Теперь я считаю, и тут проявил заботу, поправляя мои спутавшиеся на ветру волосы, что помимо всего прочего, ты очень храбрая.
Храбрая? сейчас для меня это слово звучало как на китайском языке. Что? Почему?
искренне не понимала. Костя, сейчас не время шуток? ломая голову, дошла и до такой интерпретации его слов.
Я не шучу, лицо оставалось невозмутимым, и я начинала верить, что он говорит совершенно серьезно.
Храбрость не нужна, чтобы у. замолкла. Язык не поворачивался снова произнести «убить».
Она нужна, чтобы защищаться, сжал мои плечи, сражаться за свою жизнь.
Снова эти высокопарные слова, которыми меня пичкали после смерти отца!
Меня иногда просто бесит, выплюнула последнее слово, что ты смотришь на мир через призму искусства, как-то абстрактно и возвышенно, сделала несколько шагов назад, отдаваясь во власть промозглого ветра. Всё можешь описать красивыми метафорами, отталкивающее сделать притягательным. Но реальная жизньэто не всегда красиво. Порой она уродливая! Все больше начинала заводиться и скоро, уже не сдерживаясь, кричала:Никто не хочет меня понять, только предлагают утешение! Какой от него толк?
Так объясни! моя нервозность передалась и Косте. Может, я пойму! По крайней мере, постараюсь понять!
Как? было криком отчаянья. Как такое объяснить? Как передать словами, что я чувствовала, когда пришла в себя в больнице, отходя от наркоза после многочасовой операции, и мне подтвердили смерть отца, а потом заявили, что тот мужчина, в которого я стреляла, тоже недавно скончался. В тот момент думала, что сойду с ума. Как могла, старалась описать то свое состояние, что именно творилось у меня в душе. Ты хоть представляешь, что такое видеть по ночам смерть отца? Никогда не забуду его взгляд: потухший, холодный, этот образ навсегда отпечатался в памяти. Подумать не могла, что последнее воспоминание об отце будет таким, меня, как в трясину, затягивали воспоминания, но я не давала им полностью завладеть мной, концентрируясь на словах, что хотела, просто обязана сказать. Следующие недели жила как в забытье, постоянно на обезболивающих и успокоительных. Не могла по-человечески утешить маму. Сама не могла нормально выплакаться. Даже спокойно похоронить папу не дали. Только мне удалось вырваться из больничной палаты, как сразу попала в суд. Слушанья, допросы, следственные эксперименты.Я согласна была на все, лишь бы меня оставили в покое. Хотела, чтобы этот кошмар закончился, чтобы пап был жив, чтобы мы никогда не останавливались на той проклятой заправке. голос сорвался на плачь, но мне удалось сдержать слезы. Видела, что Костя хотел утешить меня, но я запретила ему это делать, качнув головой. Все папины друзья из МВД, конечно же, сделали все возможное, чтобы мне дали условный срок, говорила уже более скупо на эмоции. Да, в тюрьму я не села, но клеймо убийцы навсегда останется на мне. Отчасти и из-за этого я уехала из родного города, буря внутри меня утихла так же быстро, как и разыгралась.
Не буду читать тебе лекции о добре и зле, прочистил Костя пересохшее горло, о «тварях дрожащих и право имеющих». Не могу сказать и, более того, понятия не имею, медленно, шаг за шагом, приближался ко мне, как бы я поступил, оказавшись на твоем месте. Возможно, струсил бы. Преодолел последнее разделяющее нас расстояние и вернул в свои объятия, но одно я знаю точноя люблю тебя. А остальное пусть катится к черту!
Больше похоже, что это я на короткой ноге с его приспешниками.
А если я скажу, что иногда меня одолевают демоны прошлого, никогда не была на исповеди, но думаю, сейчас это была она самая, накрывает безотчетная паника? Что если ты спросишь меня, сожалею ли о содеянном, я не смогу уверенно ответить «да»? И я до сих пор не знаю, встань передо мной вновь выбор, поступила бы иначе?
Я показала свою темную сторону, и теперь дело было за Костей. Готова была принять любое его решение.
Все равно люблю, казалось, его ни сколько не напугали мои слова.
Почему? мне была непонятна его доброта. Сам говорил, что веришь поступкам, а не словам. Вот тебе поступок.
Я уже говорил: храбрый поступок, не побоялся повторить, не смотря на то, как я отреагировала в первый раз на эти слова.
Вот то в нём, что всего несколько минут назад раздражало меня, теперь вызывало улыбку и заставляло сжиматься сердце от нежности. Как такое возможно? Это какой-то необъяснимый наукой феномен Константина Соболева. Эффект «Кит-Кат»?
Все боялась, что мой секрет разрушит наши с Костей отношения, но сейчас делала это собственными руками. Не за что спустила на парня всех собак. Его единственной ошибкой было то, что он выбрал не ту девушку, влюбился в не ту.
Прости, покаянно склонила голову. В ней еще была куча тараканов, что давно нашли там пристанище, и я мечтала махом разогнать их всех, рассказав о прошлом. Долгие годы я наблюдала за отношениями родителей. Может, они были неидеальными (бывали и ссоры), но они любили друг друга. По-настоящему. Я видела, что случилось с мамой, когда мы потеряли отца. Не знаю, как она держалась, как находила силы поддерживать и нас с Максом. Однажды, спустя много месяцев после похорон, я застала ее в спальне. Она держала в руках папин свитер, задумчиво разглядывая его. Аккуратно стряхивала с него несуществующие пылинки, потом поднесла к лицу, вдохнув его запах, и зарыдала. Так отчаянно, безутешно. Не хотела, чтобы она знала, что я видела ее такой и сбежала из дома. Тогда я решила, что никому не позволю разбить мое сердце. Лучше не любить, чем так страдать. Знаю, это трусливая позиция, но я не хотела больше боли.
14. Всё тайное(вторая часть)
Костя молчал, долго молчал. Наверное, наконец, осознал, что он не тот человек, который убережет меня от обид и разочарований. С ним, как не с кем другим, мне скорей всего грозит все это пережить. Но теперь поздно о чем-то сожалеть, я уже зашла в эту реку и еще немного и окунусь в омут с головой. Я знала на что шла, и все равно отправилась в это опасное приключение. Наконец, я поняла, что же так рьяно мама все эти годы пыталась до меня донести: любовь стоит того, чтобы рисковать.
Я рано, будучи еще совсем зеленым, тихо заговорил Костя, а его взгляд был устремлен куда-то вдаль, привык к публичности, к вниманию. Привык рассказывать обо всем, что со мной происходило в моей жизни, голос звучал уже более уверено. Как правило, это была полнейшая хрень: неудачные романы, разгульные тусовки. О таком можно поведать всей странеерунда. Он перевел взгляд на меняНо то, что между нами, должно быть неприкосновенным. Казалось, каждое его слово было произнесено только для меня и должно быть услышано только мной и ни кем иным. Не хочу, чтобы тебя обсуждали, не хочу выставлять тебя на обозрение, как вещь. Никаких интервью, никаких Премий. Ты только моя, а любопытные пусть найдут себе щелочку в другой двери и подглядывают еще за чьей-нибудь жизнью.
Похоже, у Кости произошла значительная переоценка жизненной позиции, да и я за последние месяцы стала более гибкой во многих отношениях. Постепенно мы меняли друг друга. Нет, не подстраивались, в каких-то моментах переступая через себя, а помогали расти над собой, шлифуя, как необработанный алмаз, все неровности характера. Хотелось надеяться, что мы делали друг друга лучше. Мне это точно было необходимо.
Что будет с прессой? меня волновало, что журналисты теперь с еще большим рвением начнут на нас охоту. Тебя изведут вопросами. Как мы выберемся из этого скандала?
Для репортёров у меня один ответ, хитро улыбнулся. Без комментариев.
Это ты-то и без комментариев? не верила, что такой словоохотливый человек, как он, будет спокойно помалкивать в сторонке.
Без комментариев, пожал плечами.
Ты что на мне испытываешь свою систему? меня начало веселить его дурачество.
Без комментариев, заладил как попугай.
Я люблю тебя! выбила его из колеи.
Без оборвал фразу на полуслове, когда до него дошел смысл сказанного мной. И я тебя.
Настала моя очередь веселиться:
Без комментариев, подняла ладони вверх, отстраняясь от него.