И мама, настороженно замерев на своем стуле, с тревогой наблюдает за ним, также затягиваясь тонкой сигаретой с вишневым ароматом. Такое впечатление, что вот-вот сорвется с места и на помощь мужу бросится, о чем бы ни попросил.
Тяжелая атмосфера в доме, напряженная и как беспросветная какая-то.
У отца проблемы в бизнесе, партнер подставил и крупноэто все, что Дане сказали. Но и этого хватило, чтобы понять простую вроде бы вещь: даже от взрослых не всегда все в жизни зависит, и не все возможно просчитать. Иногда надо уметь и принять ситуацию. А самое лучшее, что она может сделать, не обвинять родителей, а помочь им поддержкой и пониманием. Ведь не пять и не десять лет! Нет повода и оправданий для истерики
Да, теперь им придется многое в жизни поменять на какое-то время, пока отец не выровняет ситуацию Но ведь перспектива и план имеется, значит, есть в каком направлении двигаться.
Все нормально, мам. Я понимаю, сигаретный дым с вишневым ароматом заполнил салон дорогого авто.
Давно привычный запах, мама курила, сколько Дана себя помнила. Но сейчас он казался удушающим. Слишком острыми были новые ассоциации про тихие, нервные разговоры родителей на кухне, тут же затихающие, стоило Дане спуститься вниз; про заплаканные мамины глаза и такие же красные, испещренные прожилками от усталости и напряжения, глаза папы
Беда свалилась на их семью. То, чего не ожидали, а теперь вот приходилось менять всю жизнь.
Ты только пойми, что это ничего не значит. Просто нам репетитора тебе оплачивать легче, чем бывший лицей. А так, ты и к вступительным экзаменам подготовишься хорошо, и школу закончишь, будто и не услышав ее, продолжала говорить мама, слишком сильно затягиваясь. Нервничала. Зато поступишь в самый лучший университет, как мы и планировали! Мы за счет этого года денег сэкономим, интересно, она Дану уговаривала или саму себя?
Впрочем, глядя из окна авто на здание местной школы, маму можно было понять. Как и проникнуться тем отчаянием, которое сквозило в ее голосе.
Школа была самой обычной, районной. Самое забавное, что она находилась тут все то время, что Дана росла. И, не будь все иначе, Дана здесь училась бы, скорее всего. Но ее семья многие годы была хорошо обеспечена. Даже прекрасно До недавнего времени. И девочку с первого класса определили в престижный лицей, расположенный в центре города, куда ее все десять лет и возила мать. Пока не возникли «проблемы».
Теперь этот вариант был им не по карману, потому как лицейплатный. И стоимость обучения весьма не дешевая. Не просто так, конечно: и оснащение, и ремонт, и досуг в лицеевсе было организовано на высшем уровне. Не хуже, чем в тех элитных школах, что в фильмах про Америку или Европу показывали. И Дана привыкла к этому.
Потому, наверное, когда они с матерью принесли документы месяц назад в эту школу, она испытала настоящий шок. Мрачные коридоры, в которых стены выкрашены грязно-розовой краской; на полу протертый линолеум; старые парты; потолок и стены, выбеленные выше уровня ее плеч, это все угнетало. Самые обычные доски, которые невозможно отмыть от мела грязными тряпками; стулья, по надписям на спинках которых несложно было отследить всех, кто сидел на данном месте; столовая, лишь пройдя мимо которой, Дана испытала приступ тошноты
«Самая обычная школа», как мантру раз двадцать повторила мать, пока они ждали директора Это выражение заиграло для Даны новыми красками, в основном, мрачными, блеклыми и безрадостными. Только и счастья, что это всего на один класс
Да, не так она представляла свой выпускной год в школе, совершенно не так!.. Но и родители, однозначно, иные планы на их будущее строили, так что Дана просто решила, что сосредоточится на учебе, и все.
Однако сейчас, глядя на парней, часть из которых, вероятно, ее будущие одноклассники, кучкой курящих за углом школы, гогоча и сплевывая на землю, особо не таясь; на девчонок, проходящих мимо их авто, с интересом оглядываясь, при таком макияже, словно в театр вечером пришли, или на фотосессию, а уж никак не в школу, Дана с новой силой ощутила, насколько огромен разрыв между этой реальностью и тем, к чему она привыкла. Это пугало, да. Но она же решила, что не будет искать здесь новых друзей.
Ей довольно и того, что старые отдалились, узнав причину перевода Даны, как будто такие проблемы заразны, ей-богу! Такое предательство со стороны людей, с которыми она училась и выросла, по сути, больно задело девушку. Настолько, как еще не ударяло ничего. Впервые она на себе прочувствовала то, о чем не раз рассказывали или намекали родители: репутация и доход часто значит немало для окружающих. И огромная ценность те, кто останется рядом и тогда, когда ты в беде. Таких людей стоит ценить.
Выходит, Дане с этим не повезло, и настоящих друзей она заиметь не сумела. Все те подруги, с которыми она жила год за годом, болтала обо всем на свете, ходила на танцы, обсуждала парней и первые влюбленности Все предпочли заверить, что все останется «как прежде» и тут же исчезнуть на горизонте.
Ну да, семья Даны теперь не могла позволить себе отправить ее на отдых заграницу или встретиться в каком-нибудь элитном загородном клубе, где привыкли отдыхать раньше.
Ладно. Думать об этом было еще горше, чем рассматривать новую «альма-матер». Дана заставила себя распрямить плечи и спину, повыше вскинуть голову, как учили на уроках этикета в том самом лицее.
Все нормально, мам. Я все понимаю, как можно спокойней и уверенней проговорила она, подхватив рюкзак с сиденья.
Вышло, наверное, не очень убедительно, мама как-то странно глянула на нее в зеркало. Но иначе Дана не сумела бы.
Спасибо, солнышко, затушив окурок, выдохнула мать все так же тяжко.
Ладно, я пошла, Дана открыла дверь. И, мам тут близко, тебе не стоит за мной приезжать. Я и сама дойду. Всего-то и пути, что три двора перейти, тем тоном, который, как казалось Дане, подчеркивал ее взрослость и самостоятельность, проговорила.
Кажется, убедительно. Во всяком случае, мама кивнула.
Если ты уверена, задумчиво вздохнула она, еще раз глянув на унылое здание школы. Если что, любые вопросы или сложности, звони, Дана, хорошо? Это не твой лицей, тут всякое возможно не договорив, мама повернулась, наблюдая, как Дана выходит.
Да, конечно, уверенно отозвалась она и прикрыла дверь.
Дана точно не собиралась влипать ни в какие неприятности.
Одноклассников сложно было назвать единым коллективом. Более того, разобщенность этой группы, наличие своих подкаст и меньших группок настолько бросалась в глаза, что ни о каком духе единства здесь и речи не шло. Даже Дана, всего лишь посещавшая в своем прошлом лицее кружок психологии последние три года, подметила данный факт быстро.
Как ей вписаться в такую разношерстную толпу? Явно непростая задача. Но ее-то перед Даной и нет, по факту. Зачем сюда, вообще, вписываться? Будет этаким одиноким сателлитом. Спутником с непересекающейся орбитой.
А еще в данной школе не было единой формы. С одной стороны, оказалось, очень удобно, что можно прийти на уроки в джинсах и кофте, но с другойтак непривычно! Да и видеть такую пестроту и различия в одежде другихтоже странно. Новый опыт, конечно, развивает мозг, но так дивно это все!
Да и если посмотреть на то, как все эти одноклассники рассматривали ее саму, особо и пересекаться не хотелось. Нет, не то чтобы с какой-то угрозой или враждебностью, но и дружелюбием особо не пахло. Она их также, кажется, удивляла чем-то. В общем, было сомнительно, что ей очень захочется подружиться с кем-то. Хотя время покажет, у Даны пока хватало других проблем.
Там есть место за второй партой, Дана, можешь пока туда сесть. А дальше посмотришь, определишься.
Людмила Николаевна, классный руководитель, которая встретила ее у кабинета директора пару минут назад и привела сюда, махнула рукой в направлении пустой парты. Вот, кто был рад появлению Даны в стенах этой школы, кстати, так это Людмила Николаевна. Особенно, когда табель ее увидела. Перспектива появления в классе добавочной медалистки, очевидно, воодушевила немолодую уже учительницу. Причем настолько, что она и не думала сей факт скрывать.
Рассматривая сейчас класс, Дана предположила, что отличников здесь не очень и много. Как показалось ей, возможно, еще пара человек, сидящих на первых партах и как-то очень уж отчужденно держащихся с остальными. Они даже не оборачивались назад, вопреки тому, что многие, занимавшие парты от третьего ряда и до последнего, вертелись, шушукались и тихо переговаривались между собой.