь? Почему не уходишь? Неужели не видишь, что война проиграна?» Вспомнилась предстоящая операция, и мне стало досадно погибать. Ведь скоро придет освобождение.
Мика говорил вдохновенно. Я жадно ловил каждое его слово. Какое-то необъяснимое чувство переполняло мою душу. Почувствовав это, Мика вдруг замолчал, посмотрел на меня и расхохотался.
Раздевайся, чего ждешь. Такой день не стоит тратить на серьезные разговоры.
Я разделся.
Мы бросились в воду. Плескались с удовольствием. Топили друг друга. И странное дело, мне казалось, будто я знаю Мику уже много лет.
На отмели я встал. Мимо проплыла красивая девушка, привлекавшая на пляже всеобщее внимание. Я долго следил за ней, глядя, как она разрезает зеркальную поверхность воды взмахами сильных рук. Через какое-то время поплыл к ней. Чтобы обратить на себя внимание, принялся выделывать в воде замысловатые трюки, но она не удостоила меня даже взглядом. Видимо, кроме нее самой, ее ничто не интересовало. Я отплыл подальше, продолжая наблюдать за ней. Вдруг кто-то с силой окунул меня, и я наглотался воды. Послышался женский хохот. Смеялась озорная черноглазая девушка.
Ишь уставился, шутливо бросила она, но в тоне ее я уловил ревность и обиду. Она еще раз взглянула на меня и поплыла дальше.
В этот момент чья-то рука легла на мое плечо. Это Мика звал меня из воды. Мы вышли на берег и легли на песок. Немного погодя, выступая, словно принцесса, из воды вышла красавица. Она улеглась напротив нас. Я смотрел в ее сторону, но думал о своем.
Мика словно прочел мои мысли. Он был старше меня и понимал, на что я шел. Вопрос о том, что может произойти, мы уже обсудили. И теперь, вероятно, думали об одном и том же.
У тебя есть девушка? мягко спросил он.
Я вспыхнул. Мне стало стыдно. В мои годы ребята в селах уже женились, а в училище во всю хвастали своими любовными подвигами.
Нет.
Мика помолчал, посмотрел в сторону красавицы и продолжал:
А ты кого-нибудь любил?
Нет, никогда, быстро проговорил я, словно стыдясь этого разговора. И, задумавшись, добавилА что такое любовь?.. Встретишь иной раз девушку, загоришься, а сам не знаешь, любовь это или нет.
Нет, это молодость, а не любовь, ответил Мика.
Наша соседка беспрерывно вертелась, явно стараясь обратить на себя внимание.
А ты любил? спросил я Мику.
Да, с грустью ответил он.
А где она сейчас?
Он глубоко вздохнул, повернулся ко мне и еле слышно проговорил:
Ее нет в живых.
Что же с ней случилось?
Ее убили в полиции.
За что?
За что?! Моя наивность удивила Мику, но тем не менее он терпеливо ответил:За то же, за что они убивают всех тех, кто не хочет мириться со своей судьбой, с оккупацией. Это была необыкновенная девушка. Ее пытали до самой последней минуты. Она погибла, ни в чем не признавшись.
Я пожалел, что задал Мике этот вопрос. Он загрустил и мыслями унесся далеко. Я пододвинулся к нему поближе. Он молча пожал мою руку. Потом, продолжая думать вслух, неожиданно произнес:
Вот так-то. Бывает, что человек еще и не начинал жить или сделал в жизни только первые шаги, а ему уже приходится умирать.
Почему?
Ответить на этот вопрос в нескольких словах трудно. А суть вот в чем: молодежь не хочет мириться с судьбой.
Но ведь не вся молодежь такая.
Верно, не вся. Но большинство таких. Одни борются, идут впереди, а другие следуют за ними.
Я слушал Мику с большим вниманием. Весь его разговор был рассчитан на то, чтобы я понял, что нет слишком большой жертвы в борьбе за свободу. Даже если речь идет о жизни. Во время войны потерять ее очень легко. И эта жертва тем более легка, чем яснее понимают люди ее цель.
Никогда раньше мне не доводилось вести таких откровенных разговоров. Мика заговорил об исторических личностях, вспомнил Синджелича. В его рассказе я уловил дух Челекулы.
Народ не забывает героев.
Красивая девушка снова завертелась.
Ничего не скажешь, красива, начал Мика. А что у нее в голове? Наверное, дочка какого-нибудь нишского богатея. Сытая, холеная. Мозолей и в помине нет.
Мике не нравились ее манеры. Меня же она заинтересовала.
Пошли в воду! крикнул Мика.
Мы поплыли и сразу же обо всем забыли. О молодежи, загоравшей на солнышке, о времени, улетавшем и быстро, и медленно. Вода приятно освежала. Природа словно хотела поразить нас своей красотой. Люди приходили сюда, чтобы хоть на короткое время забыть о трудностях, о голоде, нищете, оккупации.
Не знаю, долго ли мы пробыли в воде. На берегу нас ждал сюрприз: под нашим раскидистым деревом сидело двое мужчин. Один был в широких штанах, серой рубахе и легких ботинках. Другой одеждой походил на крестьянина. У него была густая черная шевелюра. Бросались в глаза мохнатые брови.
Это наши гости, шепнул мне Мика, долгожданные гости.
Мика дружески поздоровался с ними. Оба с любопытством поглядывали на меня.
Вот, Мия, тот самый товарищ, проговорил Мика, обращаясь к первому и показывая глазами на меня.
Мия крепко пожал мне руку, окинув взглядом с головы до ног. Что-то, видимо, смущало его.
Товарищ Черный, пояснил мне Мика, показывая взглядом на второго.
Двадцатилетний паренек с блестящими черными глазами пристально посмотрел на меня.
Мы вам обед принесли, произнес Мия.
Ели мы с аппетитом. Черный тем временем отошел в сторону и стал раздеваться.
Мика задал Мие несколько вопросов. Тот коротко ответил на них.
Все готово?
Да. Встретимся на старом месте. Там же будем ждать результатов.
Я думаю переселиться туда на некоторое время, заметил Мика.
Я слушал. Разговор был обрывочный, малопонятный, однако кое-что я все же уловил.
Зачем? спросил Мия озабоченно.
Похоже, что вчера вечером меня провожали. И какие-то подозрительные типы вертятся вокруг дома.
Ну ладно, несколько дней можешь провести там. А я тем временем подыщу еще два-три места, проговорил Мия.
Скоро еще один товарищ прибудет. Придется и его устраивать. Документы готовы?
Нет фотографии, а без нее ничего не сделаешь, ответил Мия, посмотрев в мою сторону.
Ладно, хватит пропуска. Он уже сегодня может пригодиться.
Неужели уже сегодня? вмешался я в их разговор.
Да, ответил Мика.
Неплохо было бы следы замести. Твоим родителям туго придется, если немцы пронюхают, кто ты.
Я не возьму с собой никаких бумаг, проговорил я.
Запасной документик не худо было бы иметь при себе, возразил Мия.
Как хотите. Но мне кажется, что он не нужен.
Печать готова? Мика расспрашивал о всех деталях.
Готова. С трудом можно отличить от настоящей. Для пропусков пригодится. Надо только бланки подготовить. Твой сделаем к завтрашнему дню. Будешь беженцем.
Да я и есть своего рода беженец, хоть мой Крагуевац недалеко отсюда. Мика засмеялся.
Разговор на мгновение оборвался. Оба задумались о чем-то. Первым заговорил Мика:
Всем сообщили о сегодняшней операции?
Да. После половины девятого на улицах никого не будет. Часть людей за городом.
Это вы хорошо придумали. Могут начаться обыски и облавы. Я вчера отправил товарищей в отряд. Хорошие ребята. Так и рвутся в бой. Кое-кто из них участвовал в белградских диверсиях.
Услышав об отряде, Мия улыбнулся. Ему хотелось что-то сказать, но он колебался.
А мы когда к ним? спросил он наконец, глядя на Мику и улыбаясь уголками губ.
Всем нельзя. Здесь предстоят трудные дела. Но не горюй. Иногда будем ходить к ним в гости. Это тоже неплохо.
Мия вздохнул и заметил:
Связного подготовь в Белград.
Когда ехать?
Лучше всего завтра вечером: к тому времени у нас будут все сведения. Товарищи об радуются.
Еще бы! Первое донесение о борьбе в Нише!
Мия собрался уходить. Вставая, он сказал Мике:
Я еще разок загляну сюда. К тому времени все, что осталось, доделаем.
Хорошо. Мы будем здесь.
Вы не беспокойтесь: тут есть несколько скоевцев. Если что подозрительное заметят, предупредят.