А вот тут поподробнее, пожалуйста! в игривой манере спросил Тимур, отчего мои щеки запылали с новой силой. О каких таких глупостях идет речь? Лично я даже пальцем не планировал к тебе прикасаться. А если серьезно, Ксюш, я переживаю. И защитить тебя на своей территории я смогу с большей вероятностью.
Я подумаю. Спорить с ним не было ни малейшего желания, тем более что я понимала, что оставаться одной было намного опаснее.
По привычке я снова выглянула в окно. Внедорожника не было видно.
Пока его нет, мы можем спокойно уехать. Подумай: если он тебя найдет, так просто сбежать во второй раз не удастся, давил на мое решение Тимур.
Во многом Черниговский был прав, но что-то меня останавливало от поспешного переезда. Даже если следил за мной Горский, так ли он был опасен для меня? Почему Гена, зная, что за мной следят, совершенно не волновался? Если бы тот джип представлял для меня реальную угрозу, я бы уже сидела в машине Миронова и ехала на другой конец света. А раз Гена был спокоен, стоило ли переживать мне?
Звонок мобильного Тимура заставил меня отвлечься от вопросов, а егосрочно уехать. Ему звонил отец. Что он хотел, я так и не поняла. Но Тимур резко собрался, попросив дождаться его здесь и никуда не убегать больше. Да мне и самой никуда не хотелось. Прибравшись на кухне и взяв торт, я решила навестить Алевтину Егоровну, чтобы не скучать в одиночестве в ожидании Черниговского.
Ксюнечка, ну зачем же ты тратилась? Что ж, я тебе и помочь теперь не могу просто так? переживала соседка, когда я с благодарностью протянула ей торт. Заходи, давай! Будешь мне теперь помогать его есть.
Традиционное чаепитие с Алевтиной Егоровной сопровождалось разговорами и воспоминаниями. Я обожала ее слушать, особенно, когда говорила она о бабушке.
Мы уже давно выпили весь чай и съели добрую половину торта. Алевтина Егоровна успела поделиться историей своей жизни. Как оказалось, женщина была совсем одна. Своих детей у нее не было, а сейчас, соответственно, и внуков. Наверно, поэтому с такой теплотой и заботой она относилась ко мне.
А вы, получается, здесь всегда и жили? А с бабушкой когда подружились? Мне хотелось знать абсолютно все, а рассказы о бабушке согревали мое сердце и заставляли на время отвлечься от всех трудностей и опасностей сегодняшнего дня.
Так разве я не говорила, что мы с Машенькой с одного класса? Вместе за партой сидели. Потом вместе в училище поступили. Правда, она на медсестру училась, а я на зубного техника, с теплой улыбкой, от которой в уголках ее глаз собрались морщинки, вспоминала Алевтина Егоровна. Как Маша мечтала, чтоб Катька врачом настоящим стала! А у той только ветер в голове всегда был. Еле-еле диплом-то получила. Сколько Марьюшка тогда слез пролила, лучше не вспоминать!
А мне расскажете? А то ведь мама сейчас не может, да и сможет ли еще. О том, что с мамой приключилась беда, я рассказала уже давно. Соседка, оказывается, ничего не знала, как и моя бабушка.
А что там рассказывать? Алевтина Егоровна как-то погрустнела и осунулась, но рассказ свой все-таки продолжила:
Мамка твоя красавицей уродилась. Вот только красота эта счастья ей не много принесла. Еще со школы увязались за ней два друга: Николай, отец твой, и Федор. Оба влюблены в нее были до жути. Песни пели под окнами, мордобой устраивали, подъезд, вон, весь изрисовали. Короче, хулиганы те еще. И если Катька еще школьницей была, то парни те намного старше ее были. Машенька уже тогда тревогу била, а Катька только носом своим вертела. То одному шанс даст, то второму надежду. Никак не могла определиться. Все ей шуточки, а парням не до смеха было. Из друзей они во врагов превратились. Ой, страсти тут какие были, лучше не вспоминать! А когда она в медицинский поступила, то все чаще с одним из них стала гулятьс отцом твоим. Уж не знаю, как ему это удалось, но в Николая Катька до безумия влюбилась. И хорошо! Из двоих он, пожалуй, самый нормальный был, адекватный. И красивый, и более спокойный, и умный. Вообще, золото, а не мужик, как Маша говорила. И дело у них к свадьбе шло, вот только тот, второй, никак не мог угомониться. Каких только подлостей и гадостей он им не делал! И, главное, все исподтишка и не по-честному. Как-то компанией своей бандитской на Колю напал прямо тут, возле подъезда. И ладно бы дрались один на один. Так нет! Представляешь, их тогда восемь человек на одного было! Кости Николаю все переломали, а зубов сколько повыбивалине сосчитать! А он все Катьку не бросал. А потом Федор этот его подставил сильно. Я подробностей не знаю, но Маша говорила, что во время драки Колю до потери сознания избили и в руку ему нож вложили, а рядом паренька убитого, да не простого какого-тото ли сына какой-то шишки, то ли иностранца, не знаю. Короче, жуть, Ксюнечка, просто жуть! Ну, и арестовали Колю. И не просто срок ему грозил, а высшая мера. Тогда-то и объявился снова Федор. Как ни в чем не бывало к матери твоей пришел и сказал, мол, станешь моей, я Коле помогу. Она, недолго думая, и согласилась. Вот только ты уже в ее животике сидела. Сколько он ни принуждал Катьку от тебя избавиться, она ни в какую. Федор тогда Коле так и не помог. Посадили его.
Алевтина Егоровна призадумалась.
А дальше что было? Историю Федора и Николая я уже и так знала, ничего нового пока не услышала, но все равно было интересно послушать и ее версию.
А дальше что? А дальше несколько лет Катька, как могла, отбивалась от нападок этого Федора. Самое смешное, тот ни в какую не хотел брать ее с тобой, но и мать твою не отпускал. Даже когда ты родилась! Машенька все переживала, что сделает этот ирод с тобой что-нибудь. Если мать твою он любил своей какой-то больной любовью, но любил, то тебя Федор люто ненавидел. А сам через год женился, назло матери твоей, и жену с ребенком взял. Вот ты посмотри, как он Колю не переваривал, ревновал. Чужого малыша от нелюбимой женщины принял, а тебяни в какую. Но даже своя семья его не остановила: несколько лет он почти каждый день к матери твоей приезжал, угрожал, уговаривал, да что только не делал! Пока однажды Катька с Соболевым не начала встречаться. Вот тогда Федор и исчез.
Интересно, чем Максим Петрович так Федора напугал? Мне действительно это показалось странным.
Не знаю, Ксюнечка, не знаю. Думаю, не так прост твой Соболев. В любом случае, как Катя к нему переехала, Колю быстро освободили. Нашлись сразу новые обстоятельства дела, и приговор его обжаловали.
Как думаете, Соболев помог?
Маша все говорила, что это такой подарок твой отчим матери на свадьбу сделал. Правда, приятного в этом Кате было немного. Она ж твоего отца сильно любила. И вот представь, с каким сердцем за Соболева этого выходила, когда Коля на свободе уже был!
А обо мне он знал? Ведь странно, что он вышел, когда мне лет семь было, а я так его и не видела никогда? спросила Алевтину Егоровну, шагая по кухне из стороны в сторону. Сидеть на одном месте я уже просто не могла.
Знал, Ксюнечка, конечно, знал. И виделись вы пару раз, когда ты к бабушке приезжала. Коля-то Машеньку часто навещал. Да что тамон же ее с приступом в больницу и отвез, правда, поздно уже было. И похороны тоже он организовал, загрустила соседка.
Я его не помню, тихо прошептала я. Как так?
Да ты просто не знала, что это он, твой папка. Он же тебя даже забрать хотел. Только кто ж ему, сидевшему, ребенка бы отдал?
Я ничего не понимаю, Алевтина Егоровна: мне же Соболев сказал, что Николай меня ненавидел так сильно, что убить был готов. Кому верить?
Бог с тобой, Ксюша! Какой там «убить»?! Видеться с тобой ему не давали: сначала мать твоя, потом Соболев. А потом ты уехала. Погоди-каСоседка засуетилась и ушла в комнату. Минуты через две вернулась и сунула мне в руки бумажку с номером телефона. Вот, номер его. После похорон Маши оставил. Сказал, если что нужно будет, чтоб позвонила. А я и забыла совсем. Сама ему позвони! Он, небось, и не знает, что ты вернулась.
Спрятав бумажку в карман, я подошла к окну. Окна соседки выходили на противоположную от подъезда сторону, на детский сад. Я пыталась сложить все, что услышала, в единое целое, но пока мало что получалось. Соболев прятал меня от Горского. Зачем? Кто пытался меня убить четыре года назад? Очевидно было, что не Николай. Тогда кто? Федор? А отец, узнав об этом, отомстил ему? А может, и не было никакого покушения? Может, Соболев инсценировал мою гибель, а Горский по незнанию отомстил Черниговскому? Тогда, конечно, Тимур будет всегда винить меня в смерти сестры. Чтобы не гадать, я решила позвонить Николаю.