- Пошли, десерт есть, праздник продолжается, - обнял жену Фёдор.
- Гуляем, маэстро музыку, - разошлась Зинаида.
- Тебе крапивы пучок надо, а не музыку.
- Да, и кто это такой смелый? - остановилась поражённая Зинаида.
- Сынок твой, - быстренько сдал Романа отец.
- Сковороды попробовать не желаете?
- Я ему примерно так всё и обрисовал. Лизавета - свидетель, так было? Подтверди.
- Точно, красавчик был не в духе. Может, сейчас Дашка остудит его воинственный пыл. - Уплетала десерт Лиза, зябко тулясь в Мишины объятия.
А в машине шла борьба. Два характера и одна судьба сошлись в рукопашную салона. Руки, затянутые в чёрные перчатки до локтя, метались по его голой спине. Они и чёрные, заканчивающие гипюровой резинкой чулки, это всё, что осталось от Дашкиного шикарного вечернего наряда. Распущенные волосы волнами струились по голым плечам. Влажные, манящие горячим шоколадом губы таяли на его губах.
- Что ты делаешь, девочка? - изнемогал Роман.
- Люблю тебя. Я твоя женщина, только твоя, - шептали её губы, вылавливая его в плен.
Всё было, как всегда. Те же: сила рук, мощь груди и всё-таки иначе. Бугров смотрел на жену глазами преданной собаки, просящей кусок у хозяйки и готовый выполнить любую команду. Дашка взяла верх, и только слепой мог этого не увидеть.
- Кончился Бугор, - махнул рукой отец.
- Просто ему попалась достойная соперница, - подмигнула Надежда Фёдоровна свату.
Дарья же совсем не собиралась пользоваться своей победой. Участь хозяйки, а не рабыни её не устраивала, ей больше нравился совсем другой расклад.
- Пользуйся моментом, подруга, - подсказывала Лиза, оторвав от Романа и отведя её в сторонку.
- Нет, не уговаривай, буду выигрывать, а побеждать будет он. Я так решила и точка. Меня устраивает всё, как есть.
- По жизни - ребёнок, в любви - львица, а что, в этом есть изюминка, - махнула рукой на её упрямство Лиза. - Попробуй сей компот.
Парочка появилась из машины довольно-таки в экзотическом виде. Дашка в Ромкиной рубашке, и Бугор с голым торсом, который с удовольствием лопали злющие комары.
- На, накройся фартуком, съедят ведь, зверюги. - Сетовала сердобольная Степанида.
- Не переживай, Стеша, надо, наоборот, подсказать комарикам. Пусть побольше собратьев скликают, дурной кровушки попить, - ехидничала мать.
- Дался я вам, лучше скажите, десерт нам оставили?
- Съели. У вас свой десерт, у нас свой.
- Мам?!
- Куда от вас денешься, сейчас Степанида принесёт.
- Я не хочу, - замотала головой Дарья.
- А что, моя лисонька, желает? - таял Бугров сам, как мороженое.
- Скажу на ушко, наклонись.
- Уже, - цвёл он, горя на её щеке.
- Бокал шампанского я заслужила и тебя.
- Да-а-а?
Дарья получила бокал, не подумав о последствиях, Бугров налил до краёв. Пила морщась, в носике щекотали пузырьки. "Абсолютно лишнее", - подумала она, но всё же допила напиток до конца.
- Ерунда какая-то, а ноги не слушаются. - Поёрзав на коленях мужа, устроилась на Ромкиной груди. - Спать хочется.
- Роман, ты перестарался, - предупредил Громов. - Она пьяна.
- Лиза, как стриптиз? - не утерпел Миша.
- Против вас - хиляки, но десерт был отменный. Роман налетел, не дал доесть.
- Вот, ёлки-палки погуляли, - хохотнул Борис Викторович.- Завтра тяжёлый день. Пора по спальным мешкам.
Чмокнув дочь в щёчку и похлопав зятя в знак поддержки по плечу, они, попрощавшись с обитателями этого гостеприимного дома, уехали. Потихоньку гомон затихал, дом успокаивался и засыпал, укладывая в постель гостей и домочадцев. Ночь догоняла своё время, отобранное у неё людьми. В беседке остались двое Миша и Фёдор Егорович. Бугров сам попросил парня остаться.
- Миша, чем ты занимаешься? Извини, за назойливость, конечно.
- Компьютерами, но серьёзного ничего нет, по мелочам перебиваюсь. Жить-то как-то надо. На пенсию живём, в основном.
- Что если вам с Романом мастерские открыть. Фирму сервисную организовать, я могу помочь в том, в чём сам хорошо разбираюсь, а дальше вы сами мозги включите. С оборудованием я помогу. Директором будешь.
- Справлюсь ли?
- Армейские нигде не пропадают. Ромка дело знает хорошо. Ты управлением займёшься. В армии с людьми работал? Получалось? Всё. Порядок. На гражданке проще. С моим Ромео, сегодня бесполезно говорить, у него другая радость в голове, а после свадьбы сядем, посчитаем и потолкуем. Как, уговорил?
- Заманчиво.
- Вот и лады. Ты откуда родом?
- Детдомовский я, в свидетельстве записано Глуховка, а кто его знает, правду?
- Глуховка? Иди, Миша, Лизавета, заругается на меня.
- Лиза - прелесть. Спокойной ночи.
- Ага.
Ромка вскоре понял правоту слов Громова, Дарья была пьяна. Наскоро покупав жену и смыв с неё косметику, Роман уложил в постель. Отвечая сонным мурлыканьем на его прикосновения и ласки, Дашка, по-кошачьи потягивалась. Не думая, однако, просыпаться, но подставляя с готовностью своё томное тело для любви.
- С ума сойти, ленивый ребёнок, придумать такое, - умилялся Бугор. - Но шампанское больше не получишь.
Стук в дверь не позволил воспользоваться таким заманчивым предложением жены.
- Эй, молодожёны, подайте голос?
- Кончится этот шалопутный день когда-нибудь. Кто там ещё? - рванул дверь рассерженный Роман. Ни за что ни про что оторвали от такой малины.
- Чего ты так орёшь?
- Лизавета, что за дела, ты на часы смотрела?
- Пойдёмте, не пожалеете, кое-что вам покажем. Лена с Димкой уже у нас.
- Так срочно? - оглянулся на спящую жену Бугров.
- Бегом, а Дарья?
- Спит дитёнок.
- Понятно, утрахал.
- Лизка, язва. Дай, штаны одену.
- Ты и так хорош, побежали.
В тёмной комнате, давились смехом ребята. Прилепившись к окну, они шёпотом комментировали происходящее в саду.
- Что у вас там? - встал за ними Роман.
- Тс-с. Смотри.
Роман глянул и захохотал. Лиза еле успела зажать его рот рукой.
- Разгалделся.
На освещённом цветными лампочками столе дефилировал Фёдор Егорович. С голым торсом, в одних трусах. Выделывая умопомрачительные вещи и между этой бестолковой беготнёй, подтягивая сползающие с надутого живота трусы, он отбивался от жены. Без особого успеха пытающаяся снять его оттуда женщина с трудом сдерживала смех. Отчаявшись, она наблюдала за дикими танцами супруга, молча стараясь угадать причину столь странного его поведения.
- Это его увиденный стриптиз так раскочегарил, - присвистнул Роман. - Жуткое зрелище, одно брюхо чего стоит. Бедная мама.
- Ром, а сколько они женаты?
- Да около тридцати, Ленуся.
- Порядочно. Какая страсть сохранилась. Ревность. Чувства так и бьют из них ключом.
- Прямо, мамулечке по голове. Она, по всему видно, не догадывается о причине этого шоу, - посочувствовал матери Роман.
- Может подсказать, - не утерпел Дима.
- Не надо смущать их, разберутся сами, пошли спать. Завтра свадебная чехарда, весь день светопредставление. Вот батя даёт!
Зинаида, поняв, что процесс затянулся, решительно поднялась.
- Ты как хочешь, а я устала. Мой тебе совет, слазь, старый дурак. Ещё загремишь оттуда. Ногу сломаешь. Ребятам праздник испортишь.
- Я что хуже того сопляка? Ты так на него смотрела. Маленько растолстел. Всё равно ещё ого-го.
- Кило на сто пятьдесят. Старичьё, это моей поварихи сын. Сегодня у них дебют. Пригласил шоу посмотреть. Посмотрели. Парень ни за что схлопотал. Дала сто долларов за причинённый ущерб. А ты что там вообразил?
- Врёшь?
- Ей Богу, зачем мне мальчишка, совсем уж умом тронулся, старый. Пошли спать, завтра тяжёлый день. Подумать головой наперёд надо было, потом на стол лезть. А вдруг ребята рассмотрели в окна твои фокусы, засмеют.
- Где? Спят они, дело молодое. Чего им по окнам лазить, когда сладко на постели. Ты права, мать, завтра суетной день. Весёлого на сегодня уже хватило с лихвой, завтра хорошо бы не плакать.
С первыми стыдливыми подглядываниями рассвета в окно, дом проснулся. Наполняясь сначала робкой вознёй, а потом и беготнёй. Подъезжали машины с обслугой и угощениями, шныряли по комнатам мастера причёсок, маникюра и педикюра. Разгружались на ответственность Сан Саныча ящики со спиртным. Коробки с соками и фруктами, конфетами и сладостями разбирались в беседке.
Роман, проснувшись от такой мощной беготни и вспомнив, что сегодня за день, принялся тормошить жену.
- Дашуня, детка, просыпайся. Весь дом уже на голове стоит. Малышок - голышок, подниматься пора. Больше шампанского на ночь не получишь.