Советую вам замолчать! Иначе вы сейчас же окажетесь среди этих молодых и крепких парней.
Я и так скоро умру, усмехнулся немец. Он попытался встать, но не смог. Титоренко заметил, что мундир немца совершенно промок от крови.
Сделай такую милость, вмешался Васин, а то руки об тебя марать не хочется.
Я готов последовать вашему совету, с подчеркнутой вежливостью сказал переводчик, он откинулся спиной к стволу дерева и закрыл глаза, готов последовать, господин фельдфебель.
Лейтенант внимательно посмотрел на немца, потом на старшину Пилипенко и бесстрастно сказал:
Готов.
Похоже, Пилипенко подошел к немцу и тряхнул его за плечо. От толчка тело переводчика мешком завалилось набок.
Умер? недоверчиво спросил Васин.
Так точно. Умер, без улыбки ответил Пилипенко.
Ну, дела, покачал головой сержант.
Титоренко тяжело вздохнул и обвел глазами подчиненных.
Когда я заканчивал последний курс военного училища, заговорил он, один из преподавателей учил нас правильно понимать место Красной Армии в системе государственных органов. Он говорил, что зло в мире почти всегда рукотворное и с ним надо обязательно бороться. Он заставил нас выучить наизусть слова британского политика восемнадцатого столетия Эдмунда Берка: «Зло побеждает лишь тогда, когда добрые люди ничего не делают, чтобы остановить его». Я думаю, что мы как раз и относимся к этим добрым людям, но, останавливая зло, мы не будем плакать над трупами убитых нами врагов. Мы их сюда не звали. Правильно я говорю, Митрофаныч?
Правильно, товарищ командир
А раз правильно, то считаю беседу на политические темы законченной. Времени у нас мало, а врагов, Титоренко снова обвел глазами бойцов, а врагов еще много. Очень много!
21. Осень 1941 года. Некоторые итоги
Кузьмича похоронили невдалеке от его дома, на солнечной сухой полянке между вековыми елями. Сразу после похорон, не оставаясь на ночевку, Титоренко повел свой отряд не к линии фронта, куда он первоначально думал пробиваться, а туда, где меньше всего ожидал встречи с противникомв сторону Припяти. Несмотря на неблизкий путь, он понимал, что после последнего боя взбешенный противник неминуемо начнет специальную войсковую операцию и уничтожит горсточку бойцов, выросшую в глазах немецкого командования до крупного армейского соединения. Только в глубине Пинских болот, в недоступных сумрачных урочищах, отряд мог укрыться от неприятеля. Зина Вихорева и Митрофаныч остались в отряде. Титоренко уже не гнал «штатских», ставших добросовестными проводниками на не знакомой командиру местности. На следующий день ускоренного марша Титоренко наткнулся на группу полковника Свирина, с которым встречался еще в Могилеве, когда штабом Западного фронта из войсковых разведчиков и слушателей Академии имени М.В. Фрунзе, 27 июня 1941 года самолетом переброшенных в город, формировался диверсионный отряд. Группа Свирина имела радиостанцию, и Титоренко смог передать по рации вышестоящему командованию содержание документов, которые по не зависящим от лейтенанта причинам уже потеряли свою ценность.
Свирин был готов зачислить в свой отряд бойцов лейтенанта Титоренко, однако брать Зину и Митрофаныча категорически отказался. Между тем лейтенант, признавая действия Свирина безупречными, и еще недавно сам пытавшийся освободиться от «штатских», счел требования полковника не приемлемыми для себя и повел отряд дальше. Может, именно тогда, когда лейтенант добровольно взвалил на себя груз ответственности за Зину, он впервые посмотрел на нее не только как на полноправного члена своего отряда, но и как на красивую девушку
После долгого утомительного пути отряд Титоренко добрался до озера Червонное и остановился в урочище Булево болото. Лейтенанту опять улыбнулась удача, здесь, в белорусских лесах, он столкнулся с парашютно-десантным отрядом Григория Матвеевича Линькова, в середине 1941 года заброшенного сюда из-под Вязьмы. Командир отряда Линьков, вошедший в историю Отечественной войны под оперативным псевдонимом Батя, здесь, между озерами Червонное и Белое, создал по заданию Центра партизанскую базу. В оперативном отношении отряд располагался в удобном районе. Через Барановичи шла дорога на Ленинград и в обратном направлении на Могилев. Здесь же пересекались магистрали БрестМинскМосква, БрестПинскМозырь, БрестКовельКиев. Отряд Линькова занимался диверсионной работой и насчитывал около ста человек. В его составе кроме парашютистов-десантников и окруженцев было немело и местных жителей. Это вполне устраивало Титоренко. Бойцы лейтенанта довели численность отряда Линькова до сотни. Линьков был умным и опытным руководителем, он не разобщил группу Титоренко, тем более что лейтенант сразу поставил руководство отряда в известность о своем намерении в ближайшем будущем перейти фронт. Вместе с тем лейтенанта уже явно огорчало то, что «штатская» часть группы через фронт не пойдет, и Зина Вихорева останется в отряде Линькова.
Наконец подготовка к переходу через линию фронта была завершена, но вмешался нелепый случай. Путь насолившего немцам подразделения не остался тайной для противника, и однажды над районом дислокации отряда Линькова появился «Фокке Вульф-189». На другой день утром вместо воздушного разведчика нагрянули «юнкерсы». «Лаптежники»пикирующие бомбардировщики Ю-87 «Штука»устроили над лесом карусель, швыряя бомбы. После бомбежки пикировщики несколько раз прошлись над лесом, прочесывая его огнем своих крыльевых пулеметов. Бомбы не причинили отряду вреда, видимо, точных координат расположения отряда немцы все-таки не знали. Беспорядочным пулеметным огнем был ранен всего один человеклейтенант Титоренко. Пуля попала ему в ногу, именно в ту, где еще не зажила прежняя рана.
Добили ногу гады, прошептал Титоренко подбежавшему Митрофанычу.
В этот же день раненого отправили в партизанский госпиталь, оборудованный на небольшом островке среди обширного болота. На повозке вместе со своим командиром устроилась и Зина. Бойцы восприняли поступок девушки как само собою разумеющеесялучшей сиделки для раненого невозможно было и желать
На этом месте Александр Иванович закончил свой рассказ о необычном случае из своей боевой биографии. При этом, лукаво прищурив глаза, он, не забыл упомянуть, что Зина Вихорева прекрасно справилась с обязанностью сиделки и после его выздоровления на партизанскую базу они вернулись вместе. О том, что произошло между Александром Ивановичем и Зиной за время его лечения в отдаленном партизанском госпитале, рассказчик распространяться не стал, но выводы может сделать сам читательЗина Вихорева вскоре стала его женой.
22. Июль 2003 года. Владивосток
В конце многих литературных произведений нередко можно обнаружить эпилог. Особенно мне нравится эпилог в «Черном обелиске» Ремарка, а вернее, 26 я глава романа. По несколько раз я смакую насыщенные информацией печальные заключительные строки этого замечательного литературного произведения. Ни в коем случае не проводя параллели между Ремарком и собой, я с удивлением понял, что мне тоже хочется завершить свою короткую повесть эпилогом. Может, такое желание возникло у меня оттого, что много лет назад, взявшись описать совсем маленький эпизод большой войны, я сжился с темой. Вечерами после работы, а нередко и ночами, я знакомился с множеством документальных книг отечественных и иностранных авторов о той военной поре. И не только знакомился, а штудировал книги с карандашом. Я ведь не был участником событий, о которых писал, и читатель наверняка не простил бы мне малейшей ошибки даже в мелких деталях истории войны или армейского быта. И еще об одном я не могу умолчать. После нескольких десятков прочитанных книг я обнаружил, что немцы, как рядовые участники военных действий на Востоке, так и старшие, высокопоставленные офицеры, в подавляющем большинстве высоко оценивали русского солдата. Популярный немецкий публицист, после войны известный под псевдонимом Пауль Карелль (Карелл) исполнительный директор службы новостей Третьего рейха и начальник пресс-службы Имперского министерства иностранных дел Германии, оберштурмбаннфюрер СС Пауль Карл Шмидтв первые месяцы войны, еще не сомневаясь в конечной победе Германии, писал: «Отступающие советские войска в буквальном смысле сжигали за собою мосты. Им не было дела до того, что они защищают безнадежное дело. Бились до последнего патрона».