Привет, наконец, заметив девушку, поздоровался Гремицкий. Ты сегодня непривычно рано, тепло улыбнулся он.
Мм, да. Проснулась еще до будильника, скомкано ответила Лина. И решила, что валяться дольше не стоит.
Понятно, протянул он, прикрыв за собой входную дверь.
Подошел к столу и, упершись в него ладонями, нагнулся ближе к её лицу, обдав свежим дыханием.
- Ты подаришь мне утренний поцелуй? задал Даня неожиданный вопрос.
Да, ни на мгновение не задумываясь, ответила Элеонора.
И, прежде чем, девушка смогла осознать собственный ответ, Даня накрыл её губы своими, заставив Лину задохнуться от накативших ощущений. И только она начала распаляться, входя во вкус, как он быстро отстранился, делая шаг назад и начиная оправлять юбку.
На этом лучше остановиться, пробормотал Гремицкий, иначе по нехарактерному для девушек бугру спереди, Вера может догадаться, что я не совсем принадлежу к женскому полу, немного нервно хихикнул «парень».
И, словно коллега услышала, что говорят о ней, потому как буквально через минуту дверь распахнулась, громко ударившись о стену, представляя всеобщему вниманию Веру Валентиновну Нестерову.
Не доброго всем утра! хмуро поприветствовала она с порога. У меня сегодня ужасное начало дня. Мой кот ночью нассал в мои любимые тапочки, а я, конечно, по закону подлости утром их надела. Но на этом мои злоключения только начинаются, продолжала, не обращая ни малейшего внимания на пару своих весьма смущённых коллег, вещать девушка. За завтраком я умудрилась разлить свежесваренный кофе, благодаря чему осталась не только без тонизирующего напитка, без которого просто не могу проснуться, но и получила легкий ожог, показала покрасневшую руку Вера. Когда на остановке меня окатил из грязной лужи проезжающий мимо грузовик, я даже не удивилась. Хорошо, что я оставила на работе запасные вещи, хотя не удивлюсь, если их внезапно погрызли мыши.
У нас нет мышей, вставил слово Гремицкий, усевшись на свое рабочее место.
А я не удивлюсь, если они у нас вдруг завелись! громко сообщила Нестерова, уединившись в закутке, где они обедали и переодевались в холодное время года.
Обменявшись друг с другом заговорщицкими взглядами, Лина с Даней едва сдерживались, чтобы не рассмеяться, но не над своей пострадавшей за утро подругой, а в целом над ситуацией в которую попали. До Элеоноры вдруг дошло, что Гремицкий разговаривает привычным для прежней Даши голосом. Жестом указав на горло, девушка вопросительно на него воззрилась, он уловил её взгляд, сообразив, о чем речь, улыбнулся.
Попрактиковался вчера вечером менять тембр и вуаля, негромко проговорил Данила, понизив тон голоса и сделав его мужским.
Ого! искренне восхитилась Элеонора. Ничего себе!
Он развел руками, мол, и так бывает.
* * *
- Вот! протянул отцу тонкую папку Данила. Как ты и просил полная выкладка с моими комментариями на каждого из коллег в отделе.
Открыв её, Лев Николаевич беглым профессиональным взглядом пробежал по распечатанным строкам документа, закрыв, отложил на угол стола.
Спасибо. Чуть позже я ознакомлюсь подробнее, кивнул одобрительно мужчина. Кстати, я созвонился со Зверевым, и он был чрезвычайно доволен проявленной тобою инициативой, поэтому ждёт тебя в четверг в десять утра на приём, проинформировал Гремицкий сына. Само собой, на этот день от работы я тебя освобождаю.
Ясно. Я могу идти, Лев Николаевич? Или есть ещё вопросы? Новые задания? быстро уточнил Даня, желая покинуть кабинет отца побыстрее, чтобы вновь увидеться с Элеонорой и провести с ней запланированный ранее вечер.
Нет, кратко ответил Лев. Пока, нет. Увидимся дома.
Папа, обратился теперь не к своему непосредственному начальнику Данила, а к отцу. Сегодня я вернусь поздно, так что ужинайте без меня.
Девушка?
Да.
Я понял. Только мать предупреди, чтобы она тебя не потеряла, добавил Гремицкий-старший.
Конечно. Уже сделал, ответил Даня.
Хорошо, кивнул Лев. Можешь идти.
Встретимся дома, папа, улыбнувшись, сказал на прощание Данила, спешно выскочив за дверь.
Подождав, когда сын удалится, Гремицкий поднял трубку телефона, набрав давно заученный им наизусть номер.
Алло, Семён? Это Гремицкий. Для тебя есть работа.
Глава 21
Без малого месяц для Данилы промелькнул, словно один день. И с абсолютной уверенностью он мог сказать, что эти несколько недель были самыми счастливыми за все его двадцать лет жизни. Опасения о том, что Лина, увидев его в женском платье вновь, перестанет воспринимать, как своего парня и вернётся к статусу подруг, остались в прошлом. Поэтому Даня был счастлив и полностью удовлетворен, как в плане эмоциональном, так и физическом.
Каждый будний день они встречались на работе, не забывая между делом обмениваться невинными поцелуями и ласками, когда их никто не видел. А едва ли не каждый вечер они отправлялись к Элеоноре домой, где в шкафу девушки обосновались пара удобных футболок и штанов, принадлежащих Гремицкому, в которые он переодевался по приезду и, при этом, чувствовал себя в мужской одежде гораздо увереннее и лучше. Окончательно осознав, что отныне играть «в Дашу» больше не хочет. Но отделаться от своей «сестры-близняшки» пока не имел возможности. Впереди ещё предстояла учеба в университете, на которую он собирался вернуться в скором времени.
Мать постепенно смирилась с потерей желанной дочери и обретением сына вновь. Главным для неё стало понимание, что её любимый ребёнок, наконец, определился в своей жизни. Правда, непривычно частое отсутствие сына дома заставило женщину ощутить одиночество. Зато Лев Николаевич, хотя и не показывал, был весьма рад и горд, что Данила сделал выбор в пользу мужской половины человечества. И, конечно, при помощи своего человека, которого он приставил наблюдать за Данилой, был в курсе его быстро развивающихся отношений с девушкой по имени Шакирова Элеонора Эдуардовна, двадцати четырех лет отроду, работающей в основанной Гремицким компании. Также он подробно ознакомился с информацией, собранной Даней о своих коллегах, одним из которых и являлась Элеонора. Само собой, отзывы и комментарии Данилы о девушке были сугубо положительные, впрочем, как и об остальной паре коллег по отделу. Выбрать было непросто, но это уже была совсем другая тема разговора.
Чего Гремицкий-старший не знал, так это того, что Даня также был в курсе слежки, организованной отцом. Собственно, это было не в первый раз и парень не имел ничего против, прекрасно осознавая, что таким, не самым тривиальным образом, родитель проявляет свою заботу о нём. Да и Семёна Павловича, давнего друга отца, работающего в охранном агентстве, он неплохо знал, а тот не особо и шифровался, даже подмигнув однажды своему объекту наблюдения, заметив, что его засекли. Не исключено, что собранной информацией отец также поделился с женой. Тем легче впоследствии Даниле будет представить свою девушку родителям, если Лина, конечно, когда-нибудь согласится на это.
Сейчас же Даня расслабленно сидел на диване в квартире любимой девушки, ожидая, когда она, наконец, покинет пределы ванной комнаты и вернётся к нему. По старенькому телевизору шли новости, в которых невозмутимый диктор сообщал об очередных чрезвычайных ситуациях, произошедших в мире за последние сутки.
А поинтереснее ничего не нашёл? спросила Лина, грациозной походкой пересекая комнату в направлении парня.
Залюбовавшись возлюбленной, плавными изгибами её стройной фигуры, длинными ногами и высокой грудью, которая слегка колыхалась при движении, Данила ответил не сразу и, кажется, невпопад:
А чего бы ты хотела?
Остановившись напротив своего парня, закрыв тем самым ему обзор просмотра экрана, поставила одно за другим колени по сторонам от его ног, усевшись сверху, и обвила шею руками, притянув Даню ближе к себе.
Тебя, прошептала она прямо в его губы.
Поцелуй был долгим и страстным, разжигающим яркий пожар желания в обоих. Руки Данилы быстро нащупали край майки Лины, задрав тонкую ткань вверх. Пальцами он стал аккуратно и нежно массировать грудь, играя с сосками, заставляя девушку выгибаться от удовольствия. Но она не осталась в долгу, также просочившись руками под футболку Дани и обхватив ладонями небольшие упругие полушария, заставив возлюбленного задохнуться. Первые разы подобная ласка девушки заставила Данилу едва ли не отпрыгнуть от неё на метр, хотя те приятные ощущения, что он испытал от прикосновений к своей совсем не мужской части тела, невозможно было описать словами. И всё же он не хотел, чтобы в такие интимные моменты Элеонора вспоминала, что, как бы Даня не старался, мужчиной в полном смысле этого слова он не является и стать не может. Однако, после долгих уговоров и заявления, что эта часть её возлюбленного заводит Элеонору ничуть не меньше, чем все остальные, Даня немного успокоился, позволив своей девушке творить всё, что она захочет и касаться везде, где пожелает, любой части его тела, отчего Лина была в полнейшем восторге и пользовалась разрешением без зазрения совести, изучая каждый сантиметр Данилы обстоятельно с кропотливой тщательностью, любовью и нежностью.