С детишками находились три воспитательницы и директор Енджиевская. Эта женщина делала все, чтобы спасти детей. Мы узнали, как дети бедствуют, голодают. Партизаны доставили сюда мешки с мукой, крупой, чтобы был в детдоме добрый запас. Тут же мы забили для них трех кабанов и быка. Енджиевская пожаловалась: дети давно не видят сахара. К сожалению, в тот момент и у нас его не было. Вмешались разведчики: «Товарищ комиссар, разрешите поехать к раненым, у них на повозках всегда сахар водится». Поскакали к обозу и собрали там килограммов двадцать.
Партизаны роздали детям звездочки, зажигалки, карандаши, яблоки, игрушки, тетради. Это были драгоценные подарки: Родина говорила своим детям, что помнит их, что скоро их выручит
Ранней весной 1944 года нагрянул в Котюжаны гитлеровский карательный отряд. Отступая, враг свирепо расправлялся со всеми, кто связан был с партизанами, убивал старых и малых. Одиннадцать карателей въехали в детский дом. Они были голодны и первым делом съели приготовленный для детей завтрак. Потом стали сгонять воспитанников в пекарню. Туда же загнали взрослых. Теперь страшная трагедия казалась неминуемой. Но судьба вдруг явилась сюда в образе лихих красноармейцев-разведчиков, одетых в белые полушубки. Они схватили карателей без единого выстрела: вокруг были ребятишки.
Дети выжили, выстояли. Потому что в труднейшие минуты поспевали к ним на помощь красноармейцы, партизаны, колхозники. Потому что село Котюжаны дало ребятам надежных и самоотверженных воспитателей. Спасение юных наших гражданколлективный подвиг этого далекого украинского села. И сказалась в этом подвиге духовная сила народа, выдержавшего трагические первые месяцы войны и сумевшего в этой войне победить.
Сейчас в живописной помещичьей усадьбе на краю села по-прежнему детский дом. Здесь можно встретить и работников-ветеранов, тех, что растили ребят в горькие военные годы. Некоторые из них уехали. Некоторых, в том числе Ольги Феодосьевны Енджиевской, уже нет в живых. Почти все воспитанники тех лет получили образование, пошли на заводы, шахты, в колхозы. После работы в Донбассе и службы на флоте вернулся в Котюжаны Ким Замиховский. Здесь женился, теперь у него большая семьявосемь детей, работает электриком. Из Киева приезжал в Котюжаны слесарь вагонного депо Ювелин Немировский, из Полтавской областитеплотехник сахарного комбината Ромуальда Жмуцкая. Окончив мореходное училище, плавал судовым механиком Василий Соколов. Педагогом стала Корнелия Туркевич, музыкантомВладимир Григориченко. Бывшие воспитанники приезжают как на родину в любимые Котюжаны, в дом, где мерзли, голодали, где ночью при свете керосиновых ламп пели партизанам свои песни.
Немало видел на своем веку старинный этот дом, немало сложено о нем преданий, легенд. Но быль удивительнее легенды.
Ж. МиндубаевБосоногий марш
Маленькая, пожелтевшая от времени четвертушка бумаги. Неровно прыгающие буквы: «На основании решения исполкома облсовета и обкома ВКП(б) детский дом должен быть немедленно эвакуирован. Обязываю вас организовать эвакуацию. Персональная ответственность возлагается на директора детдома».
В 1942 году такие приказы получили во всех детских домах Сталинградской областифашисты рвались к Волге. История эвакуации одного из домов стала известна благодаря письму, полученному автором.
«Мне рассказали потрясающую историю, писала из Ялты В. Ключникова. Дело было во время Сталинградской битвы. В это тревожное время простая советская женщина буквально из-под немцев спасла целый детский дом. Колонну ребята там, говорят, были совсем маленькие детишкиона со своими подругами пешком вела от фронта за Волгу. Ребята прошли километров триста, все остались живыми и здоровыми благодаря храбрости и самоотверженности той, которая вела их.
К сожалению, человек, рассказавший эту историю, не знает точно фамилии героини. Кажется, ее звали Клавдия Борисовна и она работала где-то в Сталинградской области директором детдома».
Ее звали Клара Борисовна Брамник.
Клара Борисовна вспоминает:
Нашему детдому выделили восемь вагонов. В них надо было посадить всех детей, затолкать постели, книги, продукты и медикаментыпуть лежал не близкий, на Урал. Ребятишек в дороге надо было поить, кормить и лечить. Когда погрузились, комендант, издерганный, охрипший, отыскал меня:
«Заберите еще шестнадцать ребят. Сняли с грузового эшелона. Где-то под Ровно у них разбомбили пионерлагерь».
Детдом ждал отправки, ждал паровоза. А вместо паровоза появились немецкие бомбардировщики и начали делать свое черное дело. Все воспитательницы и старшеклассники бросились вытаскивать ребятишек из вагонов и разбегались в разные стороны. Кругом все грохотало. А когда самолеты улетели, на станции остались разбитые вагоны, горящие составы и пионервожатая Машаей было восемнадцать лет. Ее первую убило осколком бомбы.
Что делать?
Из-за горизонта выплывала глухая канонада. Надо было увозить ребят, но самолеты разбомбили пути. Оставался один выходвести детей пешком за Волгу, за триста с лишним верст. Ребят было сто восемьдесят. Самым старшим не исполнилось и шестнадцати. А младшие еще только через два года должны были пойти в школу. Всех их надо было уводить от фронта, от смерти.
Мы пошли. Соорудили заплечные мешки из наволочек. Взяли самое легкое и самое теплое. Забрали все продукты, посуду: никто не знал, сколько придется идти, где ночевать и чем питаться в прифронтовой полосе. Это было в конце июня 1942 года.
Малышей несли за плечами. Дети засыпали на ходу, крепко обхватив ручонками наши шеи. Стояла жара. Иногда проходили лишь пять-шесть километров за день. Попутные подводы были счастьемв них усаживали самых маленьких, остальные шагали, держась за телегу. Помогали колхозникикормили ослабевших ребят, подвозили. Если бы не добрые люди, то многие не дошли бы до Волги
Через три недели на детей было больно смотреть: грязные, одежда порвана, истрепалась на бесконечных проселках обувь. Шли босиком. Завелись вши. На берегу какой-то речушки сделали дневку: мыли, стирали, латали белье, прятались по кустамнад головой то и дело проносились немецкие самолеты, летали бомбить Камышин.
Все мы боялись одноготолько бы кто-нибудь не простудился, не заболел. Ночевали где придетсяв пустых школах, на сеновалах, нескошенном поле. На счастье, ночи были теплые.
Ближе к Волге хлеба не жгли, а косили. Старшие ребята помогли колхозникам убирать пшеницу.
Надо было спешить, а поднимать детей в дорогу становилось с каждым утром все труднее и труднее. Постоянно приходилось ломать голову: как достать две-три подводы, чтобы довезти ослабевших? Чем лечить больных?
На крупномасштабной карте путь, пройденный детским домом, лишь несколько сантиметров. Зеленые пятна низин, извилистые проселки, деревеньки, читая названия которых Клара Борисовна волнуется, то и дело поправляет поседевшие пряди на висках.
Вижу, воспитательницы на пределе. Стараюсь быть строгой. А ночьюу самой глаза мокрые. Второй месяц от мужа с фронта никаких вестей.
В Камышинесутолока эвакуации, бомбежка, дым пожаров. Несколько дней прожили в пустой школе. Надо переправляться за Волгу. Как? Пароходов нет. Помогли военные. Командир сказал:
Сегодня ночью на ту сторону везем лошадей. На плотах. Поплывете?
Тогда переправлялись через реку только по ночам. Днем над водой постоянно висели фашистские самолеты. В полночь было тихо. Помню: над водой крупные звезды, хлюпают в темноте волны. Вконец измотанные дети жались друг к другу.
Под утро были на левом берегу. Два дня отдыхали в пустом помещении какого-то уже эвакуированного детдома. Потом пошли на север, дальше. Заволжская степь, песок. Недалеко от станции Гмелинка встретили знакомых из облоно. Они не верили своим глазам: «Вас считают погибшими!» На следующий день приехал нарочный, привез наряд на продукты, вагоны. Спросил:
Есть потери?
Есть, ответила я. На станции Филоново убита пионервожатая.
Сто восемьдесят детей совершили тот босоногий марш. К концу похода все оборвались, обносились. После, уже в эшелоне, отмывали ребят, одевали в чистое.
Замечательные воспитательницы были у нас, говорит Клара Борисовна. Любовь Петровна, Бронислава Исаевна, Вера Петровна, всех и не упомнишь.