Накануне в клубе были устроены проводы. Лидии Карпавичене запомнился молодой человек («Ну, совсем молодой, худенький, с ежиком»), кажется, секретарь райкома. Он говорил: «Товарищи, вы приедете, застанете ваш край разоренным. Но не опускайте рукистрана у нас большая, поможем».
Весело стучат колеса: до-мой! до-мой! Звенят стекла от песен. Поэт Венцлова написал стихотворение «Родина», и Элите Межискайте тут же, в поезде, первой, прямо из блокнота поэта, читает его.
А на какой улице ты живешь? спрашивают у Онуте Дорайте.
Онутеодна из самых маленькихпугается:
Я не помню Около почты! Кто-то подсказывает:
Около почты? Так это же улица Пулку!
Элите Межискайте:
Нам выдали на дорогу по буханке хлеба и пять кусочков сахара, но я оставила кусочек хлеба и два кусочка сахара маме. Приехали в Каунас мы в семь часов вечера. Мы с Мицкявичусом выбежали из вагона, побежали к дому. Сердце дрожит. Постучала в дверь, в окно и услышала голос мамы Многие дети не нашли родителей. Когда мы с мамой пришли на другой день на пункт, мы успокаивали их, как могли.
Лишь через очень много лет найдут друг друга Онуте Дорайте и ее мать. Погибли родители у Тересытой самой, что в новогодний вечер в Дебесах была принцессой. Родители и четыре брата «Мама! Где ты?»назвала свою поэму Саломея Нерис. Сколько ребят в отчаянии повторяли эти слова!
Спустя годы
У них разные профессии.
Янина Валацкене работает на заводе. Онуте Маценскайтев библиотеке Каунасского политехнического института, Генуте Эрсловайте окончила университет, научный работник.
Очень многие связали свою жизнь с детьми. Тересастаршая сестра в детском санатории. В очерке о ней республиканская газета писала, что под белым халатом у сестры Тересы «бьется пионерское сердце».
Много лет отдали школе бывший комсорг Пальмире Шалкаускене и Онуте Дорайте. Старшей пионервожатой работала Ирена Вилкайте.
Иногда они встречаются. По-прежнему любят читать стихи.
Мама, объясни мне, что ж молчит земля?
Днем ли, ночью темнойникогда ни звука.
Почему и солнцу не шепнет она,
Что гнетет ей сердце тягостная мука?
Один начнет, другойподхватит, оказывается, все помнят эти строки Саломеи Нерис, которые они так часто читали в Дебесах.
Почему так вышло, что земля молчит,
Это, моя детка, неизвестно людям,
Но пока сквозь вечность путь она вершит,
Люди не исчезнут, были, есть и будут!
Чем завораживали их тогда эти строчки? Может, тем, что они были про нихи для них? Вместе с израненной землей в эти годы они учились молчать. Не жаловаться. Молчать и выстоять.
Люди не исчезнут, были, есть и будем!
Марйте Растейкайте:
Это была школа дружбы, коллективизма, правда, суровая школа, но она нас научила не бояться трудностей. И ещелюбви к человеку.
Миколас Слуцкис:
Именно тогда, в военные годы, сложились у меня понятия добра, справедливости, Родины. Конечно, у каждого поколения есть свои точки отсчета. Но есть вещи, которые хочется сохранить. Например, человеческое настоящее тепло, а мы его узнали в те годы. Отзывчивость народа, доброту души.
Янина Валацкене:
Мне приходится часто выступать, рассказывать ребятам про Палангу, про наше детство. И я, когда рассказываю, плачу. И мне часто хочется заглянуть им в глаза: почему они сидят тихо? Тоже взволнованы или просто потому, что «надо» отсидеть?
Жизнь отвечает на этот вопрос.
Несколько лет назад республиканская пионерская газета «Лиетувос пионерюс» обратилась к ребятам: давайте все вместе соорудим памятник пионерам Паланги, детям войны. Соберем на это средства. Предложим проект памятника.
И посыпались в редакцию письма: собрали металлоломв фонд памятника! Работали в колхозев фонд памятника.
Тысячи детских рисунков с проектом будущего памятника пришли в газету. Рисунков, в которых ребята выразили свое понимание трагедии, случившейся в первый день войны в Паланге.
Многие, не сговариваясь, девизом к своим рисункам взяли слова Саломеи Нерис «Мама! Где ты?».
Лучшие рисунки были напечатаны.
Стоит памятник в Паланге. Но есть еще один памятник их военному детству. Этосегодняшняя дружба литовских и удмуртских школьников. Пионеры Дебес отдыхали в пионерских лагерях Литвы. Школьники Каунаса ездили в Дебесы. В Каунасе есть Музей литовско-удмуртской дружбы Летят письма из Дебес в Каунас, из Каунасав Дебесы.
А одна из улиц Дебес называется Литовской
Г. МарьяновскийТашкентский вокзал
Представьте себе ташкентский вокзалне сегодняшний, с просторной площадью и Вечным огнем у памятника погибшим комиссарам, с многоэтажными крыльями гостиницы и железнодорожного почтамта, нет, ташкентский вокзал поздней осенью 1941 года.
Тесный, мощенный булыжником пятачок, со всех сторон зажатый приземистыми постройками, отгороженный от перрона частоколом толстых железных прутьев. Еще месяца полтора-два назад он не казался таким пугающе мрачным, суровым. Наоборот: все здесь играло яркими красками югацветы в палисадниках, зеленые купы деревьев над красной жестью домов, фонари на старинных столбах с чугунным узором. Тихо, только трамвай завизжит на разворотном кольце, звякнет колокол на перроне, и снова по-домашнему уютно, покойно, дремотно.
В первую военную осень здесь было по-иному. Каждые полчаса-час привокзальная площадь вбирает все новые и новые потоки эвакуированныхстарики, женщины, дети. Не только на площади, а в сквериках, на прилегающих улицах уже не то чтобы сестьстоять легче. Люди с узлами, корзинами, сумками расположились на тротуарах, мостовой, в палисадниках, теперь вытоптанных. Позднее осеннее небо сыплет на их головы мокрые хлопья. Ночью, при полном затемнении, ни огонька, ни светящейся точки. Серая шевелящаяся масса, черные контуры оголенных деревьев
Каждый день по указанию местных властей сотни эвакуированных отправляют в город, где для них уже приготовлено жилье. Другие разъезжаются по районам. А к ночи площадь снова полна. Эвакопункт не успевает справляться с этой лавиной. И самое трудноедети: один потерялся в дороге, другой отстал от детсадика, третий и сам объяснить не сумеет, откуда приехал, как очутился на ташкентском вокзале.
Детей нужно спасать. В первую очередь! говорит работникам Наркомпроса республики первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Усман Юсупов.
25 ноября был издан приказ наркомата просвещения Узбекской ССР, по которому на вокзале создавался Центральный детский эвакопункт во главе с Н. П. Крафт. Там же назывались и другие ответственные лица.
«Обязать т. Крафт, говорилось в приказе, установить круглосуточную работу Центрального детского эвакопункта, распределив дежурства между указанными выше сотрудниками эвакопункта, привлекая для дежурства в помощь штатным сотрудникам детского эвакопункта лучших директоров детдомов».
Сейчас невозможно установить, кто из ташкентских учителей, врачей, воспитателей пришел первым на привокзальную площадь. Пришел ли сам по себе, по велению собственной совести, или же выполняя официальный приказ, резолюцию какого-то митинга. Известно, однако, что уже в октябре в зале 6, где размещался «взрослый» эвакопункт, появились педагоги, воспитатели детских домов и садов, врачи-педиатры. Сменяя друг друга, они круглые сутки выходили встречать эшелоны, совершали обход привокзальной площади, чтоб не пропал, не затерялся в этом бурлящем потоке ни один оказавшийся без надзора ребенок. Детей приводили в зал 6, а утром отправляли в детдом 18.
Драматичные, тревожные сводки Совинформбюро осени сорок первого года: наши войска оставили Киев, Харьков, Смоленск, блокирован Ленинград, ведутся бои на подступах к Москве. И как отзвукновые потоки эвакуированных, а среди нихдети, дети, дети
К середине ноября стало понятно, что теми средствами, которыми велась работа дотоле, проблему спасения одиноких детей не решить. Вот тогда и появился приказ об организации на вокзале специального детского эвакопункта и назначении его заведующей заместителя начальника управления детдомов Наркомпроса Наталии Павловны Крафт. ЦДЭП открылся на второй день после приказа.