А дома, фабрики, заводы, материальные ценности останутся в сохранности. Тут напрашивается аналогия с нейтронной бомбой. Но, во-первых, ее надо доставить в заданный район, а, во-вторых, действие бомбы локализовано. Новое оружие, повторяю, не знает границ, для него нет преград. Правда, тут есть один вопрос, — Садлер замешкался, — который пока еще решить не удалось. Но, надеюсь, в ближайшее время…
Не закончив мысль, профессор взмахнул вдруг рукой и стал медленно валиться набок. Все остальные тоже, словно по мановению волшебной палочки, один за другим начали оседать в своих креслах. Смит едва успел заметить это и в то же мгновение почувствовал несильный удар в грудь. Увидел: прямо напротив сердца, там, где в кармане пиджака лежала записная книжка, торчит небольшая игла. Тут же уловил движение в углу зала: из-за портьеры осторожно выглянул человек с длинноствольным пистолетом в руке. Бартон все понял, сердце его учащенно заколотилось. Записная книжка спасла ему жизнь, и теперь все будет зависеть от того, насколько успешно он сумеет притвориться мертвым. Журналист затаил дыхание. Прошло несколько секунд, каждую из которых он считал последней.
— Все в порядке, спят как миленькие, — услышал он чей-то голос.
«Снотворное!» — мелькнуло в голове Смита. Эта мысль помогла ему успокоиться: судя по всему, убивать здесь никого не собирались.
— Один пусть встанет у двери, — раздалась команда.
Смит услышал, как сдвинули кресла: кого-то пытались вытащить из ряда.
— У него был «дипломат», — произнес все тот же повелительный голос. Найдите немедленно.
Журналист понял, что речь идет о чемоданчике, который Садлер засунул за портьеру.
После нескольких томительных мгновений послышался голос, полный растерянности:
— Его нет нигде!
— Ищите лучше! — сердито прозвучал окрик.
Смит услышал, как между рядами кресел пробирается человек. Он остановился рядом с ним, бесцеремонно отодвинул в сторону ноги. Заглянул под кресло. Журналист не удержался и, на долю секунды приоткрыв глаза, увидел мелькнувшее перед ним лицо с небольшим, но глубоким шрамом на правой щеке.
— «Дипломата» здесь нет! — раздалось из другого конца зала.
— Ладно, черт с ним! Уходим! — произнес повелительный голос рядом со Смитом, и журналист понял, что только что видел руководителя налета. Затем послышался звук удаляющихся шагов, короткие, невнятные реплики, скрип открываемой двери. Наконец все стихло.
Несколько минут он продолжал лежать в кресле без движения, пока окончательно не убедился, что неизвестные удалились. Затем осторожно приоткрыл глаза, немного приподнялся, в кресле и осмотрелся.
Все приглашенные на просмотр лежали в нелепых позах. Все, кроме Садлера! Профессора не было.
Смит, движимый неясным порывом, кинулся к тому месту, где стоял «дипломат».
Скорее всего, в эти мгновения им руководил газетчик-профессионал, для которого главное — погоня за сенсацией, где бы и с чем бы она ни была связана. Отодвинув портьеру, журналист обнаружил то, что безуспешно пытались найти незнакомцы. Открыв «дипломат», он увидел, что в нем находится одна-единственная вещь видеокассета. Взяв ее, засунул под рубашку, за ремень. Оглянулся. Все было по-прежнему, никто не шевелился. Смит подошел к двери и почти бесшумно повернул ручку.
В коридоре никого не было, и журналист побежал вглубь здания, туда, где он, направляясь в просмотровый зал вместе с генералом, предъявлял пропуск на контрольном пункте.
Дежурный на КП, не дослушав до конца сбивчивый рассказ Смита, включил сигнал тревоги, и тотчас все здание наполнилось топотом ног, отрывистыми звуками команд. Откуда-то появились люди в белых халатах, с носилками.