Теперь нам нужно подняться наверх, сказал он. По его тяжелому дыханию девушка поняла, как нелегко ему было пронести ее через весь огромный сад, и почувствовала неловкость. Соберись с силами, Амина. Давай вперед!
Он легонько, подтолкнул ее в спину, и Элизабет заметила конец веревочной лестницы, спускающейся с высокой стены. Сознание близкой свободы придало ей сил, и она начала бесстрашно карабкаться по раскачивающимся веревочным ступеням. Ее избавитель не отставал ни на шаг. Девушка поймала себя на мысли, что его спокойная уверенность невольно передается и ей. Она не видела лица мужчины, но даже спиной чувствовала исходящие от него силу и надежность.
«С таким спутником не пропадешь», подумала она, вспомнив, как быстро и ловко он избавил ее от евнуха.
Когда они оказались на самом верху, у Элизабет на мгновение захватило дух от высоты. Ноараб не дал ей времени испугаться. В несколько секунд затянув лестницу наверх, он перебросил ее на наружную сторону стены и помог девушке спуститься на несколько ступенек. Элизабет и опомниться не успела, как оказалась на земле. Здесь их сразу же окружили несколько всадников, один из которых держал на привязи двух оседланных лошадей.
Мы поедем верхом? удивленно спросила Элизабет, взглянув на своего спутника.
Он нетерпеливо дернул плечами.
Надеюсь, ты еще не разучилась это делать? Поскорее переодевайся в мужскую одеждувремя не терпит!
Кто-то сунул ей в руки узел с одеждой. Без долгих раздумий Элизабет сбросила покрывало и натянула поверх шаровар широкие штаны, затем невысокие сапожки, сшитые явно не на ее ногу. Затем незнакомец напялил на нее короткий кафтан из плотной ткани и закрутил на голове небольшой тюрбан, спрятав под него волосы.
Как? Я поеду без чадры? машинально вырвалось у нее.
Ничего не ответив, араб подсадил ее на лошадь, и вся кавалькада двинулась по темному узкому переулку. От волнения Элизабет почти не замечала дороги. Ее спутники продвигались вперед так медленно, что она едва сдерживалась, чтобы не поторопить их. Она понимала, что в этом случае они могут привлечь к себе внимание, но все равно была не в силах успокоиться.
У городских ворот они ненадолго задержались. Высокий араб предъявил стражникам какие-то документы, и их благополучно выпустили из города. Какое-то время всадники ехали с прежней скоростью, но вдруг спаситель Элизабет обернулся к ней, натянув поводья.
Как насчет того, чтобы пуститься в галоп? Голос мужчины звучал так призывно, что девушка невольно приободрилась. Удержишься в мужском седле?
Надеюсь, что да, утвердительно кивнула Элизабет. Она лишь сейчас осознала, что все это время араб говорил по-английски. Но времени на расспросы не было: мужчины уже пришпорили лошадей и понеслись вперед.
Мысли девушки мчались в такт ударам лошадиных копыт. Прохладный рассветный ветер приятно холодил лицо. Где-то совсем рядом находилось море: в воздухе почувствовались соленые испарения. Последние городские строения остались позади, и перед ними расстилалась равнина, окруженная каменистыми возвышенностями. Уже занимался рассвет, над отрогом дальней горы проступила розовая полоса.
Наконец всадники замедлили ход, и высокий араб приблизился к Элизабет. Несколько минут они ехали молча, держась на небольшом расстоянии. Но вот мужчина повернул голову, и девушка прерывисто вздохнула, встретив пытливый взгляд серых глаз.
Леон! выдохнула она.
Он быстро стянул с лица повязку и встряхнул головой, обмотанной синим шарфом.
Поздравляю тебя, о ослепительная восходящая звезда! Первый шаг к твоей свободе сделан, с легким поклоном ответил он.
Элизабет растерянно молчала. Бурная радость отчаянно боролась в ее душе с ужасной досадой. Она чувствовала себя слегка задетой, оттого что так долго не узнавала его. Наконец, справившись с волнением, взглянула на него и сдержанно произнесла:
Вот уж не думала, что встречусь с тобой при таких обстоятельствах. Должно быть, Джамиль полностью доверяет тебе, раз поручил столь ответственное дело.
Леон усмехнулся, бросив на жену косой взгляд из-под опущенных ресниц.
Ты могла бы проявить хоть каплю радости по поводу случившегося, заметил он.
Элизабет вспыхнула, ощутив укор совести.
Я рада, сказала она. Просто до сих пор не могу поверить, что вырвалась из роскошной тюрьмы Мехмет-Али.
Шумно вздохнув, Леон придержал поводья и подъехал к ней вплотную.
Самое страшное позади, моя бедная девочка. Теперь тебе будет намного легче.
Ласковые нотки в его голосе вызвали у Элизабет невольное раздражение. Вспомнив, что он уже дважды изменил ей, она ощутила непреодолимое желание чем-то поддеть его.
Тот евнух, что тащил меня из сада, жестко спросила она, что ты с ним сделал?
Должно быть, убил, голос Леона прозвучал вызывающе спокойно.
И ты так хладнокровно об этом говоришь? Вот так взять и отнять у человека жизнь и даже не испытывать ни капли раскаяния!?
А что же я должен был делать? Ждать, пока он поднимет шум? И что тогда?
Можно было обойтись и без напрасного кровопролития!
Да-а? Леон грубо расхохотался. Ну, допустим, я бы успел сбежать. А ты? Тебя бы потащили к главному евнуху, начали пытать, и ты бы, как миленькая, выложила все, что знаешь. Выдала бы и Джамиля, и смотрительницу.
И все же
Замолчи, женщина! глаза Леона опасно сверкнули. Успокойся, я не убивал евнуха. Я всадил ему нож под правую лопатку, и если его вовремя найдут, успеют спасти.
Повисло гнетущее молчание. Украдкой поглядывая на мужа, Элизабет все больше начинала распаляться. Его лицо было непроницаемым, стальные глаза мрачно поблескивали на смуглом обветренном лице. Не в силах больше сдерживаться, девушка надменно поджала губы и с издевкой заговорила:
Ты утверждаешь, что хотел спасти меня, так почему же везешь меня к Джамилю? Раз уж мы оказались на свободе, не проще было бы сбежать из этой страны? Ведь море совсем рядом! Или ты так свыкся с положением раба, что не можешь нарушить клятву, данную господину?
Она заметила, как рука Леона в кожаной перчатке крепко стиснула поводья, но он даже не посмотрел в сторону жены.
Что же ты молчишь? не унималась она. Тебе нечего мне ответить? Значит, я права!
Элизабет, с грустью в голосе стал объяснять Леон, я не могу сейчас увезти тебя отсюда. В алжирском порту нет ни одной европейской яхты, мы не можем покинуть этот опостылевший берег. Будь же хоть чуточку милосердной!
Отвернувшись, Леон страдальчески поморщился. Пару недель назад он получил известие от Фарида. Аль-Бунни обещал помощь, но стоило ли давать Элизабет призрачную надежду? Что если это заставит ее забыть об осторожности и совершить очередную глупость? Черт бы побрал эту упрямую женщину! Понимает ли она, как тяжело ему отдавать свою жену другому мужчине? Одна мысль о том, что она будет делить ложе с Джамилем, сводила его с ума, заставляя проклинать собственное бессилие.
Это правда, что бей оскорбил французского консула и теперь Франция угрожает Алжиру войной? с внезапным оживлением спросила Элизабет. Поэтому все европейские суда покинули порт?
Да, Леон странно усмехнулся. Но не заблуждайся, что французское вторжение помогло бы тебе выбраться из гарема Мехмет-Али. Могло случиться и совсем другое.
Другое?
Пятнадцать месяцев назад, когда я только прибыл в Гибралтар, нам пришлось брать приступом одно пиратское гнездо на марокканском побережье. По нашим сведениям, в гареме корсара находилось несколько европейских женщин. Так вот, когда мы ворвались туда, все пятьдесят женщин гарема были задушены.
О Боже!
Владелец не пожелал, чтобы его наложницы достались другим. Кто поручится, что и Мехмет-Али не способен на такое?
А Джамиль?. испугалась Элизабет. Он может так поступить?
Нет. Уверен, что нет. Джамиль слишком жизнелюбив для такого жестокого поступка. И потом он всего лишь крупный землевладелец, хоть и сын бея. Кстати, это именно он спас французского консула от расправы Мехмет-Али и в случае чего может рассчитывать на снисходительность.
Слабое утешение!
Большего не дано.
Элизабет окинула мужа изучающим взглядом.
А ты очень изменился, Леон, сделала она вывод. Раньше я не замечала этих жестких интонаций в твоем голосе.