Ловко, Кузьмич!
Ну ловко. Кхм! Ведя огонь из автомата по вражеской пехоте, которая следовавши за танками, гвардии рядовой Малыгин заставил врага расстроить свой боевой порядок и поспешно отступить на исходный рубеж атаки Ну, слопают в батальоне?
Ничего, только роту потерял ты, Венер Кузьмич
Чего?
Выходит Федька один все дело спроворил, а мы только глядели на те танки. Завернут в обрат твою писульку в батальоне, точно.
В душу Гитлера верно! Про роту я того, упустил Черт те дери, с этим писанием, будь оно проклято!
К двенадцати в батальон велено доставить.
Да помню, что к двенадцати. Ванюшку б Евсеева сюда
Дождемся.
Бумаги жалеют на такое дело Горбатов взял трофейную синюю авторучку, стал перебелять на бланк представление. Чего тут толком напишешь, развернуться-то негде
Полчаса осталось, Венер Кузьмич.
Молчи.
Горбатов авторучкой над бланком покрутит, чтоб бойчее буквы выходили, с завитушками, и катает, и катает
Шабаш! Одевайся, служба малиновая!
Борзов шинель надел, пряжкой трофейного ремня клацнул, автомат на плечо и готов.
Тут в блиндаж Пашка Шароварин.
Товарищ гвардии старший лейтенант! Комсомольцы вверенной вам роты с концерта прибыли в полном порядке, происшествий не произошло! Гвардии младший сержант Шароварин!
Вольно, вольно Чего там хорошего? Не зря ноги били?
Никак нет, товарищ гвардии старший лейтенант! А я там Манухина видел, ага
Андрея?!
Ага!
Да ты садись Ну, как там Григорьевич? Раздобрел, поди, в ансамбле?
Привет всем передавал. Тебе, Николаич, тоже. Хотел к вам заехать, да к танкистам надо успеть, опять концерт давать А для нас концерт оторвали-и эх! Артистов шестнадцать человек, ага! Из Москвы приехали!
Вот война пошла нам
Андрей Григорьевич там от армейского ансамбля, ну, вроде коменданта, ответственный за все дело, ага Две басни загнул до умру смеялись, си-ила!
Давненько Григорьича я не видел, сказал Борзов.
А дочка-то, товарищ гвардии старший лейтенант ну-у
Какая дочка?
Да Григорьича, какая ж еще? Анна Волгина!
Плетешь, Пашка
Да он так объявил Анна Волгина! Молодая исполнительница русских народных песен и романсов!
Погоди, она же в Москве учится, в этой, как ее, дьявол
В консерватории, точно. Я с нею, с Инной-то, после концерта толковал минут пять, ага Такая девушка, будь здоров. Высоконькая такая, русенькая, а брови как углем, ага
Гримом этим.
Да нет, я ж ее вот так видел, на шаг! Глаза такие синие глаза Как она вышла на сцену-то Платье такое синее, бархатное, вот здесь такие плечики, белая кофточка, кружева тут Вышла мы рты и поразевали, ага! Как запоет, плечиком повела Четыре песни! Мы ладони отколотили.
Ничего, значит, дочка? сказал Борзов.
Сильно хорошая!
Ты, старый юбочник, пойдешь в батальон иль мне самому собираться? сказал Горбатов.
У меня нога легкая, успею. Ты б, Кузьмич, выпросил в полку хоть какую рыжую или кривобокую, а? Без девицы в роте служба больно кисла, культурность опять же того, загинается книзу. А?
Шагом марш культурность. Через два часа выступать будем. Жми!
Не любил Борзов слово «выступать».
Сказано это горькое для солдата слово и жизнь, как буханку финкой, надвое резанет. Было спокойно, мирно, ладно, хоть Борзов на снегу под сосной спал или в сараюшке на трухлявой соломе, бабенку раскидистую, теплую во сне видел, по родному дому в том сне ходил, а как скажет Венер Кузьмич
Ох, злое слово «выступать».
Давно приметил Борзов: ротному его выговорить тоже не радость, да держать надо душу командир.
Кинула нам судьба такую карту в серой шинели быть, все, мил человек, ты человек государственный, можно сказать, не за свою голову в ответе за всю Россию первый ответчик Вылез из окопа в поле, шумнули ребята: «Коммунисты вперед!» жми спусковой крючок автомата, гвардии рядовой Борзов, потому за тобой Россия
Из-за чужой спины на фрица глядеть старому солдату никак нельзя
Перед мальчишками стыдобушка Голова, считай, совсем седая, в отцы им гожусь.
Никак нельзя седую голову беречь лишку.
Отнес Борзов бумаги в штаб батальона, с адъютантом старшим, шуйским парнем, гвардии лейтенантом Мишей Родионовым перекурил, вернулся в роту.
Пошебуршился Борзов в блиндаже, как, может, раз сто ему доводилось в дорогу собираться. Чемодан ротного ремешком солдатским брючным перетянул, горловину своего вещмешка узелком связал (тощий мешочек-то), со стенки в изголовье нар трофейную плащ-палатку снял, портрет товарища Сталина в рамочке из фанеры на самый низ длинного ящика из-под немецких снарядов уложил (с Ладоги, с сорок третьего года берегся), поверх журналы да мелочишку всякую.
Готов
А тут ротный топает. Хмурый. Значит, скажет «выступать будем» Хорошо, если уж скажет «сейчас», а то, бывает, еще час в запасе есть у роты, а уж лучше б не было воевать так воевать.
За Венером парторг.
Николаич рвется в бой, сказал Евсеев. Здорово, старый кочколаз!
Обнялись с Борзовым
Оклемался, Ванек? Ну и слава богу А то без тебя у нас такая скукота, беда Нога в порядке? Топаешь?
Полная боевая готовность Нормально А ты все толстеешь, гляжу, на ординарцевых хлебах, а?
Есть чуток, сказал Горбатов, садясь на пустые нары. Так и рвется в бой.
Рвусь, сказал Борзов.
Ну, завелся, махнул рукой Горбатов. Как услышит наш Коля выступать роте, так и бледность его прошибает, глянь, Ваня. А орденов нахапал под шумок, шуйский жулик, чуток только поменьше, чем у маршала Рокоссовского
Ты шуйских не цапай, сказал Борзов. Шуйские мужики с самим Михал Василичем Фрунзе революцию раздували, понял?.. А твои южские только и дела по болотам за брусникой да на шуйском базаре во вторник стакашками торговать, черти болотные
Но, но, Коля, не загибай. Ежели хочешь знать, в смысле революции Аккурат в девятнадцатом мой батька к самому Ленину ездил, делегатом, понял? В кабинете у Ильича был Понял?
Сказки ты у нас, командир, ловок рассказывать
Не сказки, а точно.
Будет вам, воины, засмеялся Евсеев. Нас впереди слава победителей ждет, а вы плетете тут старые байки.
А я говорю батькой своим и по сё горжусь, понял? сказал Горбатов. Без старых баек и новую не сложишь. У нас сейчас, гляжу, малость забыли про революцию-то, все про Суворова да Кутузова разговоры разговаривают
И без этого нельзя, сказал Евсеев. Традиции надо не бросать, как пустую гильзу, Веня.
А как в революцию-то дрались со всякой сволотой это тебе что? Не традиция? А то послушаешь какого политика ну, долдонит: «Генерал Брусилов! Фельдмаршал Кутузов! Фельдмаршал Румянцев!» А пес его знает, что это за Румянцев такой Нет, братки, о старых русских вояках помнить надо, а Фрунзе забывать или там Чапая загиб, точно Я тут с кем хошь срежусь!
А я-то думал без меня во второй гвардейской роте захирела вся идейная мысль! засмеялся Евсеев. Ай, теоретики!
Ладно, не подначивай, ухмыльнулся Горбатов.
Скорей бы идти, что ль, сказал Борзов.
Связные от взводов явились трое, бегунки-мальчишки, у входа на нары сели. Молчат к ротному еще не привыкли, побаиваются.
Пашка Шароварин пришел связь смотал от штаба батальона. Катушку на пол поставил.
Линия снята, товарищ гвардии старший лейтенант.
Сел к связным, тоже притих.
Ну, тошно. Молчат все. Печка остывает, скоро в дорогу Потом по траншеям лазить в темнотище, а как развидняет, так и война начнется, сучья дочь Борзов открыл дверцу печки, набросал сосновых чурок. Хоть час в тепле побыть и то
Вот что значит старый солдат, сказал Евсеев. Пока «шагом марш» не слыхать он свое дело туго знает. Жаргань, Николаич, на страх врагам
Боевые листки приказал выпустить? спросил Евсеева ротный.
А как же? Я сразу, как в роту явился, свой хлеб начал отрабатывать, командир. Во всех взводах сейчас читают, ты, командир, за это дело не волнуйся. У нас это дело еще с Ладоги отполировано, как шпоры у довоенного старшины конного дивизиона