А если мы с Мэком сами сходим и посмотрим?
Запрещаю!
После этого разговора они ушли в свою хибару и открыли ту самую бутылку, которую допивали сейчас. Остаток дня они провели в бункере.
А я думал, мы ещё в тот раз её прикончили, сказал Мэк, отдавая бутылку Хэткоку.
Нет, я подумал тогда, что она ещё пригодится, и припрятал. Ещё будешь?
Нет. Чуть-чуть выпил, больше не хочу. А ты?
Нет. Мне с утра ясная голова нужна.
Тебе придётся завтра подождать, пока я за очками не съезжу. С самого утра возьму джип, смотаюсь в Дананг, вернусь к полудню или чуть позднее.
Колонна рано утром выходит. Я лучше Перри возьму, чтобы наверняка успеть.
Брось, Карлос. Туда днём вертолёт летитна нём и доберёмся, и ехать не придётся. Сам подумайтуда на грузовике пилить замаешься.
Думаешь, тебе до обеда успеют очки сделать?
Уверен. Я ведь заранее позвоню, и док с медпункта передаст рецепт по телефону. Я вернусь к обеду, и через пару часов будем на месте. Обещаю!
Ладно, Мэк. Сработаем по второму варианту. Пока ты будешь ездить за очками, я тебя подожду, снаряжение лишний раз проверю.
Хэткок ещё не встал с кровати, а Рон Макаби уже успел наведаться в гараж и взять джип. С тремя морпехами, которые вызвались его охранять, он понёсся на нём в Дананг, до которого было около тридцати миль. Ещё до полудня Мэк должен был вернуться на вертолётную площадку «Болди».
Утром 16 сентября, в 7.30 утра, Хэткок сидел в столовой, прихлёбывая кофе. Напротив него за столом сидел его старый друг из контрразведки, штаб-сержант морской пехоты Бун. Они поговорили о патруле, который в 8.30 утра должен был выйти с площадки «Болди» и направиться в район хребта Кешон. Бун предложил Хэткоку поехать с ними.
Сначала Хэткок отказался. Но примерно через полчаса, поразмыслив о том, с чем может столкнуться этот патруль на своём пути, Хэткок засомневался. Он уже успел устать от праздного сидения в лагере в ожидании Макаби. Он взглянул на часы и подумал о том, что ему предстоит ещё четыре часа дожидаться своего друга, а затем два часа ждать вылета вертолёта.
Бун уже ступил за порог, когда Хэткок крикнул ему: «Бун, я поеду. Схожу сейчас за Перривстретимся у тебя в хибаре.
Перри! крикнул Хэткок, распахивая сетчатую дверь хибары КП снайперского взвода.
Перри выпрямил спину, широко раскрыв глаза от удивления: «В чём дело? Что случилось?»
Где твоё снаряжение? спросил Хэткок, повесив на плечо две винтовки и затягивая лямки вещмешка.
В хибаре. А что? Что случилось?
Собирайся. И через десять минут приходи сюда. Нет, приходи лучше в хибару следственно-переводческой группы. Выходим со спецпатрулём.
Десять минут спустя Перри стоял рядом с Хэткоком, глядя на колонну из пяти амтраков с заведёнными двигателями, которые дожидались сигнала «по машинам», чтобы тронуться в путь.
Если нас обстреляют, мы с тобой должны быть наготове. Поэтому поедем на том, что в середине. Подержи винтовкуя залезу. Потом затащу наверх снаряжение, тогда и ты залезешь, сказал Карлос уроженцу города Лондона, штат Огайо, когда они подошли к третьему амтраку.
Через минуту они оба присоединились к шести другим морпехам, один из которых был первым лейтенантом, только что прибывшим во Вьетнам. Это задание было у него первым.
Штаб-сержант Карлос Хэткок, сказал Хэткок, протягивая руку офицеру, который на вид был дружелюбнее большинства других.
Лейтенант Эд Хайлэнд, ответил тот, пожимая руку.
А это мой напарник, капрал Джон Перри, сообщил Хэткок офицеру.
Вы снайперы?
Так точно, сэр. Я командую снайперским взводом, а Перриодин из наших асов по части стрельбы.
А что за белое перо у тебя на панаме? Я всегда думал, что снайперымастера маскировки. Оно разве не демаскирует?
Так точно, сэр, демаскирует. А я всё равно его ношу. Это мой фирменный знак, я его с 1966 года не снимаю. У меня девяносто три подтверждённых убитых, и даже не знаю, сколько тысяч часов я провёл в боевых условиях, но перо я снимал с панамы только один раз. Я тогда прокрался в лагерь генерала СВА и завалил его.
Перри не смог упустить возможности похвастаться своим начальником: «За голову штаб-сержанта Хэткока назначена самая большая премия во Вьетнаме. Больше десяти тысяч долларов!»
Лейтенант удивлённо захлопал глазами, Хэткок улыбнулся: «Я точно и не знаю, сколько. Трёхлетний заработок, а сколько этоне знаю.
Я здесь во второй раз. В 1966 СВА напечатало объявление о премии, а в прошлом месяце мне рассказали, что они новую листовку выпустили. Я её ещё не видел. Скорее всего, она такая же. Зато теперь я знаю, как они меня прозвали.
И как же? спросил Хайлэнд.
Лонг Чанг, а потом ещё какие-то слова, но главноеЛонг Чанг.
Белое перо, перевёл с вьетнамского офицер.
Говорите по-вьетнамски?
Немного понимаю. Скорее всего, они прозвали тебя Лонг Чанг ды Кич.
Именно так.
Снайпер «Белое Перо», с улыбкой сказал офицер.
Амтрак дёрнулся и с грохотом двинулся по дороге. Хэткок обернулся, и сквозь пыль посмотрел на вертолётную площадку «Болди», думая о друге. «Всё будет нормально. Мэк меня поймёт». Но он всё равно немного переживал из-за угрызений совести, глядя на поля, деревья, хижины и другие места, где могли скрываться Чарли.
Колонна двигалась с таким шумом, что никто больше не пытался разговаривать. Морпехи сидели на броне с заряженными винтовками наготове, настороженно всматриваясь в окружающий мир, такой безмятежный на вид.
Перед колонной шла группа разминирования, и это придавало Хэткоку ощущение защищённости. Однако он не чувствовал себя в полной безопасности. Это чувство он испытывал тогда, когда передвигался пешком и был в своей стихии, выслеживая врага. В буше всё зависело от него самого. А здесь всё было в руках судьбы и водителя амтрака.
Амтрак резко затормозил, слегка подпрыгнув на траках, таких же, как у танка, три его антенны при этом с треском закачались. Хэткок обернулся на капрала Перри и лейтенанта Хайленда, сидевших рядом.
Наверное, влево свернём, прокричал офицер, указывая на следы, оставленные таким же патрулём, который прошёл здесь несколько дней назад.
Карлоса это не порадовало. Он вспомнил цепочку ручных гранат, установленных вдоль тростникового поля.
Тяжёлые бронированные машины одна за другой сползали с дороги, и в тот момент, когда третий амтрак пополз по усыпанной гравием обочине, начиная поворот, мир перед глазами Хэткока исчез в оглушительном грохоте невероятного по силе взрыва.
Из-за близлежащих деревьев громыхнул огонь, пятьдесят морпехов попадали на землю. Они увидели, как над амтраком, на котором ехали Хэткок с семью другими морпехами, взметнулся столб огня высотой в сорок футов. Воздух заволокло вонючими клубами чёрного дыма.
В этом дыму, среди языков пламени, Хэткок открыл глаза и увидел перед собой лишь черноту и огонь. Какая-то тяжесть сковала его ноги. Он почувствовал, как горят и закручиваются волосы на шее, бровях и макушке. С сильно забившимся сердцем он панически подумал: «Я сейчас умру!». Надо было бежать. Надо было спасаться.
Хэткок потянулся к неподвижному телу, придавившему ноги, и увидел, что это тот самый лейтенант, что беседовал с ним всего несколько секунд назад. Он уже горел.
«Спасай! Спасай его!»подумал вдруг Хэткок. И, не думая о том, что надо спасаться самому, он схватил молодого офицера за пылающую одежду и сбросил его с горящей машины. Глядя на груду тел других морпехов, которые всего секунду назад были целы и невредимы, он увидел, что они медленно, словно пьяные, шевелятся посреди бушующего пламени, и начал инстинктивно сбрасывать их вслед за лейтенантом.
Он не заметил, как вышвырнул из этого ада капрала Перри. Все морпехи были для него одинаково важныэто были его братья, которые могли погибнуть без его помощи. Он хватал их наугад и сбрасывал с машинырядовых первого класса Роберто Баррера, Лоуренса Хеда, Кита Спенесера, Турмана Трассела, младшего капрала Эрла Тибодо.
Сам он тоже горел. Горели брюки, огонь охватил грудь и руки. Когда под ним громыхнул ещё один взрыв, и огонь рванулся вверх из рваного, искорёженного каркаса, в который за какую-то секунду превратился амтрак, Хэткок наугад рванулся вперёд сквозь огненную стену, не представляя себе, что ждёт его по ту сторону пылающей завесы.