Не могу поверить, что еще немногои ты уедешь, прошептала Джоанна. Голос ее дрожал от едва сдерживаемых слез.
Я тоже не могу, тихо отозвалась Эмили. Понимаю, что должна чувствовать страх, но
Ты взволнована, закончила за нее Джоанна. Я тоже была бы взволнована. Подумать только, она окинула взглядом увешанные шпалерами стены комнаты, уехать отсюда почти на целый год. Я знаю, как тебе этого хотелось.
Эмили кивнула, почувствовав, как вдруг сильнее забилось сердце.
Я всегда надеялась, что отсюда меня заберет муж. Но боюсь, что у меня не хватает твоей смелости, чтобы принудить отца к какому-нибудь поступку.
На лице Джоанны появилось выражение ужаса.
Тебе следует радоваться, что у тебя такой здравый смысл. Честно говоря, когда отец застал меня с Найл-зом, я думала, что он убьет нас обоих.
Эмили знала, что сестра не преувеличивает. Их мать и две старшие сестры умерли родами, а с тех пор как девять лет назад умерла сестра Анна, отец поклялся, что больше ни один мужчина не отнимет жизнь у какой-либо из его девочек.
И с того дня он запер ворота своего замка для л юбо-го мужчины, тем самым вынудив сестру Джудит уйти в монастырь, чтобы избегнуть его неусыпной опеки.
Найлза впустили в замок только потому, что отец решил, что ни Эмили, ни Джоанна никогда не сочтут барона привлекательным. И действительно, Эмили не понимала, почему сестра увлеклась Найлзом, разве только потому, что он был не женат.
Найлз, огромный, как медведь, имел привычку зло кривить губы. Казалось, ему доставляло удовольствие пугать таким образом людей. Много раз Эмили предостерегала Джоанну относительно барона, но та лишь отмахивалась от сестры, говоря, что Найлз обращается с ней с величайшим уважением. Эмили же не могла избавиться от дурных предчувствий.
Однако Джоанна твердо решила заиметь мужа, а Найлз, кажется, так же твердо решил заиметь земли, назначенные в приданое Джоанне и граничившие с его землями.
Джоанна коснулась руки Эмили:
Я знаю, отецтрудный человек. Но ведь только любовь к нам заставляет его так оберегать нас.
Он любит нас так, что готов посадить в клетку, как своих охотничьих птиц.
Джоанна погладила сестру по руке:
Он резкий человек, но сердце у него доброе. Нельзя обвинять его за это.
И это говорит та, которая ругалась с отцом совсем недавно из-за того, что он отказал Найлзу, просившему се руки?!вопрошающе проговорила Эмили.
Джоанна смущенно улыбнулась:
Ты права. Тогда я ненавидела отца, потому что по-нималаесли Найлз уедет, больше мне никто не сделает предложения и я останусь в старых девах.
Боюсь, меня ждет такая участь. Многие ли мужчины захотят взять в жены двадцатидвухлетнюю девицу?
Немногие, ответила Джоанна.
Да, немногие, подтвердила Эмили. Некоторое время сестры молчали, упаковывая последний сундук. Эмили погрузилась в свои мысли.
Всю жизнь она мечтала только об одномбыть женой и матерью. Твердое решение отца не выдавать ее замуж сердило ее. Но сейчас она вырвется из-под его опеки, и если
О чем? неожиданно спросила Джоанна.
Эмили растерянно заморгала:
Чтоо чем?
О чем ты думала? резко спросила Джоанна. Судя по выражению твоего лица, я бы сказала, что дума на ты о том, о чем думать не следует.
То есть?
Я знаю это выражение лица, Эмили. Это выражение было у тебя, когда ты заперла беднягу Готфрида в платяном шкафу.
Он это заслужил, оправдываясь, произнесла Эмили, хотя внутренне гордилась собой, вспоминая о том происшествии. Кузен Готфрид пробыл у них в замке всего неделю, но они уже успели объявить друг другу войну; Его взяли на воспитание в дом к отцу Эмили, но кузен решил, что может насмехаться над Эмили, сколько ему заблагорассудится
Ну что ж, двухчасовое сидение в шкафу научило его тому, что она не из тех, кого можно дразнить безнаказанно. С того дня Готфрид обращался с Эмили значительно любезнее.
Такое же выражение было у тебя перед тем, как ты выпустила на волю лучшего отцовского сокола.
В тот раз все обошлось не так хорошо. Эмили было тогда не больше пяти лет, но ей казалось, что она до сих пор чувствует боль от тяжелой отцовской руки. Он вовсе не обрадовался, когда узнал, что дочь, сжалившись над соколом, сидевшим в клетке, выпустила его.
Каждый раз, когда я видела на твоем лице такое выражение, следовала какая-то твоя проказа. Воображаю, что ты придумаешь на этот раз.
Эмили небрежно махнула рукой:
А что, если я придумала способ обрести то, что всегда хотела?
И что же это?
Эмили искоса посмотрела на сестру:
Как ты думаешь, граф Рейвенсвуд действительно такой плохой человек, как утверждает отец?
Джоанна нахмурилась:
На что ты намекаешь?
Эмили снисходительно пожала плечами:
Я думаю, что лорд Дрейвен может оказаться той самой розой, которую я ищу.
Ах, сестрица, прошу тебя! Ты же знаешь все не хуже меня. Говорят, что лорд Дрейвен убил родного отца просто из удовольствия.
А может, это всего лишь слухи, вроде того, что наш с тобой отецжестокий предатель. Ты же сама сказала, что наш отецрезкий человек с добрым сердцем.
Да, резкий, но я слышала, что лорд Рейвенсвуд сумасшедший. Ты и сама слышала эти рассказы. Что это демон, который никогда не спит. Говорят, что сам дьявол расчистил место по правую руку от своего трона в ожидании того дня, когда лорд Дрейвен окажется в преисподней.
Эмили помолчала, задумавшись, а затем произнесла:
Да, ты права. Глупая мысль. Я проживу год с безумцем, потом вернусь сюда и буду доживать свой век в одиночестве.
По щеке Эмили скатилась слезинка. Джоанна протянула руку и вытерла ее.
Не плачь, Эм. В один прекрасный день твой принц приедет за тобой верхом на белом коне. Он столкнется с отцовским гневом и преодолеет его, а потом увезет тебя отсюда.
Но я хочу иметь детей, прошептала Эмили. Если мне придется ждать слишком долго, я состарюсь и не смогу радоваться им. Я не увижу их взрослыми. Как это несправедливо!
Джоанна крепко обняла сестру:
Я все понимаю, сестричка. Жаль, что не могу провести этот год в Рейвенсвуде вместо тебя. Но я обещаю, когда этот год закончится, упросить отца отпустить тебя на время к нам. Тогда мы найдем тебе мужа. Обещаю.
Только обещай, что это будет не Теодор, умоляюще посмотрела на сестру Эмили.
Джоанна тихо рассмеялась в ответ. Несколько минут сестры сидели молча. Вдруг за дверью раздались шаркающие шаги и громкий голос отца:
Я убью его, пусть даже это будет моим последним поступком! Я вырву ему глаза! Никто не получит мою Эм! Клянусь Господней десницей, онаэто все, что у меня осталось, и я не позволю ей уехать. Вы меня слышите? Никто не отберет у меня мое дитя! Никогда!
У Эмили сжалось сердце.
Она вдруг ясно поняла, что бессмысленно надеяться на то, что отец станет ждать целый год. Ни при каких условиях он не оставит дочь у своего врага, заручившись только лишь его клятвой. Он слишком любит ее и слишком мало доверяет графу Рейвенсвуду.
Сестры с тревогой посмотрели друг на друга.
Что нам делать? спросила Джоанна.
Эмили в задумчивости закусила губу:
Придется найти способ заставить лорда Дрейвена жениться на мне, прежде чем отец нападет на него.
Ты не можешь так поступить! воскликнула Джоанна.
Придется, решительно заявила Эмили.
Но, сестрица
Никаких «но», Джоанна. Если отец нападет на лорда Дрейвена, он потеряет все. В том числе и твое приданое.
В испуге Джоанна прикрыла рот рукой.
Мы станем париями, тихо прошептала она. Без моего приданого Найлз просто выгонит меня.
Да, и некому будет дать нам приют. Король уже ненавидит отца за то, что он сделал во времена царствования Стефана. Наверное, ничто не доставит ему большего удовольствия, как увидеть всех нас в отчаянии.
О Боже, Эмили! Об этом и подумать-то страшно. Вдруг ты выйдешь замуж за безумца?!
А разве у меня есть выбор? вопросом на вопрос ответила Эмили.
Джоанна решительно покачала головой:
Должен быть другой выход. И потом, с какой стати лорду Дрейвену хотеть на тебе жениться?
Эмили от возмущения едва не задохнулась.
Я не это хотела сказать, поспешила оправдаться Джоанна. Но ты же знаешь, что говорит о нем отец. Этот человек никогда не был женат, и, насколько мне известно, ни одна женщина никогда не обратила на себя его внимание. Может, он вообще не любит женское общество, а предпочитает мужское? Может, именно по этой причине король Генрих велел ему взять тебя под свою опеку, а не жениться на тебе?