Но все планы и мечты оборвала война. Она заставила юных граждан нашей страны взять в руки оружие и вместе с отцами, старшими братьями грудью прикрыть от нашествия любимую Родину. Среди пятисот корюковчан, которые сражались с врагом в составе партизанских отрядов, было много комсомольцев. Одним из первых пришел в лес десятиклассник Владимир Тихоновский. За нимМариан, Иван и Юрий Кайдановичи, Леонид и Николай Ковалевы, сестры Елена и Александра Скрипка. Заняли свое место в партизанском строю Лидия Богушевская, Любовь Тосенко, Раиса Хомякова. Мстила палачам за своего замученного брата Раиса Максименко
Годами еще не взрослые, они становились мужественными, бесстрашными бойцами. Совсем еще юный Леня Ковалев перед боем в селе Тихоновичи передал секретарю комсомольской организации соединения Марии Скрипке заявление. Оно сохранилось, вот его текст:
«Прошу принять меня,писал юноша,в ряды комсомола, хочу быть ленинцем. Я обязуюсь честно выполнять комсомольские поручения, боевые задания командиров, бить фашистов по-комсомольски, быть смелым в бою. Я буду мстить врагам за родного отца, мать, за сожженную родную Корюковку, за мой разрушенный дом.
Иду в бой с фашистскими захватчиками с именем Ленина. Буду биться, не щадя крови, а если понадобитсято и жизни.
Высокое звание комсомольца оправдаю в бою».
Не возвратился Леонид Ковалев из того боя. Но комсомольская организация рассмотрела его заявление. Юноша был посмертно принят в ряды Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи.
Не сразу приняли в партизанский отряд Владимира Тихоновского. По-отечески жалели, как и других юношей. Считали, что рано им взваливать на свои еще неокрепшие плечи тяготы партизанской войны. Но парню не было дороги назад. На одной из полицейских квартир был найден список активистов, помощников партизан. И среди нихфамилии Володиного отца Андрея Мартыновича, который до войны работал заместителем председателя поселкового Совета, и самого Владимира. Его главная вина перед «новым порядком» состояла в том, что он накануне празднования годовщины Октября в Корюковке писал и развешивал лозунги, призывающие к борьбе с оккупантами.
Так Владимир Тихоновский оказался в отряде.
Вместе с Леонидом Ковалевым ходили в разведку, добывали ценные сведения, распространяя партизанские листовки.
О прорыве блокады в Злынковских лесах Тихоновский вспоминает:
«Всегда Федор Иванович берег меня и это чувствовалось. Но перед штурмом он послал меня с двумя бойцами в головной дозор. Мы ушли вперед метров на 300. Подошли к шоссе, увидели первую линию окружения. Гитлеровцы сидели за завалами по другую сторону дороги. Мы залегли в 100 метрах в воронке
В лесу раздался раскатистый голос Короткова:
За Родину! Вперед! Ура!
И пошло. За несколько минут первая линия окружения была преодолена. Мы трое первыми вскочили в придорожную канаву и бросили в сторону пулеметов противотанковые гранаты. После взрыва перебежали дорогу. И тут лицом к лицу столкнулись с верзилой-фашистом. Он нажал курок, но выстрела не было. Вскинул винтовку и стволом выбил мне один зуб и половину второго. Я упал на спину. Он хотел ударить меня наотмашь прикладом. Но бежавший за мной партизан прошил его очередью из автомата».
Чтобы уберечь паренька, Коротков перевел Володю в санчасть.
«Видел я, что он просто жалеет меня, бережет. Бегал к нему, упрашивал. Ничего не помогло.
Но скоро освоился в новой обстановке, и оказалось, что в санчасти можно тоже воевать, как и во взводе. Старшина санчасти Григорий Иванович Горобец был человеком запасливым. Для раненых надо хорошее питание. Если отряд идет на операцию, я к нему:
Григорий Иванович, можно за провизией?
Давай!
Пристраиваюсь ипошел.
Был доволен я, Григорий Иванович и, главное, раненые».
Довелось Владимиру побыть вторым номером у геройского партизана Артозеева.
«В одной операции пришлось мне таскать диски для ручного пулемета Артозеева. За этим богатырем было трудно угнаться. Он даже стрелял с одной руки. Для него, видно, было все равно: что пулемет, что наган».
Принимал участие Тихоновский в диверсиях на железной дороге, в боях с полицейскими и регулярными частями фашистов.
«В конце апреля 1943 года вызвал нас Коротков. Поручил группе бойцов под командованием Павловского направиться в южные районы области для разложения полиции. Оказались мы надолго отрезанными от соединения. Нас считали погибшими. Но мы действовали. Разыскали диверсионную группу Цымбалиста. Взяли взрывчатку и на железнодорожной ветке ГомельБахмач подорвали шесть вражеских эшелонов.
Когда вернулись, Коротков остался доволен нашей работой».
Надолго запомнился бой под селом Кудровка.
«У нас по 23 патрона, несколько мин для ротных минометов. Против насбатальон. Лежим мы в обороне. В диске моего дегтяря 15 патронов, навыпрашивал у ребят по одному. Командование дало установку: выпускаем оставшиеся мины, даем залп и в атаку. Получилось иначе. Завязалась перестрелка. Молчат почему-то минометы. Второй номер моего пулемета застоналранило в шею. Я решил вытащить его в тыл, пулемет оставил в окопе, патроны все уже израсходовал. Увидел меня Коротков и кричит:
Где пулемет?
Объясняю, что раненого вытаскивал.
Как ты посмел бросить оружие?! Марш назад!
Моего второго номера забрали санитары, а я под огнем, не пригибаясь, добежал до окопа, упал и, как сейчас помню, говорю себе: Ты смотри, живой!
Тут ударили наши минометы. Все поднялись в атаку. Перебили часть гитлеровцев. Остальных стали преследовать».
Через несколько дней после встречи с частями Красной Армии Владимира Тихоновского направили работать секретарем Корюковского райкома комсомола.
«Когда прочитал в газете Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении меня орденом Красного Знамени, то, честно,удивился: воевал, как и все, другие вроде и лучше».
Ныне Владимир Андреевич Тихоновский живет в Симферополе. Он уже давно заслужил себе право на отдых. Но все еще работает. На примере своих юных товарищейпартизан помогает воспитывать юношей и девушек патриотами, интернационалистами.
Да, среди народных мстителей были сотни молодых людей, которые еще не достигли совершеннолетия. Но это по метрической записи. А если гражданскую зрелость измерять весомостью поступков, боевой отвагой и самоотверженностью, то они не нуждались в какой-либо скидке на возраст, а шли наравне со всеми в бой. Большую работу среди юношей и девушек вели подпольный обком, райкомы партии. И не случайно в той верности и беззаветной отваге, героизме юных виделся настоящий большевистский почерк.
Несмотря на тяжелые условия беспрерывных походов и боев, подпольный обком партии постоянно заботился о работе комсомольской организации. 10 ноября 1942 года состоялась отчетно-выборная комсомольская конференция соединения. Все без исключения подразделения направили на конференцию своих делегатов. 52 комсомольца своей смелостью в бою обрели тогда право решающего голоса. Юные патриоты обсуждали один вопрос, самый главный: что надо сделать, чтобы наносить врагу еще более ощутимые удары, чтобы активнее помогать Красной Армии, чтобы скорее приблизить час освобождения.
В состав комсомольского бюро избрали наилучших бойцов, тех, кто был образцом для всех партизанкомандира пулеметного расчета Леонида Татаурова, автоматчика Алексея Муравченко, командира роты Халиулина Байрам-Гали, автоматчика Николая Чудова, командира взвода Александра Илюшина, уполномоченного ЦК ЛКСМУ Марию Коваленко, бывшего секретаря райкома комсомола Марию Скрипку.
Интересные свидетельства о работе комсомольских организаций отрядов оставила в своем дневнике болгарская патриотка Лили Карастоянова, которая в то время была корреспондентом «Комсомольской правды» в соединении партизан Черниговщины.
«31 декабря 1942 года.
Рано утром с самым высоким по росту партизаном делаем выставку Комсомолв Отечественной войне. Он со своим помощником рассказывает, как они кончают старост и полицаев, и одновременно быстрыми руками художника размещает на щитах фото.
Выставка почти готова. Не какая-то особенная. Все же торопились