Какого чёрта! Почему я не родилась обычным парнем?! вскричала, не выдержав душевного волнения, Даша. Не хочу, чтобы Лина видела во мне просто какую-то ПОДРУГУ! Пусть, даже близкую. Это не те отношения, которые я желаю между нами!
Внезапно, горло свело ужасным болезненным спазмом, заставив ловить ртом воздух. Рухнув на колени, она пыталась выровнять дыхание. Через несколько минут ей, наконец, удалось это сделать.
Что это было? спросила в пустоту Дарья, обнаружив, что её голос стал на тон ниже обычного, зазвучав, по-мужски, грубо. Что происходит?
Поднявшись с колен, она прислонилась к шкафу, пытаясь отдышаться после внезапного приступа. Потрогала шею на наличие каких-либо неожиданных изменений, аккуратно растерев пальцами, но все осталось по-прежнему. В том числе и мутировавший голос.
Ничего не понимаю. Неужели, это вызвано перестройкой в организме, о которой недавно рассказывал родителям Зверев?
Несмотря на возникающие один за другим вопросы идти к своему лечащему врачу за ответами по собственной инициативе Дарья не собиралась. Хотя почему Дарья? Сейчас ни в коей степени она не ощущала свою принадлежность женскому полу, а после произошедшего внезапного изменения и подавно.
Данила Гремицкий. Даня. И, впредь, Лина должна научиться воспринимать Дарью Гремицкую именно так. Парнем. Мужчиной. Иначе у них не будет будущего. Со всей четкостью осознал Данила. Он уже начал сожалеть, что согласился продолжить работу в отделе. Постоянное лицезрение Элеонорой Дани в девичьем образе отодвинет становление их отношений на другой уровень. И всё же Данила почувствовал неожиданное облегчение, наконец, определившись с собой и своим полом. Словно, осознания этого ему и недоставало все эти годы, чтобы успокоиться.
Хотя уже было довольно поздно, но Даня ощущал сильную потребность вдохнуть свежего воздуха. Достав из мужской половины гардероба вещи, быстро переоделся в джинсы и рубашку, и спустился вниз в холл.
Ты куда собрался на ночь глядя? вывел его из задумчивости резкий голос отца.
Хочу прогуляться. Не волнуйся я недалеко.
Что с твоим голосом? нахмурившись, спросил Гремицкий-старший.
Кажется, мутировал. Не уверен точно, довольно безразлично ответил Данила.
Как мутировал? потрясенно переспросил Лев. И ты молчал?
Это произошло буквально несколько минут назад, пояснил сын.
Неважно. Ты должен был сразу об этом сказать нам! Я звоню Звереву, взволнованно сказал мужчина.
Как хочешь, а я пойду гулять, поставил в известность Даня, параллельно обувая кроссовки.
Никаких прогулок! Ты остаёшься дома!
Нет! Мне плевать к чему приведут все эти изменения и мутации! Но я не собираюсь вновь быть подопытной свинкой для врачей! Меня всё устраивает, папа! не выдержав, закричал Данила, глядя отцу в глаза.
На шум в коридор выбежала Раиса, пытаясь разобраться в происходящем.
Что у вас тут происходит? Что за разборки? сердито вопрошала женщина.
Мама, у меня изменился голос, и теперь отец хочет потащить меня по врачам.
Господи! И правда, растерянно пробормотала она. Это ведь ненормально, Даш Даня, поправила она себя, внимательнее взглянув на своего ребёнка.
Распознать сейчас в этом молодом человеке свою дочь было довольно затруднительно. Казалось бы, все то же лицо, фигура, но он словно менялся изнутри. Движения, повадки, взгляд, а теперь и голос Сейчас ничего в нем не напоминало девушку. «Возможно, моя дочь больше никогда не вернётся», промелькнула в сознании пугающая мысль. За последнее время что-то неуловимо изменилось в её ребенке. И то, как сейчас он перечил отцу, лишь подтверждало это. Потому как раньше Данила никогда не позволял себе с ним спорить и, тем более, повышать голос.
Я никуда не пойду и в больницу не лягу, твердо проговорил Гремицкий-младший, чем сильно напомнил женщине её мужа. Даже не уговаривайте. Я хочу сам узнать, что со мной произойдет дальше, но не под удушающим давлением мучителей-докторов с их трубочками и ретортами. И прошу вас, никому об этом не рассказывать. Особенно, Звереву.
Оба родителя замолчали. Это был сложный выбор. Данила никогда ни о чем их не просил ранее, просто принимая с благодарностью всё то, что они давали и могли дать. Не сопротивляясь. И сейчас, спустя годы ожидания отказать его просьбе казалось нереальным. Настоящим предательством. Раиса опустила голову, пытаясь скрыть выступившие на глазах слёзы.
Хорошо, глухо проговорила женщина. Я никому не скажу и ничего не сделаю против твоей воли. Только скажи, что с тобой происходит? И сейчас я говорю не про внешние изменения. Думаю, это всего лишь следствие.
Да, мама. Ты права, не спеша проговорил юноша, подбирая слова. Я полюбил. Девушку.
Девушку, значит, повторил Гремицкий-старший. Ясно. Иди. Пока мы никому не скажем, но, если ситуация обостриться и твоё здоровье и будущее будут находиться под угрозой, я не стану спрашивать твоего разрешения и поступлю по собственному разумению.
Понял. Спасибо, папа. Мама, с благодарностью и облегчением улыбнулся Данила. Вы очень многое делаете для меня, хотя я и не родной вам. И я это очень ценю. Выйду ненадолго. Подышу свежим воздухом и вернусь. Не беспокойтесь.
Глава 17
Свежий вечерний воздух приятно холодил голову, разгоняя тяжелые, назойливые, словно мухи, мысли. Устроившись на лавочке, Даня наблюдал за мельтешением людей перед глазами. Для него они сейчас не были живыми, дышащими и мыслящими существами. Просто тени, пробегающие мимо. Шумовой фон для его сознания.
Но, внезапно, Данилу резко вырвали из той объемной «абстракции» окружающего, что он создал своим измученным терзаниями разумом. На паренька, идущего поблизости от места, где сидел Гремицкий, налетела шайка бегущих ребятишек, с громким криком:
Посторонись!
Они бросились врассыпную, оттолкнув юношу в сторону, отчего он не удержал равновесие и рухнул прямо на Даню, засыпав того продуктами из порвавшегося пакета-маечки, который до этого он держал в руках. «Хорошо яиц не было», мелькнула у Данилы мысль.
Искренне прошу прощения, начал извиняться юноша. Я не специально.
Заметил, откликнулся Гремицкий, сгребая пакеты лапши быстрого приготовления с собственного тела на сидение рядом.
Блин, ну и как мне теперь все это домой тащить? В руках не унести. Не влезет, сокрушался молодой человек.
Давайте я присмотрю за вашими покупками, а вы пока сбегаете в ближайший супермаркет за углом, если желаете, конечно, предложил Даня.
Было бы просто замечательно! радостно воскликнул парень, хлопнув в ладоши и широко улыбнувшись. Я быстро. Одна нога здесь, другая там.
И с этими словами рванул по известному маршруту к магазину, только пятки сверкали. Данила улыбнулся вослед убегающему юноше. Эта неожиданное происшествие немного встряхнуло его и вернуло утраченное спокойствие, вырвав из неприятных раздумий. Наверное, не прошло и пяти минут, когда парнишка примчался обратно с новым пакетом в руках. В четыре руки они быстро покидали в него покупки.
Спасибо большое, поблагодарил незнакомец. Меня Толиком зовут, а тебя?
Даня, пожал Гремицкий протянутую в приветствии руку.
Пристроив пакет на краю лавочки, Толя плюхнулся на сидение рядом с Данилой, с запозданием уточнив:
Не возражаешь?
С чего бы? Лавкаместо общественного пользования, пожав плечами, ответил Гремицкий.
Это точно! хмыкнул нежданный собеседник.
У парня была такая задорная улыбка с игривыми ямочками на щеках, что Даня, не сдержавшись, улыбнулся ему в ответ. Вообще, у Толи была очень располагающая к себе людей внешность. Примерно одного с Данилой возраста, светленький с лучистыми серыми глазами и мягкими чертами лица, стройной и подтянутой фигурой. Он создавал впечатление открытого и жизнерадостного человека. Таких людей хотелось иметь в друзьях.
А ты чего такой грустный и отрешенный был? Случилось чего? огорошил он вопросом Даню. Я тебя еще издали приметил. Сидишь такой одинокий, всеми покинутый. Мне тебя даже жалко стало. Думаю, подойти, развеселить, что ли? А то сидит человек, тоскует, в такой замечательный летний вечер. Засмотрелся, вот и не заметил этих мелких бесенят. Как чертики из табакерки выскочили! Я и сориентироваться не успел.