Передает «Боевой»
Ходили слухи, что его величество царь лично поручил одному из чиновников министерства иностранных дел наблюдать за отношениями между советским послом и послами Великобритании и США, чтобы выведать, о чем у них шел разговор. Известно было, что Дирекция полиции направила двух своих агентов, которые формально состояли на службе в министерстве иностранных дел, с задачей следить, попытаются ли советские дипломаты вести какие-либо беседы агитационного или политического характера с турецким, шведским или румынским послом. Вокруг здания посольства, в Военном клубе и возвышающемся напротив многоэтажном жилом доме расставили агентов, которых обязали следить за болгарами, гостями посольства, и соответственно устанавливать их имена, адреса, политическое мировоззрение.
Прием по случаю Дня Красной Армии, по мнению большинства, должен был стать поводом для того, чтобы попытаться разморозить установившийся в Софии полярный политический климат. В дипломатических кругах предполагали, что именно на приеме и попытаются вести негласный диалог Москва и Берлин, с одной стороны, и Москва и Лондон с другой. Многие считали, что Россия стоит на пороге чего-то решительного, неожиданного, как совсем неожиданным явилось вступление ее войск на территорию Польши. Да, тогда Гитлер едва удержался от того, чтобы не напасть на СССР. Встречались и другие, более оптимистически настроенные люди, которые допускали, что в данный момент Лондон ближе к Москве, чем к Берлину. Третьи же предполагали, что традиционный праздник Советских Вооруженных Сил является только поводом напомнить всем столицам, что кроме воюющих в Европе сил есть еще одна великая сила и что она еще скажет свое веское слово, которое нельзя заглушить пустой дипломатической шумихой.
Тысяча девятьсот сорок первый год. Двадцать третье февраля. На фронтах ничего существенного. В Ливии высадились танковые части германской армии, так как стало очевидным, что маршал Грациани, по всей вероятности, не сможет справиться с британскими силами у Эль-Аламейна. Радиостанции Южной Франции и Виши призывали французов сотрудничать с великим рейхом. Япония демонстрировала свою военную мощь «Ямамото», океанский гигант, который стоял на рейде у Сиу-Киу, а самолеты Микадо уже летали со скоростью пятьсот восемьдесят километров в час. В среднем число потопленных кораблей союзников достигало девяти в день. Продолжались бомбардировки Ковентри, но теперь чаще всего ночью. Утверждали, что фон Папен сумел договориться с турками о том, что в случае возможного конфликта они выступят против России, и обещал им Кавказ, если турки выставят двадцать дивизий. В Румынии маршал Антонеску недвусмысленно заявил, что большевизм первый и единственный настоящий враг румынского королевства.
Военный атташе Румынии прибыл на прием в полной парадной форме и оказался одним из первых среди гостей. Здороваясь с советским военным атташе полковником Дергачевым, он, деланно улыбаясь, подчеркнуто вежливо заявил:
Я рад, коллега, что мы все еще пожимаем друг другу руки. Будем надеяться, что все обойдется
Благодарю вас за солдатскую откровенность, полковник, Дергачев поклонился и резким движением поднял голову, впившись взглядом в глаза румына. Мое желание неизменно: чтобы мы всегда оставались друзьями.
В посольство, как обычно, на шаг позади своей супруги, мелкими шажками проследовал японский посол. Он прошептал своему первому секретарю:
Европейцы преподнесут нам еще один коктейль из противоречий и сплетен.
Секретарь поклонился своему шефу, не улыбнувшись и не переменив выражения своего мертвенно-бесстрастного лица:
Буду счастлив услышать как можно больше, господин барон.
Итальянского военного атташе смущало присутствие двух духовных лиц из святейшего синода. Вернее, его раздражало умение советских людей не скрывать свой атеизм и демонстрировать веротерпимость. Он исполнял временно, по крайней мере так он надеялся, должность рыцаря святой курии в Софии. Его не интересовали болгары самая многочисленная группа гостей. Часть из них выполняла задания полиции, но были в качестве гостей и те, кто подвергал свою жизнь явной опасности; выйдя отсюда, они могли угодить прямо в полицию. Графа, как военного атташе Италии и личного друга ее величества царицы, раздражало многое, особенно портреты в большом зале и эти тяжелые красные портьеры на высоких окнах, напоминавшие коммунистические знамена. Раздражала графа и та необычная простота, почти панибратство, которые проявлял вошедший в вестибюль Бекерле, и то, как он целовал руку супруги советского посла, во всеуслышание объявив:
Госпожа, вы пример редкостной расовой чистоты, типично русской! Это превосходно!
Граф закусил губу. Улучив подходящий момент, он взглядом показал на портреты и спросил:
Господин посол, а они арийцы?
Бекерле сначала растерялся, потом смерил взглядом дипломата в военной форме с погонами полковника и снисходительно процедил:
Если фюрер прикажет, я растопчу портрет любого советского руководителя или повешу его в своем кабинете.
Граф оживился. Ему очень захотелось отомстить за эту наглую бесцеремонность немца:
Рад, что есть кому думать за немцев, господин посол.
Бекерле побледнел и отошел. Граф остался стоять с бокалом в руке. Он не помнил, как взял его со столика, уставленного самыми различным лакомствами. Теперь графа уже интересовали все гости без исключения.
Представитель болгарского военного министерства какой безликий генерал! Да, царь демонстрирует свое безразличие к Красной Армии и в то же время, если судить по полиции, свой страх перед ней. Вошли деятели культуры Болгарии. Интересное явление армия и культура. Большевики мастера на каламбуры
Доктор Александр Пеев получил приглашение на прием в качестве публициста, посетившего Советский Союз и доброжелательно высказавшегося о событиях, происходящих в этой стране, ее людях и политике. Он очень долго колебался, принять приглашение или отказаться. Для него события в мире начали принимать характер кошмара, титанического поединка между старым миром и всем прогрессивным. Доктор убеждался в серьезности событий, а также в том (этому способствовали разговоры, которые в последнее время он вел со своими приятелями из военного училища), что война Германии с Англией, по существу, какой-то ложный ход Гитлера и что фюрер готовит настоящую войну против Советского Союза. Александр Пеев прекрасно понимал, что каждый показной контакт с советскими людьми может только успокаивать совесть трусов и демагогов. Для него же подходило время, когда надо было трезво определить свою точку зрения. Время не могло примириться с позицией «вне игры»: чересчур точно разделило оно мир на две половины, определив, кто и на какой из них останется.
Доктор поделился с женой одной-единственной мыслью, но та тотчас же поняла его и, побледнев, в изнеможении опустилась в кресло:
Сашо, что ты надумал?
Доктор закрыл глаза и сказал:
Пойми меня правильно. Я не могу не начать Фактически я уже оцениваю методы борьбы и прихожу к другим убеждениям. Как поступлю пока еще не знаю. Важно то, что я должен, раз считаю себя коммунистом, искать какой-то путь, проявить свою готовность к борьбе.
Елизавета успокоилась: уже сколько лет он делал все возможное, чтобы быть впереди всех. Она не могла догадаться, что́ именно он предпримет, но, исходя из своего прежнего опыта, знала, что муж засядет за свою «эрику» и потекут часы, когда она будет слышать только дробь его машинки и всего лишь одну фразу:
Елизавета, прошу тебя еще кофе!..
Пеев шел в советское посольство с видом человека беззаботного, веселого. Жена его догадывалась, что это напускное спокойствие, что он всего лишь демонстрирует веселое настроение, а это означало, что муж что-то скрывает. Когда Сашо такой, незачем просить его рассказать о том, что он переживает, все окажется напрасным. И еще она знала: сейчас он будет подбирать каждое слово, которое произнесет, каждую мысль, которой поделится. Это хорошо: полицейские ищейки едва ли найдут, что доложить о нем, хотя Пеев не ради полицейских стал таким.
Я считаю себя коммунистом. Я считаю, что мое человеческое достоинство унижено, что моя национальная честь запятнана заговорами дворца с германским фашизмом. Я должен сопротивляться. Быть только безобидным чиновником? Нет! Никогда! Война не минует Советский Союз. Если фашизм победит, человечество будет отброшено на столетия назад Этого нельзя допустить! У меня есть сын. Как же он будет жить?