Я этого не позволил себе. Вы были там одна.- А я не посмотрела на табло.- Не посмотрели? - удивился Виев. - Как же так?- Была уверена, Иван Семенович. Я-то ведь знаю, что на все вопросы ответила верно. И даже больше...- Даже больше?Обычно бесстрастное лицо Виева стало озабоченным:- Все же для опасности - так, наоборот, говорили встарь сибиряки придется нам пойти в зал, посмотреть табло.И он пригласил с собой не только Вилену, но и ее отца с Авеноль.Девочка вошла в зал, сдерживая дыхание. Ей казалось, что она скорее умерла бы, чем решилась экзаменоваться, как сестра. Осторожные шаги отдавались под сводом. Не выключенное после экзамена "чудовище" не спало, а настороженно смотрело десятками подсвеченных глаз. На табло горело: неудовлетворительно.Виев удивленно оглянулся на Вилену, которая не спускала глаз с пульта и вслух растерянно повторяла:- Неудовлетворительно...- Что это? - мрачнея, спросил Юлий Сергеевич и потер бритый череп. - Во всяком случае...Виев развел руками:- Экзаменатор беспристрастен.Потом он посмотрел на Вилену. Лицо ее пылало, острый подбородок вздернулся, она выпрямилась, как струна, и гневно сказала:- Это неверно!- Что неверно?- У вашей машины, как говорится, не сдержали тормоза, вот и все! Может, она размагнитилась... Техническая неполадка... Я утверждаю, что все мои ответы были правильными.- Ого! - сказал Виев, невольно отводя взгляд от пристальных зеленоватых глаз. - Мне это начинает нравиться.- А мне нисколько! - запальчиво произнесла Вилена. - Надеюсь, беседа с вашей машиной записана?- Конечно. Запись можно продемонстрировать любой комиссии.- Я знаю, что экзамен выдержала, и хотела бы, чтобы и вы да и все остальные в этом убедились.
Виев первым прошел в конференц-зал, где заседала комиссия, потом туда пригласили Вилену с отцом.Здесь кроме членов комиссии, расположившихся за длинным столом, на стульях вдоль стен сидело много космонавтов и претендентов в звездолетчики. Заседания отборочной комиссии всегда бывали открытыми.- Я от всей души сожалею, - начал профессор Шилов, когда Вилена, войдя, садилась на краешек свободного стула рядом с отцом, - что оценка поистине сизифова труда соискательницы все-таки неблагоприятна. Нам приходится, склонив головы, согласиться с этим.- Нет, - сказал Виев, - у меня есть основания просить комиссию взять оценку под сомнение и самим прослушать запись экзамена.Шилов продолжал, глядя на свои ногти:- Все-таки я не вижу основания отказываться от принятых прежде решений. Мы одобрили мысль уважаемого Ивана Семеновича - поручить экзамен машине, которой ничто человеческое не мешает сделать беспристрастный вывод. Логично ли теперь предлагать людям со всеми им присущими слабостями решать судьбу Вилены Юльевны Ланской-Ратовой? Что касается меня, члена комиссии, то я... я все-таки не убежден в своей способности судить объективно.- Я не поставил бы этого вопроса перед комиссией, если бы не желал опровергнуть самого себя, - решительно заявил Виев, - и в части машинного экзамена, и относительно своих идей звездоплавания. Надеюсь, я имею право просить комиссию высказать свое мнение по такому важному для ее председателя вопросу?- Это право Ивана Семеновича, - сказал академик Руденко. - Если он желает, чтобы мы выслушали, в чем его опровергают, отказать ему в нашей защите неучтиво.Два члена комиссии поддержали академика. Шилов хотел было возразить, но, взглянув на Вилену, промолчал.Зал зашумел. Сидевшие у стен космонавты наклонялись друг к другу и откровенно и сочувственно смотрели на Вилену. Члены комиссии разложили перед собой блокноты.В зале зазвучал бесстрастный, металлический голос электронного экзаменатора. Вилена ощущала его как живое враждебное существо, хотя это было нелепо.