Ты узнала о моих куда более страшных тайнах. Так что это мелочи. Да, и родители не делали секрета из моего усыновления.
Удочерения, поправила её Элеонора.
Нет. Усыновления, твердо проговорила Дарья. По документам меня усыновили.
Что за бред? Ничего не понимаю, растеряно проговорила Лина.
Тук-тук, детки. Я принесла вам чай с конфетками, раздался из-за двери голос матери Даши.
Раиса Петровна неторопливо вошла в комнату, словно заправский официант, неся перед собой полный поднос сладостей с парой кружек горячего терпкого напитка.
Сидите, бросила она, подскочившей помочь дочери и поставила на столик между сидящими девушками поднос. Приятного аппетита, пожелала Раиса. Общайтесь, а я пойду.
В этот момент Элеонора заметила, обмотанную бинтом, правую ладонь Даши. Едва за женщиной закрылась дверь, Лина протянула руку и аккуратно взяла чашку, тут же сделав несколько больших глотков, чтобы смочить пересохшее горло, пока мозг пытался обработать поступившую ранее информацию.
Что с рукой? не поднимая глаз от чашки, спросила Лина, резко меняя тему.
Поранилась, пожав плечами, безразлично ответила девушка, пряча больную руку за спину.
Элеонора не стала заострять на этом внимание и, наконец, задала мучивший её вопрос:
И все же, как это возможно? Твое усыновление, то есть?
Ты же помнишь, что я сказала у тебя дома позавчера перед тем, как уйти? вопросом на вопрос ответила Гремицкая.
Поправочка, убежать, съехидничала Лина.
Убежать, смутилась Дарья.
Что тыандрогин?
Да, кивнула Даша. И в восьмилетнем возрасте, как ты понимаешь, вторичных половых признаков, вроде груди, у меня еще не было, а, вот, мужское достоинство наряду с женским, присутствовали уже тогда.
Было заметно, что Дарье непросто дается рассказ о прошлом. И у Лины даже возникло сиюминутное желание остановить её признание и забыть обо всем узнанном, как о страшном сне. В конце концов, зачем ей это нужно? Её это не касается: чужие проблемы, неприятные воспоминания. Но врожденное любопытство и чувства, которые она уже испытывала к этому до крайности неуверенному в себе человеку, не позволили этого сделать, поэтому девушка продолжала внимательно слушать.
В детском доме я была записана под именем Данилы Петрова. Впрочем, фамилия ни о чем не говорит. Ни о семье, ни о родителях. На её месте могла быть любая другаяИванов, например, или Голубев. О моей двуполости знали единицы. Врач да няньки. Записано мальчик, значит, мальчик. Сколько лет мне было, и как я попала в приют, помню смутно. Приемный отец, он же Гремицкий Лев Николаевич, всегда мечтал о сыне и наследнике, но в силу некоторых обстоятельств иметь детей не мог, тогда, как мама хотела дочь. Увидев меня, они влюбились. Сама понимаешь, это я говорю с их собственных слов, с улыбкой проговорила Даша и продолжила. Поэтому решили усыновить мальчика. Меня. Подстава с моим полом «X» обнаружилась не сразу. Узнав, приемные родители испугались и, думаю, даже хотели отказаться. Этого они мне прямым текстом не говорили, конечно, но по их недомолвкам и так ясно, однако, всё же решились на усыновление. Так я и осталась в семье Гремицких. Для отца я стала сыном Даней, хотя, когда у меня стала расти грудь, несколько позже, чем у обычных девочек, само собой, его это сильно расстроило. Зато мама очень обрадовалась, что у неё, наконец, появилась дочурка, которую можно наряжать по своему желанию и заплетать косички. Я немного утрирую ситуацию, но в целом все так и есть. Собственно, все осталось также и сейчас. Для папы ясын, с которым можно съездить на рыбалку и охоту, поиграть в футбол, а для мамылюбимая дочка, с которой можно сходить в поход по магазинам или SPA-салон, например. Так и живем.
За последний час, Лина который раз впала в ступор. Дочь и сын в одном лице? Это как, вообще?
А у тебя «крыша не едет» от такой жизни? Как можно себя инициировать и с женщиной, и с мужчиной одновременно? Как ни крути, но разница полов очевидна, спросила девушка, пытаясь осознать и представить описанную ситуацию.
Да, нет. Как видишь, я все еще в здравом уме и твердой памяти, хмыкнула Гремицкая. К тому же, привыкла. Не знаю, как объяснить, но в такие моменты я словно меняюсь. То есть, моя личность в целом сохраняется: привычки, предпочтения, но поведение изменяется в соответствии с полом, к которому принадлежу в данный момент. Если я Данила, то и двигаться начинаю по-другому, одеваюсь, веду себя, как особь мужского пола. И наоборот.
Уму непостижимо, пробормотала Элеонора. Не могу представить тебя парнем. Ты всегда казалась такой женственной. Даже манерной порой. Хотя я этого и не видела, но, чтобы так меняться ты должна быть отличной актрисой.
Возможно, но знаешь, у меня в такие моменты нет чувства, словно я играю чужую роль. Яэто я. Я остаюсь собой. Говорю ведь, что это сложно объяснить, сказала Даша, понимая, что не в силах подобрать подходящие слова для лучшего пояснения.
Отставив, опустевшую за время рассказа кружку, на стол, Лина замолчала, уйдя в себя и пытаясь осмыслить сказанное.
Почему ты сбежала? наконец, задала она сакраментальный вопрос.
Испугалась, честно призналась Дарья.
Чего?
Твоей реакции.
Но я ведь тогда еще ничего не сделала и не сказала? вопросительно посмотрела на неё Лина.
Да, это так. Не знаю, - напряглась Даша, но через секунду выдохнула, обмякнув в кресле. Хотя, нет. Наверное, знаю. Но не думаю, что тебе понравится ответ.
Пусть так, но я хочу услышать правду от тебя, решительно сказала девушка, посмотрев Дарье в глаза.
Молчание длилось несколько минут, но Лине показалось, что не меньше часа, когда Даша, наконец, открыла рот и, стараясь скрыть нотки дрожи в голосе, произнесла:
На самом деле, все просто и тривиально до безобразия. Я люблю тебя, Лина. И я хочу тебя. Хочу твое тело. Хочу твою душу и сердце. Хочу быть вместе. Хочу отношений. Хочу будущего с тобой. Но, что может дать тебе такой генетический «уродец», как я? Ты достойна много лучшего, чем какой-то недопарень-недодевушка. Знаю, что первая предложила отношения, а, в итоге, сама же сбежала, поджав хвост.
Дослушав признание до конца, Лина фыркнула.
Звучит, словно в дешевом голливудском фильме, честное слово. Ладно, отвечу в той же манере, прочистив горло и слегка повысив свой голос, в драматичной манере прижала руки к сердцу, надрывно проговорив. Ты не имеешь права решать за меня! Я взрослый человек и сама выбираю, кого любить, а кого ненавидеть!
Даша, прикрыв ладошкой рот, попыталась сдержаться, но хватило её на несколько секунд, после чего она прыснула от хохота, проговорив сквозь смех:
Актрисам Голливуда, наверняка, сейчас сильно икается.
А, если серьезно, перестав кривляться, сказала Элеонора. Не столь это важно мальчик или девочка, главное, любовь. Ну, вот, опять прозвучало избито, недовольно сморщилась девушка.
Даша прекратила смеяться, но уже с большей уверенностью во взгляде посмотрела на Лину.
А я ни то и ни другое. В том то все и дело. Ты так легко готова согласиться попробовать быть со мной, но ты даже не видела меня. Поверь, мое тело довольно сильно отличается от того к чему ты привыкла.
Тогда покажи мне, просто сказала она.
Что? переспросила Дарья.
Покажи мне, чем оно отличается. Ты ведь считаешь, что, увидев тебя, я сбегу от страха. Ну, так и посмотрим, кто из нас прав, игриво проговорила Лина. Раздевайся.
Глава 12
Ты сейчас серьезно? спросила Дарья недоверчиво.
Серьезнее некуда, уверенно ответила Лина. Хочу посмотреть на твое тело. И я сильно сомневаюсь, что ты меня сможешь чем-то испугать. Не отрицаю, что оно должно несколько отличаться, но не думаю, что различия столь кардинальны. А, главное, вряд ли они будут неприятны мне. Ведь ты мне нравишься. Мне симпатично твое лицо. У тебя красивые длинные волосы. Даже через одежду заметно, что твоя фигура хорошо сложена и пропорциональна. Поэтому, искренне недоумеваю, чего ты опасаешься. Так что прекрати паниковать и разоблачайся, с воодушевлением воскликнула девушка, тем самым окончательно вогнав Дашу в краску.