Всю эту клоунаду, ясное дело, проделали под наш традиционный мать-перемать, разбудили весь населённый пункт с окрестностями и таким образом оповестили всех о своём прибытии. Встречайте, мол. Боцман Шурик в пять минут нашёл под водой этот несчастный пиллерс вместе с огнями; старпом слегка подобрел и приказал срочно вооружить сварку, но не успел. Под шипение газовой струи на юте показался наш сморщенный.
Ну, что тут у вас? Привязались, нет? Что за грохот был?
Касание стенки, товарищ командир.
М-да?кэп с сомнением глянул на баллоны.А сварка зачем?
Пиллерс надо подкрепить,уверенно врёт старпом,чутка треснул...
Ну-ну...сказал кэп, пнул набитый швартов и пошёл недомогать дальше.
Вообще-то, командир у нас былчто надо. Его все поголовно зело
уважали. Потому как было за что
Всё это было только тренировкой по утоплению буксира.
А в деревне у каких-то там бабуль оказался шикарный самогон, а главноедо фига. Офицеры-мичмана тихонько потянулись с бидончиками на берег и обратно. Гуськом. Козюля-замполит было заинтересовался содержимым бидончиков, но его успокоили: сказали, что это такая вкусная целебная водичка из особого ручья, и даже дали попробовать. Он вкусил (конечно, ему подсунули простую воду из-под краника), ясное дело, ни черта не понял, чего-то промямлил, пожал плечами и пошёл к себе... А деревня та ух надолго осталась у нас в нашей памяти полагаю, взаимно. Это всё, конечно, очень интересно вспоминать, но пора бы уже и про буксир, да?
Швартоваться в Корсакове пришлось в мерзких условиях: погода была, мягко скажем, свеженькой. Отжимной ветер со всей дури лупил в борт. Волна мотыляла несчастный пароход, как хотела. Экспедиционное океаническое судно, оно же бывший углевоз. Парусностьво! А лошадей в машине кот наплакал, поэтому с кормы нашу драндулетину придерживал за конец ихний местный аборигенский буксирчто-то такое непонятное, среднее между морским буксиром и рейдовым, я таких больше нигде никогда не видел, да и этот глаза мозолил недолго. Бедняга старался вовсю, хотя ему было тяжеловато.
Втугую!периодически вопил на юте весёлый боцман Шурик про надраенный буксирный конец; пароход немного сносило, и не совсем туда, куда надо бы.
Где эта коротконогая сволочь?!наш лысый командир мечтал увидеть, наконец, на мостике штурмана, а тот словно испарился.Через пять минут не придётух, я ему рвану! Оплодотворю при всех!..
Ну, тут, значить, на мостике постепенно нарисовался озабоченный такой штурман, который застенчиво извинился перед кэпом и, тревожно заглядывая ему в глаза, с глубоким возмущением начал рассказывать про каких-то там «этих гадов», которые перед выходом из владивостокского Дальзавода не получили («козлы потные!») ни Извещения мореплавателям, ни какие-то там справочные таблицы («вредители!»), ни всё прочее, без чего страдает безопасность кораблевождения, а потому карты у нас не корректированы, и куда едет пароход«ни одна перепёлка не знает», окромя, стало быть, него, самого опытного на свете штурмана, который, значить, в этих гнусных местах уже неоднократно бывал, а потому на все сто уверен, что во-он там, в двух кабельтовых слева, там такая вот малюю-ю-юсенькая мель есть, и даже не мель вовсе, а так, мелюшка, и, соответственно...
Что?!не своим голосом заорал командир.Право на борт!!! Обе назад полный!!!
Корма нехотя поехала вправо, то есть поближе к совсем уже готовому для утопления буксиру. Потом пароход слегка так приподнимает на зыби и кидает, япона мама, прямо на этого бедолагу. Потом обратно. И ещё разок. Все, естессссно, вылупились, потому как театр. Тр-ррах!!! Есть! Улыбнитесь, каскадёры! Дело почти сделано: аборигенский буксир сразу перевернуло при ударе, белый верх нам уже не видать, и вот лежит он, качаясь, лежит, родимый, на левом своём борту и совсем не переворачивается только потому, что толстым тросом к нашей заднице привязан. И винты не спеша крутятся. Магическое зрелище, я вам скажу. Глаз не оторвёшь.
Буксир перевернулся...шепчет в пространство зачарованный штурман.
Ещё нет,волнуясь, отвечает старпом туда же.
Как там буксирный?подпрыгивает нервно командир, а руки его подсознательно ищут что-нибудь увесистое: штурманну вот он, совсем рядом, даже дотягиваться не надо.
Втугую!в «каштан» орёт с юта Шурик.Рубить?
А-а х-хххх!.. Руби!!!
А что ещё делать? Ой, что будет...
Бздынь! Баа-бах!!! Освобождённый от буксирного конца буксир резво переворачивается вверх килём, и на его обросшем зеленью днище немедленно появляются несколько весьма влажных человекообразных фигур. Что они там орутне слышно, но жестикуляция вполне различимая, искренняя и очень даже понятная, хотя и не похожая на флажный семафор. Пожалуй, где-то они, наверное, правы. Один почему-то в форме капитана второго ранга. Штабной, что ли?
Вот чёрт!..
Барказ к спуску! Ну-у, штурман!.. Ну, удружил!.. Ну, погоди!кэп грозит, как в мультике.Ко мне в каюту только задом, только задом! С циатимом! Понял?!голова штурмана втянута в плечи настолько, насколько позволяет некрупная штурманская анатомия.
Фигуры тем временем поплавками плавают в воде, потому что буксир уже, как и предполагалось, нормально утоп, пустив на прощание из пучины волшебной величины маслянистый пузырь. Их отпорником вылавливают на барказ. Другого буксира не далижмоты они тами поэтому дальше пришлось кое-как вязаться самим. А впередиразборы, разборы... М-м! Тоска-а...
...Уже потом заходит в кают-компанию командир БЧ-4, главный корабельный клоун, и устало этак говорит в пустоту, вроде как бы ни к кому и не обращаясь:
Надо бы завтра на ходовой рубке звёздочку красным цветом набить... И цифру «1» внутри...
Это ещё зачем?насторожился командир, судорожно сжав вилку.
Ну, за подбитый-то буксир...
Так. За подбитый, да?! В базу придёмвсе у меня окопы рыть будете!..
Не нравится такой способ утопления буксировну, придумайте свой.
ПАЛАТА НОМЕР ШЕСТЬ
Я живу в доме, а у дома этого четыре этажа и четыре же подъезда (ну, четыре парадных, а то не всем может быть понятно). Так вот, в моём подъезде есть такая квартира номер шесть. А у квартиры есть аура. Её ничем не вычистишь, не выметешь, кроме как, наверно, грамотный священник кадилом и ладаном сможет выжечь. Или шаман. Но священников и шаманов туда не приглашали, и не знаю, наберутся ли они духу в неё хотя бы войти.
Там в начале восьмидесятых лейтенантики жили.
Вам всё ясно? Лей-те-нан-ти-ки.
Слог «лей», замечу я вам, в слове «лейтенант» не просто так имеется.
А квартира такая... давайте-ка я вам сперва её географию распишу. Для понимания. Чтобы стало ясно, почему под одним из окон, выходящих на обратную сторону дома, полуметровыми буквами «ПАЛАТА6» было написано. Потом было замазано, снова написано и опять замазано, но проступает. Косметического ремонта наш дом не видел примерно с 1993-го, когда министерство обороны отдало его в жадные лапы администрации нашей деревни и дух перевело. Оно тогда избавлялось, а мы по простоте душевной надеялись, что администрация будет за домом следить не так, как военные. Наши надежды сбылись, только в другую сторону и с точностью до наоборот.
В общем, поднимаешься на второй этаж, налево и прямо. Входишь в коридор. Сразу направо отдельная комната метров на двенадцать. Если налево и опять направо, то камбуз (ну, кухня-кухонька то есть) и разделённый санузел. А если из коридора налево и прямо, то попадаешь в большую комнату, восемнадцать метров примерно, и из неё в ещё две отдельных малюсеньких комнатушки. В общем, вполне себе четырёхкомнатная на двух-трёхдетную семью.
Но селили туда не одну семью, а четыре.
Лейтенантских (я не устану напоминать) семьи. А это, доложу я вам, вовсе не хухры-мухры, как кому-то может по недостатку знания представиться.
Они ж юные, понимаете ли так. Гормоны плещутся и брызгают наружу. Эмоции. Психология социума в замкнутом объёме. Большая комната, как вы, вероятно, уже сообразили, проходная. Вся романтика, весь лейтенантский быткак на ладошке. Тем, кто в отдельной дальней, попроще, но ведь и им на кухоньку ходить надо. А также в санузел. К ним оттуда, понятно, реже, но тоже было. Ибо гормоны и всё такое прочее, как я уже говорил. Поэтому тайны интима были тайнами интима не сказать чтоб слишком тайными.