Эми абсолютно не в курсе
Господи она пришла, пришла ко мне ночью. Нет, не ночью. Было всего десять минут двенадцатого я взглянул на бронзовые часы, стоявшие на камине, когда услышал шаги Эми
Мы помнили все но самое страшное я смотрел на эту красивую немку и знал враг, она враг мне и отцу, и матери Она не знает, что она враг нам, не знает, не должна узнать, иначе мы умрем
57
Был приятен свет, шедший через закрытые веки
«Солнце подумал Коробов. В тот день в Коврове песок обжигал ноги Мы чистили красные туфли Эми лопухом Мы сорвали лопух под забором конного двора»
А-а, все это болтовня для дураков, мама Если б ты видела, что делали черные шинели на Украине
Коробов шевельнулся. Это же голос обер-ефрейтора.
Тише, Вернер, боже мой, сказала фрау Рехберг.
Плевать я хотел на всю эту болтовню. Какого черта мы будем бегать по Германии? От иванов не убежишь. От Волги бежим Мне еще повезло, я успел унести ноги из этого ада Спасибо тому ивану, который швырнул мне под ноги гранату.
Вернер, мальчик тебя же схватят Нет, об этом и думать нечего Не увидим мы своего дома, не увидим мы
Мамочка, перестаньте, сказала Эми. Не надо, мама.
От иванов не убежать, сказал Вернер. Надо возвращаться. Пусть, кто хочет, пробует убежать от иванов, а мне надоело, я сыт по верхнюю пуговицу всем этим свинством!
Не кричи, Вернер, сказала Эми.
Как хочешь, мама. А мы с Эми вернемся.
Тебя тебя убьют, сынок Господи!
Плевать иванам на такого колченогого вояку, как я. Калек им в Сибири не надо, у них в лагерях полно толстомордых эсэсманов
Замолчи, Вернер, сказала мать.
Иваны придут в Берлин, придут. Мы в Москву не пришли, а они в Берлин придут. Я никогда не был трусом, но бить лбом в броню танка занятие не для меня, нет! А, к черту все!
Коробов открыл глаза, и ему пришлось прищуриться: в небе полыхало солнце
Струйка дыма от костра тянулась в пролом крыши.
Фрау Рехберг оглянулась.
Спал как в раю, негромко сказал Коробов, откинул одеяло, сел.
Вот и лучше вам, господин офицер, сказала старуха. Слава богу, русские летчики, наверное, пьют чай уже третий час А ваша малышка убежала за водой для кофе. Славный ребенок, так заботилась о вас, все укутывала одеялом, очень милая девочка Сейчас будете пить с нами кофе, господин обер-лейтенант. Вам непременно надо пить кофе и сразу выздоровеете, кофе очень полезно; когда мой покойный Рудольф он был старшиной плотников, да, так он всегда любил кофе, мы любили бразильский кофе, и мой муж всегда
Мама, ты совсем заговорила господина обер-лейтенанта, сказала Эмма.
Ну ну, мне, старухе
Коробов улыбнулся. Понимал: боится старая фрау Рехберг, что он слышал ее разговор с сыном
Напротив, напротив, фроляйн Эмма, я давно не имел удовольствия слышать добрый немецкий разговор о кофе, да еще с таким тонким знатоком, как фрау Рехберг
Полное лицо старухи покраснело.
Вы очень добры, господин обер-лейтенант, сказала она, посмотрела на Эмму. Дочка, нам сейчас нельзя опозориться
Коробов подмигнул хмурому Вернеру, сказал по-приятельски:
Надеюсь, храбрый артиллерист, вы не откажетесь быть членом нашей авторитетной солдатской комиссии по оценке благородных трудов уважаемых дам, а?..
Благодарю, господин обер-лейтенант, все еще хмурясь, сказал Вернер. Осмелюсь доложить, я больше привык к солдатскому шнапсу.
Ничего, скоро придется отвыкать
Вернер глянул на мать.
Ты не понимаешь шуток, строго сказала фрау Рехберг.
О, мы отлично понимаем друг друга. Коробов, поднимаясь с соломенного мата, подхватил одеяло за концы, легонько тряхнул его, стал свертывать.
Господин обер-лейтенант, я сама, это женское дело! Фрау Рехберг встала с ящика, взяла у Коробова одеяло.
Спасибо, фрау Рехберг
Мы должны помогать друг другу Немцам сейчас трудно, да, мы должны помогать, господин обер-лейтенант
Сев на ящик рядом с Вернером, Коробов протянул руки к костру. За его спиной голос Урзулы:
Вы уже не спите, господин обер-лейтенант Вам надо больше спать, да, вы совсем еще
Фрау Рехберг засмеялась, взяла из руки девочки алюминиевый чайник, поставила у своих ног. Коробов встал.
Что там на божьем свете делается, Ульхен? И не смотри на меня так строго, я совсем здоров, осмелюсь доложить Надо покурить на свежем воздухе.
Коробов улыбнулся девочке, пошел к дверям пакгауза.
Солнце, свежесть, ясность над весенней землей
А на земле
Коробов вздохнул, неторопливо разминал сигарету.
Бродили по перрону и захламленным путям люди. Шагах в сорока от перрона стояли три пассажирских вагона с выбитыми стеклами. Приглядевшись, Коробов разобрал надписи на белых табличках: «Штеттин Кенигсберг» За дверями купе кое-где виднелись силуэты людей На подножке вагона сидел парнишка с повязкой фольксштурмовца на рукаве черного пальто и курил сигарету Коробов слышал иногда его простуженный кашель
О, черт Коробов, забывшись, размял свою сигарету в труху, швырнул Достав портсигар, увидел пуст
Черт возьми
В буфете есть сигареты, я видела.
Улыбнулся Коробов: рядом с ним стояла Урзула.
Я могу купить, хотите?
Ну, если тебе не трудно
Совсем не трудно
Ну, тогда я еще раз подтверждаю свое слово офицера Мы приедем с тобой в великий город Берлин, возьмем за горло самого большого начальника и узнаем, где твой самый лучший на свете папа. Гарантирую.
Коробов порылся в правом кармане мундира, достал кредитку.
О! Сто марок! сказала Урзула.
Пачек шесть ты донесешь, а?
Девочка засмеялась Коробов смотрел, как Урзула не очень торопливо, выпрямившись, пошла по перрону чувствовала, наверное, что обер-лейтенант провожает ее взглядом. Синее пальто затерялось в толпе
Коробов подошел к углу пакгауза. За решетчатой оградой, окружавшей пристанционные склады, тянулось шоссе, за ним плотно стояли двухэтажные дома с красными и серыми крышами. Из переулка тяжело вывернул на шоссе зеленый длинный фургон с двумя парами задних колес, проехал два десятка шагов и остановился. На асфальт из кабины вылез шофер солдат в черной длинной шинели, в черной фуражке с мягким козырьком, торопливо прошагал вдоль машины к распахнутой задней дверце.
В проеме дверцы стояли мальчишка лет десяти и две девочки чуть постарше, в одинаковых серых капорах. Шофер подхватил мальчика, поставил на асфальт, засмеявшись, пришлепнул его ладонью по спине, и мальчик как-то бочком, пригибаясь, побежал к ограде станции
Девочки в серых капорах, которых шофер поставил на асфальт, испуганно глянули на Коробова, потоптавшись, убежали за машину
А в двери уже теснились несколько женщин. Шофер откинул маленькую лесенку в четыре ступеньки, помогал им сойти Потом пассажирки, которых набралось десятка два, и полдюжины мальчишек и девчонок пошли к невысоким распахнутым воротам в ограде и скрылись за пакгаузом
О, газовый фургон, сказала Урзула, останавливаясь рядом с Коробовым и протягивая ему пакетик из папиросной бумаги. А я купила вам сразу десять пачек! Вы не сердитесь?..
Ты сказала газовый?
Мне шофер папы, Герард, говорил. Он работал на таком фургоне. Он напился совсем пьяный, когда папа не взял его с собой Такой пьяный! Мама позвонила коменданту, и его отправили на гауптвахту, а потом он там подрался с фельдфебелем, вот глупый!
Коробов порвал пакет, рассовал пачки сигарет по карманам шинели
А кто твой папа, Ульхен?
Майор. Уже майор, да! Он сейчас в Венгрии воюет. Да. У него рыцарский крест, во всем полку только у него рыцарский!
А мама?
Мама?.. Не знаю Мы жили в Данциге, потом меня папа отвез в лесную школу, а туда как ворвутся два ивана, да с автоматами! Старый иван меня, знаете, как назвал? Дюньетшка!.. Такой смешной иван! А другой был такой важный, да! Унтер-офицер! А потом наш охранник Вилли стал стрелять по иванам, мы как бросились бежать, ужас!
Коробов смотрел, как шофер фургона помогал пассажирам подниматься по лесенке
Идем-ка, Ульхен Коробов взял девочку за руку и пошел к воротам.