Письмо запрыгало. Солодов терял строчки. Он механически сунул сигарету в рот, но с одного раза не прикурилдрожали руки.
«То, что было между нами, это дружба, хорошие товарищеские отношения. Я ими дорожу. Но ко мне пришло более высокое чувстволюбовь. Да, Сергей, я полюбила Кто он? Подруги говорят, что это обыкновенный парень, ничего в нем особенного нет. А для меня он самый красивый, самый умный, самый обходительный. Полгода назад он пришел из армии, работает у нас на заводе механиком. Как и я, учится на вечернем отделении, в политехническом Не знаю, чем, но он затмил собою все. Кроме него никого не вижу, ни с кем не хочу быть Не обижайся, ничего с собой сделать не могу. Будем по-прежнему друзьями. Я верю, и ты кого-то полюбишь. У нас здесь столько замечательных девушек!..»
Солодов пробежал до конца уже ничего незначащие ровненькие строчки и, смяв письмо, сунул его в карман. Что делать? Перед глазами стояла Нинка, счастливая, улыбающаяся. Такой она с ним была почти всегда, такой и запомнилась. От одной мысли, что она сейчас так же улыбается другому, до боли щемило сердце.
Сергей обвел глазами двор заставы. В курилке собралось человек десять. Взрыв смеха. Это ефрейтор Блохин, наверное, «травит» анекдоты. Часом раньше он был бы там. Но сейчас к ребятам идти не хотелось. Все вокруг стало ничтожным и ненужным. В груди пустота, как в порожней бочке. Даже табачный дым не берет. Солодов достал вторую сигарету, прикурил от первой.
Он уставился на противопожарный щит. К нему прикреплены ведро, кирка, топор, лопата. А вот и веревка. Когда ее успел Черненко повесить? Для какой она здесь надобности?
Кто-то выкрикнул его фамилию. Надо идти. Куда? Ах, да, ребята строятся на боевой расчет. Так было вчера, так будет завтра А сколько таких дней еще впереди! Триста с лишним Может, это и напугало Нинку?
Ты чего, как вареный? Быстрее!
Есть быстрее! машинально ответил Солодов, но шага не ускорил: сержант всегда торопит.
Вот отделенный подошел к начальнику заставы. Тот слушает его и хмурится, делает какую-то пометку в тетради. Капитан часто хмурится. А ребята его уважают. За что, интересно? Жена капитана чуть смахивает на Нинку. Говорят, она мужа очень любит
Рядовой Солодов!
Я!
Завтра выходной.
А о чем до этого говорил капитан? Наверное, сообщал обстановку на их участке границы! Выходной в воскресенье. Это здорово! А зачем он ему? Может, отказаться? Кто-то будет рад, а ему все равно
Но почему ребята так заискивающе ведут себя перед ним, рядовым Солодовым? Они не в меру веселы, лезут со всякими вопросами. Неужели догадываются? Ах, как тошно на все смотреть.
После отбоя кто-то сразу же со свистом захрапел. Ему «подтянул» второй. Сергей никогда раньше не замечал, что так противен солдатский храп. Может, и он так храпит? Как неприятно слушать!
Солодов встал, набросил на плечи шинель и вышел из казармы. Дневальный не преминул заговорить:
Прогуляться?
Живот расстроился, пожаловался солдат и направился в конец двора.
А вот и угол конюшни. Здесь висит противопожарный щит. Солдат остановился, огляделсяникого, снял веревку и стал наматывать ее на брюки.
Э-э, Серега, так не пойдэ! дневальный по конюшне Сыч появился, словно из-под земли. Цэказенный инвентарь. Поклады на мисце!
Солодов растерялся. Зачем ему веревка? Он размотал ее и покорно повесил на щит.
Брюки плохо держатся, это все, что пришло ему в голову сказать некстати объявившемуся дневальному.
Да у тэбэ ж пояс е. Дирку подальше зробы
Верно, буркнул Сергей.
Кто-то вышел из казармы и направился по давно проделанной тропке. Солодов узнал своего отделенного и нырнул за угол конюшни.
В казарму возвращались вместе.
Чем думаешь завтра заняться? спросил сержант.
Солодов никаких планов на выходной день не имел.
Да, так Письма буду писать
Целый день?
И вдруг солдата осенила мысль:
Разрешите, товарищ сержант, с утра на озеро сходить порыбачить.
Да у тебя, вроде, к рыбалке страсти раньше не было.
А что делать? Порыбачу
Удочки, приманку приготовил?
У ребят возьму.
Сержант задумался.
Хорошо. Сходи. Ефрейтор Елкин с вечера собирался. Скажи дневальному, чтобы вас вместе подняли.
Нет, с Елкиным не хочу
Почему? Он отличный рыбак. И для тебя у него удочка найдется.
Нет, только не с Елкиным, возразил Солодов, не зная, чем обосновать свой отказ.
Как хочешь, сержант не стал допытываться, чем же нехорош Елкин. Сходи один. И тут же, как бы между прочим, спросил:
Что Нина пишет?
Нинка? Солодов выигрывал время. Да так. Все нормально Больше о своей работе распространяется. Ждет Скучает
Сержант остановился:
А ну, посмотри в глаза.
Солдат посмотрел и тут же отвел взгляд в сторону.
Ой, Сергей, фальшивишь. Дай почитаю.
Это личное письмо, товарищ сержант, официально заявил Солодов. Оно мне адресовано.
Брось, Сергей, крутить, просто сказал сержант. Ты же мои всегда читаешь и свои мне давал.
А это не могу.
Тогда не темни, уже строже сказал сержант. Говори: случилось что?
Солодов кивнул.
Может, побеседуем. У тебя завтра выходной, а мне что-то спать не хочется.
Давай, согласился солдат безразличным голосом, а сам подумал: «Ну что можно сейчас изменить? Какая беседа поможет? Нет Нинкинет для меня жизни».
Пошли в Ленинскую комнату, предложил сержант.
Лучше в бытовую, там покурить можно.
С минуту сидели молча. Солодов жадно тянул сигарету, сержант разглядывал кем-то оставленную картинку из журнала.
Так, что же случилось?
Сергей достал из кармана смятое письмо и протянул его сержанту:
Вот, Борис, тут все. Лучше не объяснишь.
Сержант читал, а Солодов пристально следил за выражением его лица. Оно, серьезное и задумчивое, изредка светлело и вновь становилось озабоченным.
Пограничник молча ждал мнения товарища.
Н-да! прочитав письмо, произнес сержант. Дела. А что бы, Сергей, сказал мне ты, если бы мы с тобой поменялись местами?
Как это? не понял Солодов.
Ну, вот точно такое письмо получил бы от Веры я и дал тебе почитать? Советуй.
Дай подумать.
Давай подумаем вместе Бесспорно одно: всегда трудно потерять дорогого тебе человека. Была девушкамечта, и вот ее нет, ушла от тебя безвозвратно, полюбила другого. Я спрашиваю, что делать?
Солдат молчал.
Не знаешь? И я не знаю. Ну, хлюпик, если он здорово девушку любил, нашел бы выход, достойный только труса Словом, если эта штука за душу возьмет, вариантов сколько угодно. Но таким надо морду бить заблаговременно, так, по-товарищески, чтобы мозги вовремя на место поставить.
Солодов опустил голову.
А как бы все-таки поступил я? сержант подпер подбородок руками и уставился куда-то выше собеседника. Я люблю девушку. Очень люблю. И вдруг она изменила. Нет, не то слово. Вдруг она честно написала, что у нее ко мне не было того большого чувства, которое появилось сейчас. Она по-настоящему, пылко полюбила другого. Ах, как она смела! Мы же в армии. Нам очень дорога девичья верность. Когда знаешь, что тебя милая ждет, легче служится. Ну, а если она меня не любила? Между нами была хорошая дружба, и девушка до поры до времени, возможно, считала, что это и есть любовь. А хорошо ли я разобрался в своих чувствах к ней?
Я люблю Нину, вставил Солодов.
А она тебя?
Солодов вяло улыбнулся.
Сергей, не обижайся, но я тебе скажу правду: ты сейчас мыслишь как собственник и эгоист! Моя девушка! Я ее люблю и больше знать ничего не хочу. Это, конечно, пройдет. На твоей Нине свет клином не сошелся. Скажи ей спасибо за смелость и откровенность
Заслуживает, с иронией произнес Солодов.
Да, заслуживает, серьезно ответил Борис. Было бы куда хуже, если бы она смалодушничала и пошла на твоем поводу. Скрыла бы свое большое чувство к другому и вышла замуж за тебя, всю жизнь любя того. Вдумайся в это, Сергей. Вот была бы женакрасота!
Доводы командира звучали убедительно. Возражать было трудно.
Если Вера так поступит, развивал свою мысль сержант, честно, от души я ей буду благодарен. Завтра, Сергей, поговори с замполитом и обязательно покажи ему это письмо. Он старше нас и, по-моему, умнее. Его советы всегда чего-то стоят. А сейчас пошли спать.