В зал суда стали вызывать свидетелей, которые, увидев Сухова, здоровались с ним. Чтобы не привлекать внимания, он вышел на улицу. По сути дела, ему следовало заняться текущими делами, которых всегда было невпроворот, но он не мог справиться с собой и продолжал ожидать перерыва в судебном заседании, чтобы убедиться, что дело идет хорошо.
Через час бессмысленного хождения вокруг здания суда Сухов неожиданно успокоился. Достав последнюю папиросу, он швырнул пачку «Беломора» в урну и, закурив, присел на обшарпанную скамью у входа в суд.
Раздражение улеглось. Сухов понимал, что поставил Берга в трудное положение, и было глупо обижаться на мелочи, не играющие принципиального значения для дела. Сухов догадывался, что его плохое настроение было вызвано назойливой мыслью о том, что он на месте Берга не взялся бы за дело Кузнецова. Как он ни отгонял эту мысль, она ржавым гвоздем сидела в мозгу. Считая себя человеком твердых и правильных убеждений, он не раз удивлялся рассуждениям Берга в отношении некоторых жизненных явлений. В его понимании, Берг был несколько сентиментальным и мягкотелым. Сухов не любил людей с подобного склада характером, но Берга почему-то уважал и тянулся к нему. Сегодня он впервые подумал, что внешне мягкие манеры Берга скрывают какой-то твердый внутренний стержень
Из задумчивости его вывел голос Инги:
Николай Анатольевич, вы давно здесь?
Сухов поднял опущенную голову. Инга стояла напротив него, прижимая обеими руками к груди пачку исписанных листов. Швырнув мимо урны погасший окурок, Сухов встал и невольно улыбнулся:
Да нет, Инга, только что присел. Ну, как дело?
Нормально идет. Дмитрий Сергеевич просил передать, чтобы не сидели здесь попусту. Мы сегодня все равно не управимся. Завтра будем заканчивать. Он еще просил вас вечером зайти к нему домой.
Сухов несколько секунд молча смотрел прямо в красивые глаза девушки, она спокойно выдержала взгляд.
Ну, я пошла, Николай Анатольевич.
Не дожидаясь ответа, Инга отошла от Сухова. Он проводил ее взглядом и, любуясь ее легкой походкой, опять улыбнулся, потом медленным движением поднял левую руку к глазам, посмотрел на циферблат наручных часов и пошел к милицейскому «уазику», где, положив голову на баранку, спал водитель.
К вечеру резко похолодало, заморосил мелкий надоедливый дождь. Сухов добирался к Бергу общественным транспортом и, пока ждал трамвая, основательно промок. Продрогший, он несколько раз нажимал на кнопку звонка и уже начал злиться, когда щелкнул замок. Берг показался в проеме двери в одних плавках с полотенцем, перекинутым через плечо. Сухов протиснулся в приоткрытую дверь и ехидно осведомился:
Вы что, уважаемый, совсем оглохли?
Не отвечая, Берг закрыл дверь и прошел в ванную. Сухов потоптался у порога, потом сбросил полуботинки и, оставляя на полу следы от мокрых носков, направился на кухню. Минут через пять Берг вышел из ванной, улыбнулся и покачал головой:
Ну, ты даешь!
Сухов сидел за столом в одних трусах, его мокрая одежда была развешана на спинках стульев, на полу натекли лужи. В ладонях Сухов катал горячий стакан, прихлебывая чай. Он с напускным безразличием посмотрел на Берга:
У тебя покрепче чая ничего нет?
Берг открыл холодильник и поставил на стол початую бутылку водки.
С тобой, Николай, алкоголиком станешь.
Не станешь. Ну-ка, мечи на стол все, что есть!
Берг, все еще улыбаясь, расставил на столе тарелки с разогретым ужином и толкнул Сухова в плечо:
Отнеси свои шмотки в ванную, развесь на веревке, пусть хоть подсохнут. Да побыстреевторой раз ужин разогреваю.
Сухов собрал свои вещи и уже из ванной прокричал:
А что, Дима, мне кажется, что я к тебе па полное довольствие перешел! Может, тебе и белье в стирку сдавать?
Он появился из ванной с половой тряпкой в руке.
Чего молчишь?
Берг уже сидел за столом.
Перебьешься, и кивнул на лужи на полу. Решай-ка лучше половые проблемы.
Сухов вытер пол, сел за стол и разлил по рюмкам водку.
Ну что, выпьем за успех нашего безнадежного дела.
Берг поднял рюмку:
Давай выпьем. Только не очень уж оно безнадежное. Не надо скромничать, товарищ майор
Сухов самодовольно ухмыльнулся:
Фирма веников не вяжет, и он опрокинул рюмку в рот. Сморщившись, ткнул вилкой в тарелку и, захрустев капустой, уставился на Берга:Ну, как?
Что «как»?
Дело как идет?
Берг ответил не сразу. Он некоторое время молча жевал, потом положил вилку на тарелку.
Дело идет нормально. Успокойся. Я, знаешь, почему попросил тебя зайти? Не нравится мне вся эта возня вокруг процесса.
Сухов тоже положил вилку и нахмурился.
Какая возня? Что ты имеешь в виду?
Берг опять замолчал и сам разлил водку в рюмки.
Давай-ка, Коля, выпьем за то, чтобы каждый занимался своим делом и не лез со своим уставом в чужой монастырь
Сухов взял было рюмку, но после слов Берга поставил ее на стол.
Что-то я плохо понимаю тебя, Дима, нельзя ли поясней
Берг тоже поставил рюмку.
Все ты отлично понимаешь, Николай Если нужны подробные объяснения, пожалуйста. Вы что там со своим руководством, совсем ошалели? Зачем к суду столько милиции понагнали? Зачем такая реклама обычному, рядовому делу?!
Сухов взял рюмку и выпил, потом достал папиросы и закурил.
Это для тебя делообычное и рядовое. Для нас это вопрос серьезный. Если угодновопрос престижа. Если дело будет загублено, то нам нужно просто расписаться в своей беспомощности.
Берг посмотрел Сухову в глаза.
А вы его сами и загубите, он взял со стола рюмку и выпил одним глотком.
Сухов недоуменно наморщил лоб.
Не понял
Что тут понимать? Что тут непонятного, Николай? Вот вы о своем престиже заботитесь, а «портовики» что, будут сидеть сложа руки? Ты ведь сам мне несколько дней талдычил, что им не конкретное лицо надо выручить, а престиж свой сохранить. Вот тебе известно, что они завтра выкинут?
Сухов сидел, уставившись взглядом в стол.
Нет, неизвестно.
Вот и мне неизвестно. Но ведь выкинут что-то Вы ведь сами их на это толкаете. Им же тоже реклама нужна!
Он достал сигареты, но тут же, не закуривая, швырнул пачку на стол.
Дуболомы!
Сухов поднял голову и посмотрел на Берга.
Ну, хватит орать, я неглухой.
Берг встал напротив Сухова, оперся обеими руками о крышку стола и, наклонившись, яростно прошептал прямо ему в лицо:
Да тут не орать, тут от злости выть хочется. Пинкертоны, мать вашу!..
Сухов неожиданно улыбнулся:
Правильно, Дима, давай, крой нас по матушке. Он прошел в ванную, через минуту вернулся. У тебя есть во что переодеться?
Берг насмешливо посмотрел на него.
Правда, у меня тут не магазин готового платья, но на одного милиционера найдем что-нибудь.
Между прочим, я не милиционер, а следователь. Причем следователь по особо важным делам. Слушай, и чего это мы с тобой все ругаемся?
Берг на секунду задумался.
А с кем чаще общаешься, с тем чаще и ссоришься.
Минут через десять они подобрали Сухову кремовую рубашку и такого же цвета брюки. Брюки были немного длинноваты, но, как и сорочка, тщательно отутюжены. Постояв перед зеркалом, Сухов повернулся к Бергу, надевающему спортивный костюм.
Рубашку и брюки сам гладил? Берг с недоумением посмотрел на него. Значит, сам, и не дождавшись ответа заключил:Я это к чему? А к тому, что ни одна жена так хорошо мужу рубашку не погладит.
Берг усмехнулся и вышел из комнаты, следом вышел Сухов. Он немного опьянел, лицо его порозовело, глаза маслянисто заблестели. На кухне Сухов сел за стол, с видимым сожалением посмотрел на почти пустую бутылку и разлил остатки водки в рюмки.
Ну что, Дима, давай-ка выпьем за то, чтобы нашлась хорошая женщина, которая согласилась бы всю жизнь гладить твои рубашки, он посмотрел в глаза Бергу и закончил:и рубашки твоих детей.
Он залпом выпил и стал молча закусывать. Берг тоже молчал. Пауза затянулась. Сухов опять посмотрел на Берга.
Что это ты все уходишь от ответа?
Берг вопросительно посмотрел на него:
Ты это о чем?
Не придуривайся, Дима. Ты вот мне скажи, ты мне только честно скажи, ты собираешься личную жизнь устраивать? он хлопнул ладонью по столу. Ты о детях подумал, они что, всю жизнь с бабушкой сидеть будут?