Сглатываю, потому что улыбки ему идут.
Его внимательные глаза настойчиво пытаются пробраться под мой капюшон. Снова отворачиваюсь, облизнув губы.
- Что у тебя стряслось, дикарка? - мягко спрашивает Аид Джафаров.
Что-то переворачивается у меня внутри. От тембра и тона его голоса, от этого обращения
Это не похоже на издёвку. Скорее на то, что он расположен к нормальному разговору. Между нами. Я чувствую то же самое.
Откашлявшись и взяв себя в руки, говорю, глядя перед собой:
- Цветочный киоск моей подруги разгромили какие-то уроды. Я знаю, сменим место...и это ничего не решит, - посмотрев на него, досадливо добавляю, - и я не хочу менять место! Всегда найдутся другие мудаки, которые думают, что одинокой женщине нечем им ответить!
Аид посмеивается, проводя ладонью по лицу.
- Ничего смешного в этом нет, - напрягаюсь я, чувствуя обиду. - Так быть не должно.
Откинув голову на подголовник, он спокойно спрашивает:
- Чего ты хочешь от меня?
- Я хочу, чтобы нам возместили ущерб, - вываливаю свои требования. - И чтобы от нас отстали. Здесь, и в любом другом месте.
- И много у тебя таких мест?
- Пока нет.
- Что-нибудь ещё? - любезно интересуется он.
- Это всё, - тихо говорю я, отводя глаза.
Он делает глубокий вдох, глядя вперёд.
В салоне наступает тишина, которую нарушает только возня Геры в багажнике.
Моё сердце стучит быстрее обычного. В его присутствии оно всегда ведёт себя ненормально. Да и сама я веду себя не лучше.
- Ты поможешь? - не выдерживаю я, взволнованно глядя на его профиль.
Если не он, то кто?!
- Я ведь здесь, - отрезает Аид, постукивая длинными пальцами по рулю.
- Спасибо - выдыхаю с облегчением и благодарностью.
Он бросает на меня короткий взгляд и вдруг говорит:
- Моё предложение всё ещё в силе.
Мне требуется секунда, чтобы понять, о каком предложении он толкует!
В горле становится сухо, поэтому мой голос скрипит, когда в гневе сообщаю:
- Я не проститутка!
Аид резко поворачивает ко мне голову и раздражённо бросает:
- Была бы ты проституткой, пошла бы по миру.
- Видимо, тебе лучше знать, как ведут себя проститутки! - злюсь я.
- Глубоко же ты меня постигла, - рявкает он. - Я думал, ты женщина широких взглядов.
- У меня ЕСТЬ воспитание, - цежу, подавшись вперёд. - И я не не
- Не что? - грубит он, подаваясь мне навстречу.
- Не сплю с кем попало! - бросаю в недовольное лицо, выгнув шею, чтобы смотреть ему в глаза.
- Это я "кто попало"? - вкрадчиво и с угрозой требует он.
Напрягаюсь, отшатываясь, и выпаливаю:
- Я тебя не знаю
Он резко выбрасывает руку и хватается за ворот моего пальто, дергая меня на себя так, что наши лица разделяет пара сантиметров. Кружит глазами по моему лицу. Свободной рукой скидывает с моей головы капюшон, просовывает её под мои волосы, и достаёт их из-под толстовки, разбросав по плечам, будто раскладывая натюрморт.
- Хочешь узнать меня? - усмехается, неторопливо и сосредоточенно изучая моё лицо, - и что, мне ухаживать за тобой? Может, ещё и жениться?
- Я бы никогда за тебя не вышла!
- Это славно! Потому что я бы никогда не предложил!
Зло смотрим друг другу в глаза, сжав губы и громко дыша.
Просто поражаюсь, сколько у этого человека личин! Он грубый, он хам, он жёсткий и он улыбается, как мальчишка! Когда ему в голову взбредёт не быть гавнюком!
- К чёрту тебя, Тинатин! - рычит он, отталкивая меня от себя и снимая блокировку с дверей. - Выметайся. Завтра получишь свой киоск.
- Замечательно, - рявкаю я, борясь с дверной ручкой. - Ты тоже катись, и предложение своё захвати!
Распахиваю дверь и спрыгиваю на землю, хорошенько хлопнув ею на последок.
Вколачивая ноги в снег, иду к калитке. Пальцы прилипают к ледяному металлу. Отдёргиваю руку, шипя. С первого раза попадаю ключом в замок, и уношусь прочь.
Уже у задней двери слышу, как с бешеной прокруткой колёс срывается с места огромный чёрный внедорожник.
- Ну, и чёрт с ним... - шепчу дрожащим от обиды голосом, заходя в дом, где на меня мгновенно наваливается усталость.
Усталость и дикая обида.
Любая девушка хочет, чтобы за ней ухаживали, чёрт возьми.
Тем более мужчина, который снится целый год!
Глава 13. Аид
Прислонившись к кованной ограде и сложив на груди руки, ковыряю носком ботинка свежий снег. Подняв глаза, угрюмо смотрю на горящие окна большого старомодного дома.
Горят почти все, даже маленькое окошко чердака. Кое-где внутри видны разноцветные иллюминации. Всё это выглядит крайне мило и гостеприимно.
"Гостеприимно", как же.
Просовываю руку в карман куртки и сгребаю холодное золото маленького ювелирного браслета. Толстая цепочка с бриллиантами и кулоном в виде прогнувшейся в спине чёрной кошки. Достаю вещицу, подбрасывая её в ладони, и снова смотрю на дом. Раздражённо и хмуро.
Чувствую себя последним дебилом. Нервничаю, как полный придурок. Сраный Робин Гуд. Теперь в городе я покровитель малого бизнеса. Можно подумать, мне заняться больше нечем, только дни напролёт выяснять, кто крышует территории. Но если я этого не сделаю, безмозглая Тинатин вляпается в историю быстрее, чем я успею сообразить.
Чёрт бы её побрал. Я бы поглядел, как запоёт маленькая пухлогубая ведьма, расскажи я ей, кто крышует район с её несчастным киоском. Интеллигентный Самир по колено в долгах и дерьме. И если он приблизится к ней, я лишу его башки.
Глажу пальцем гибкую кошку, расположив её по центру ладони.
Сидящая у моих ног Гера начинает волноваться, порыкивая и мучаясь желанием встать на четыре лапы. Предупреждая это действие, отрывисто и с угрозой бросаю:
- Сидеть.
Она беспрекословно подчиняется команде, раскрыв пасть и свесив розовый язык.
- Хорошая девочка, - говорю, отталкиваясь от ограды и разворачиваясь на звук приближающихся автомобилей.
Кладу браслет в задний карман джинсов, на всякий случай осматривая спокойную подсвеченную фонарями улицу. На противоположной стороне дороги перемещается кучка галдящих детей, в остальном всё тихо.
Возле меня вдоль тротуара тормозит кортеж из трёх машин. Марат выходит из средней, держа в руках здоровенный букет васильков.
Цветы?
Смотрю на брата с кислой миной.
Он отвечает мне тем же, протягивая руку к моему питбулю. Гера приподнимается и подаётся вперёд, облизывая его ладонь и подставляя холку.
- Сидеть, я сказал, - гаркаю на неё, чувствуя, как жжет карман проклятая вещица.
Чтоб оно всё провалилось.
Охрана занимает позиции, а мы идём к парадной двери по расчищенной дорожке, на которой пляшут отстветы украшающих крыльцо фанариков. Марат нажимает на звонок, а я сажусь на корточки и надеваю на Геру намордник, который болтался на моём локте. Потрепав её уши, велю вставая:
- Место. Охраняй.
Дверь открывает Мира в коротком красном платье, странных полосатых колготках и не менее странных ботинках с бубенцами.
Терпеливо жду, пока они насмотрятся друг на друга, и делаю шаг в сторону, когда букет улетает за порог прямо в снег. Наблюдая за его полётом, мрачнею ещё больше, тупо глумлясь о судьбе собственного подарка.
- Какой злобный эльф, - бормочу, входя в тёплый дом.
Опустив подбородок, быстро осматриваюсь.
Просторный холл с широкой, украшенной новогодними венками лестницей, ковёр на полу, наряженная ёлка в гостинной справа. Пахнет едой. Снимаю куртку, оставляя её на банкетке. Марат делает то же самое со своим пальто.
Мира настроена вести себя, как ведьма. Мелочно и недостойно мужчины, но меня самую малость радует то, что не мне одному здесь дают пинка под зад. Моя невестка уносится по коридору, веля идти за ней.
Молча плетёмся следом. В этой домашней праздничной обстановке чувствую себя странно и неловко. Будто влез в кукольный домик.
Пять минут спустя мы с братом ошалело пялимся на его сына, сидящего в детской кроватке в серых ползунках. Он кряхтит, пытаясь встать на ноги, но ему вроде как рановато.
Смотрим с Маратом друг на друга, улыбаясь. Потому что пацан как две капли похож на отца. Похож на нас. Джафаровых. Хаким Джафаров. Хаким-Даур. Так его зовут. В груди очень странно щемит, особенно, когда Марат берёт ребёнка на руки. Это его сын. Его продолжение. Первенец. Мальчик. Первый за долгие годы. Драгоценная жизнь которого стала возможной, потому что мы всё для этого сделали.