На этот раз происходило вечернее проставление доктора, которому не то ЗАГС, не то суд наконец-то дал развод, причём дал без проволочек. Распоряжался за столом, как и положено, старпом, который в деле собственных разводов и последующих свадеб заслуженно считался непревзойдённым докой. Кроме положенного докторского шыла, на стол лёг солидный шмат настоящего украинского салапрощальный привет от бывшего тестя-шахтёра.
Где механик?спросил командир лодки, хотя ответ знал заранее.
На Пульте, тащ командир,ответил всезнающий ракетчик.
Будем ждать? Семеро одного
Сан-Петрович, я ему уже трижды сказал. А он«щас» да «щас».
В ином случае я бы говорил о неуважении к сослуживцам,сказал командир и сглотнул слюну.Но не в этом. Ладно... Старпом, поехали. Видит Бог, мы приложили все силы, чтобы соблюсти протокол. Ну что ж, док с освобождением тебя. От пут, так сказать
За свободу!
За свежий воздух!
Док, будь здоров.
Короче, через четверть часа сало безвозвратно кончилось. В прозрачной же ёмкости ещё было.
Дед убьёт, когда узнает, что без него сало сожрали,сокрушённо сказал штурман.
Кого?спросил минёр.
Всех,ответил штурман с печалью.Кроме командира и старшего помощника.
А ты не ссы, Виталь-Лексеич,ракетчик вдруг блеснул глазами.Всё будет в ажуре. Прошу добро, товарищ командир?
Валяй,пожал плечами тот, хотя и не знал коварный замысел командира БЧ-2.
Он был уверен в своих офицерах, как в самом себехороший командир хорошего экипажа.
Через пять минут повелитель шестнадцати семиголовых драконов приволок пластинку белого фторопласта размером десять на пятнадцать и толщиной миллиметров пять.
У-у-у, й-йоп же ж твою мать, с кем приходится плавать,обалдело покачал головой командир лодки.
А не фиг опаздывать, тащ командир,сказал старпом.Правильно? Ремонт ремонтом, но кто не успел, тому не тапки.
Ну-ну,только и успел сказать кэп, как в кают-компанию втёк механик Коляс кипой бумажек, которые, казалось, приклеились к его подмышке навсегда.
Прошу добро, товарищ командир? Всё в ажуре, и пока они не устранили, хер я им чё подписал. Имею право?
А как же, Николай Аркадьич. Конечно, имеешь. Вон твоя стоит.
Механик, наученный недавним горьким опытом, поднёс стакан ко рту и незаметно (хы!) понюхал. Пахло спиртом. Он опрокинул стакан и только потом оглядел поле боя. Посреди поля одиноко торчал нетронутый бутерброд с саломхлеб сверху и хлеб снизу.
Мой?
Твой, чей же ещё.
Механик ухватил «бутерброд», прищурился, прицелился и махом откусил половину. Вернее, попытался откусить. «Сало» не поддалось. Он плотнее сжал челюстирезультат тот же. Тогда он начал пилить «сало» зубами; в этот момент штурман понемногу начал сползать под стол. Коля же впился оскаленными резцами в упрямый фторопласт и начал тянуть бутерброд от себя. Затем попытался его раскачивать, не вытаскивая зубы из «сала». Вслед за штурманом с кресла поехал старпом. Невозмутимость сохраняли лишь командир с ракетчиком, хотя это стоило им невиданного напряжения внутренних и внешних сил. Судя по всему, зубная формула у механика была завидной. Когда Коля вновь обнажил вонзившиеся в кусок «сала» клыки и принялся остервенело мотать головой в обе стороны, не выдержал и повелитель драконов. Кажется, из-под него даже что-то такое потекло.
Ножик возьми,заботливо посоветовал командир.И плесника себе ещё, оно лучше пойдёт.
Лишь после воздействия ножиком перед Колей обнажилась вся глубина окружившего его коварства и ведь надо жеведь все ж вокруг свои, а
Короче: не прошло и суток после выхода лодки из проклятого дока, как Коля сумел-таки отомстить негодяю-ракетчику. Хо! И не просто отомстить, а ещё как отомстить
Но это уже другая история.
Мораль (на всякий случай): не всегда то, что торчит над водой, бывает лебедем.
То естьлучше сначала убедиться, и лишь потом вкушать.
Вот.
КТО СКАЗАЛ МЯУ?
Это мне Саша Беляев рассказал, мы когда-то в Бечевинке вместе служили.
...Сижу в центральном и обучаю молодого мичманишку, изрядного болвана, талдычу ему и объясняю, как пульт устроен. Я тогда командиром электронно-вычислительной группы на «варшавянке» был, третий корпус. Ну, в общем, вдалбливаю. Вполголоса вдалбливаю, потому что рядом в кресле командир лодки дрыхнет. Закончил, пошёл к себе, а через час старпом вызывает.
Ну, прихожу, лапу к уху... Он:
Ты чем там в центральном занимался?
Я отвечаю:
Мичмана Сюськина пульту учил.
Старпом:
Понятно... матом выражался?
Я:
Конечно. А что?
Старпом:
А то. Командир велел тебя наказать. Ты вчера на партсобрании был?
Нет,отвечаю,с дежурства сменился и домой...
Вот то-то и оно-то,старпом говорит.Начпо на собрании был, разорялся, что мы тут все в матах погрязли. Ну, наш папаня взвился и объявил на лодке борьбу с латынью. С сегодняшнего утра чтоб ни одного матюга...
У меня глаза на лоб... что, совсем обалдели?! Даже «каштан» матюгальником называетсяпросто так, что ли? Старпом:
Во-во... ладно, давай думать, что теперь с тобой-то делать? Приказал наказатьзначит, тащи служебную карточку. Давай, шнуром...
Я потопал к начальнику РТС, объяснил ему всё это дело, тот заржал и карточку дал. Прихожу обратно к старпому, он берёт карточку, переворачивает обратной стороной, где взыскания, и пишет там: дата, строгий выговор, от кого«от старпома», за чтои тут запнулся.
Как написать? Посидел, поморщил попу, ухмыльнулся, а потом и говорит:
А вот прям так и запишем. Зато ни у кого такого не будет, гы-гы!
И накозябал в графе «за что»: «за мат на подводной лодке». Всё, мол, давай, свободен, иди, продолжай службу... Я сказал «есть» и вышел, ошалевший, а позади, то бишь в каюте старпома, слышу такой сдавленный хохотприглушённый, но истерический... почти плач... того и гляди, старпом уписается...
Ты думаешь, это всё? Ага, размечтался.
Назавтра решили нас выгнать в море. Отработка КБР: учебная торпедная стрельба по фактической цели, но без выстрела. Все по отсекам; на мостикекомандир, старпом, вахтенный офицер и сигнальщик. Собрались отчаливать. Всё идёт, как обычно, никакой дурацкой суеты... команды, доклады... вдруг командир поворачивается к старпому и грозно-беспокойно так:
Кто сказал «х...й»?
Старпом офонарел, челюсть отвисла:
Я не говорил, тащ командир!
Тотк вахтенному офицеру, и ещё грознее:
Я спрашиваю: кто сказал «х...й»?!
Свежезаступающий вахтенный офицер, лейтенантик сопливый, честь отдал, вытянулся, в бинокль вкогтился...
Я не говорил!
Кэпна сигнальщика, и по разделениям, глаза навыкате:
Кто? Сказал? «Х...й»?!
Сигнальщик чуть ли не в обмороке: «Не я...»
Тогда папаня прожёг всех ненавистным взглядом и кнопку связи с центральнымжмяк!
Центральный! Кто сказал «х...й»?!
Внутрях все замерли и обалдели. Дежурный по лодке первым из ступора вышел и даёт по циркуляру:
Внимание в отсеках! Кто сказал слово «х...й»?
И всё тут же встало, всё приготовление, потому как вся лодка в полной прострации... А установлена ж очередность докладов по отсекам: сперва первый, потом четвёртый, потом пятый, шестой, второй... ну, чтоб не тараторили и друг друга не перебивали, чтоб чётко все...
Ха! И пошло:
Центральный! В первом слово «х...й» не говорили!
Центральный, в четвёртом слово «х...й» не говорили!
Центральный, в пятом
Дежурный спокойно принял все доклады, кивнул сам себе... улыбнулся... а все на него вылупилисьчего он делать-то будет? А он нажимает на кнопочку, глаза закрывает и твёрдым голосом выдаёт наверх:
Мостик, центральному! Товарищ командир! В подводной лодке слово «х...й» не говорили!
Представляешь? И тогда командир в пространство такое сказал... у-у-у!.. он такое сказал... такое, что... ну, в общем, хорошо, что начпо не слышала то с ходу бы из КПСС выперли.
ПАМАГИТЕ!!! акууууула!..
Помните? Был такой анекдот. Когда плывёт внутри океана мирный аквалангист, и вдруг прямо перед ним зубастая акулья пасть. Он выныривает и орёт басом: «ПАМАГИИИИТЕ!!!», а потом тонюсеньким фальцетом: «Аку-у-у-ула!»