Быстрее всего, это стоит назвать словом "закономерность". Хотя я даже не знаю
"Ранок", Виталий Zet Мирошниченко.
А за окном пробегает целая жизнь. Чужая жизнь. Далекая, и одновременно, какая-то мне близкая.
Я мало выезжала за пределы своего города, но, сколько не довелось побывать там, за гранями, за "стенами" родинывсегда поражалась однотипности строений домов, зданий. Нет вычурности, нет уникальностичетко по плану, согласно ГОСТу и утвержденных проектов.
Поражалась? Нет. Даже легкого удивления не было.
Я принимала это как дань. Именно ТАК строится Советский мирвсе одинаково и без привилегий.
Так я думала раньше. Раньше.
Без привилегий? Открывается ширмаи многое становиться явным.
Без привилегий без зримых, видимых, открытых привилегий. Ведь у кого-то были огромные дома и виллы-дачи, а у кого-тона четырех человек маленькая, однокомнатная квартирка, купленная на кровные деньги родителей и бабушек-дедушек.
Тогда какого черта эта однотипность домов? К чему? Зачем? Чтобы уровнять мурашек? Чтобы "солдатики" не ссорились, рабы не плакали?
Наверно.
Хотя, помню себя Когда-то, годков четыре-пять назад, мы с мамой и Павликом возвращались с моря. Ох, как я тогда заболела. Просто жуть. Таблетки не помогали. Жар, убаюкивая своей приторной нежностью, теплотой и заботой, укутывал меня в пелену дурмана, бреда. Я с жадностью всматривалась за окно нашего автобусаи видела, видела там дома ЧУЖИХ городов. Как теперь помню Въехали мы в Полтаву. Господи, я была готова клястьсячто мы едем уже по улице Черепина моего родного города Сумы.
Точно такой же заворот-поворот, такие же дома, остановки
Разум играл со мной в злую шуткуя отчаянно верила, что оставались считанные минутыи автобус остановиться. Еще чутокя вывалюсь наружу, еще шаги (метров сто) и я буду ДОМА! Мне станет легче. Я буду ЖИТЬ!
НО нет. пролетели мы стрелой мимо милых построек, мимо
И еще не один час мучений и каторги мне сулило это прозрение.
Вот, вот что нынче значит для меня эта "одинаковость" миражное эхо родины. Родных домов.
Где бы не былты ДОМА.
Обман, сладкий обман: еще несколько минути окажешься в тепле, заботе и беспечности родной обители.
Вот и теперь я жадно выискиваю за окном эти "видения" родимого. Успокаиваюсь и тону в приторной лжи.
Дома, я скоро буду дома. Еще три остановки проехатьи пора выходить
И мнене интересно, где "депо" этого автобуса. Куда он меня может завезти. Не интересно, что несет эта поездка.
Я хочудомой.
Но жилые высотки упорно сменяются на частные домики а тена лесопосадку.
Мой автобус не хочет останавливатьсяи мы мчим, мчим в никуда.
Мне не выйти. Не вернуться.
Я сама себя продала.
* * *
Прошло уже пять часов, как мы в дороге.
Киев.
Красивый, могущественный город. Как я тебя люблю!
Была здесь всего лишь пять раза чувствобудто вечность. Будто прожила здесь не один десяток своей былой, забытой жизни. Будто здесь не одни проблемы встречала в лицо, не одну "войну" прошла. Мирскую, будничную
Каждый раз рвусь сюда, словно на вторую родину.
Что-то притягательное, доверительное в тебе есть, мой Киев.
В чем загадка?
Угрюмый Харьков, шальной Днепропетровск, утонченная Ялта Прекрасно все, красиво, сильно но
как-то не так. Не то.
Вот и сейчас вычурный, старинный, своенравный, незаурядный красавец смотришь на меня своими большими глазищами. Смотришь и что-то хочешь сказать.
Хочешьно боишься.
Что-то случилось? Или почему ты себя так ведешь?
отрешенные родимые места. Обманно-родные улочки.
Холодные, отчужденные взгляды окон домов.
Словно прощаясь, слово чувствуют свою вину. Вину, что не могут удержать, остановить, укрыть, спрятать, ЗАБРАТЬ.
Пристыжено опустил голову? Дуешься, мой Киев? Сам на себя дуешься? Холодным ветром врываешься в приоткрытое окно? Жалишь, воешь, рычишь? Чувствуя себя виноватым?
Что же. Не кричи, не рвись. Не мучайся. Может, еще когда свидимся.
Не прощаюсь.
И не обижаюсь.
Ты здесь не в силах что-то изменить.
* * *
Еще немного попыток вырваться из клещей мегаполисаи вынырнули из бушующего моря в тихую реку скоростного фривея.
По прямой в неизвестную даль.
Прошло еще около двух часов, прежде чем наш автобус остановился.
На самой окраине небольшого города, у маленького кафе.
Дорогие девочки, неспешно встала из кресла (подле водителя) женщина и немного прошлась по салону, дабы ее могли все хорошо слышать. Меня, если кто забыл или не слышал, зовут Маргарита Альбертовна. Я заведую этой поездкой, а значитответственная за каждого из вас. Сейчас мы остановимся здесь на час. Это немного, но вполне хватит вам, если будете выполнять все правильно. Выходим аккуратно, не толкаемся, ведем себя сдержано. В колонну по два человекашагаете в туалет, там справляетесь со всеми нуждами, моете рукии идете в зал. В это время уже будут ожидать на столах ваши порции. Быстрый обеди снова, все так же сложено, не толкаясь и не учиняя беспорядков, садимся в автобус. Никто никуда не заходит, не убегает. Ждать и искатьникого не будем.
Все мы здесь уже взрослые. Понимаем и принимаем ту ответственность, которая легла нелегким грузом на наши хрупкие плечики. Верно?
Наказания как такового не будет за непослушание. Но этопока. По приезду каждый получит заслуженный пряник. Так что будьте благоразумны.
Покидать автобус первыми будут те, кто сидит на задних местах. Ждем своей очереди до последнегои лишь тогда начинаем продвигаться к выходу. В таком же порядке и заполняем автобусначиная от задних к передним местам.
Напоминаю, на выходев колонну по два.
* * *
Чем-то это мне напомнило уроки физкультуры или поход классом в кино.
(браво, что хоть по росту не выстроили!)
Детский сад, ей-богу!
Спешно вылезла из автобуса и стала за девушками.
Моя соседка, та маленькая, худенькая, такая хрупкая на вид, черноволосая девчушка, торопливо встала рядом со мной.
И снова молчим.
Она пристыжено отводит глаза, хотя чувство такое, будто тут же хватается за меня своими невидимыми щупальцами. Боится потерять из виду.
словно ребенокмать.
Сроднились?
Наверно.
Ничего здесь хитрого нет. Среди уймы незнакомых лиц, среди всего чужого и такого пугающего неизвестностью, начинаешь мимо воли хвататься за любые вещи, что хоть как-то успокоят, принесут уверенность в себе, в шатающемся мире дадут возможность найти устойчивое положение.
Нас сблизило (как бы это глупо не звучало) то, что сидели мы рядом друг с другом все эти семь часов. От самого начала Неизвестного Пути и до сего момента. Момента, когда мир снова начинает делать свои страшащие колебания, обещая либо раздавить, либо, как минимум, сделать больно.
Невольно, неумышленно мы сблизились таким пустяком. Но этого достаточно, чтобы оказаться ближе друг к другу, чем ко всем здесь остальным. пустить второго за свою баррикаду, смело подставить спину, воюя, ежась на другихчужих.
Еще несколько минути наконец-то все покинули салон. Дверь поспешно закрылась, оповещая нас о завершении построения.
* * *
Гуськом прошлись к туалету.
Всего две кабинкиневольная очередь (или предусмотренная? ведь не зря целый час на трапезничество?).
Удивительно.
Дети? Испуганные дети стояли передо мной, и за мной. Тишина. Головы были забиты боязнью, волнением, рассуждениемЧТО БУДЕТ ПОТОМ?
Смущенные, застенчивые, испуганные, боялись издать лишний звук.
Мамы нет больше мамы рядом. Никого из близких нет.
Одни.
Когда-то я так мечтала стать взрослой. Самостоятельной.
(увереннаони тоже)
Что же теперь в рот воды набрали? Что руки дрожат, коленки подкашиваются? Сердечко взволновано икает?
Почему так страшно перейти черту? ЧЕРТУ ТУДА где в мире на плечахответственность.
Мне через пару месяцев стукнет шестнадцать. Вполне сознательный возраст. Вполне самостоятельный человек.