С востока на запад? Или с запада на восток? Может быть, с юга на север или наоборот?
Почему-то он полагал, что стоит лицом к югу, но, взглянув на солнце, висевшее прямо над головой, понял, что затрудняется определить стороны света. С тем же успехом он мог глядеть сейчас на север, на запад или восток, на юго-запад или северо-восток! Во всем этом было нечто странное, какая-то дьявольщина...
Блейд потер затекшую шею, сердито сплюнул в траву, и вновь уставился на розовый горный хребет. Оба его края загибались, словно охватывая и лес, и болото, и все огромное пространство суши, на, котором сейчас находился странник. Сколько видел глаз, слева и справа над розоватой полоской синел океан, а под ней виднелось нечто зеленое, серое, желтое, коричневое обычные краски твердой земли. Они текли вдоль стен гигантской плоской чаши, сливались в неразличимую картину, в пестрый запутанный клубок, где было невозможно отличить скалы от леса, пустыни от степей, плоскогорья от морей и океанов, озера от снежных горных вершин; и все это вместе и по отдельности - от туч и облаков. Затем, еще дальше и выше, к самому краю чаши, отдельные цвета теряли свою определенность, расплывались, окончательно перемешивались и тонули в голубом небесном просторе.
Покачав головой, странник опустил взгляд. Он уже смирился с тем, что попал как бы в двойной мир, вполне привычный вблизи, но полный каких-то странных иллюзий на заднем плане. К счастью, ближнее в настоящий момент было куда важнее дальнего, и Блейд, подобрав свои копья, решительно направился в лес, подальше от встававших над горами фантомов, от топкого болота, и поближе к пище.
Вскоре плотные зеленые кроны сомкнулись над странником. Отсюда, изпод лесного полога, он не видел ни розового горного хребта, ни чудовищного океана, ни прочих непонятных объектов и тех ярких и приглушенных красок, которыми пестрели приподнятые края этой чудовищной чаши, блюдца или котла. Лес стеной своих стволов, кровлей ветвей и листьев защищал Блейда от нависавшего вдоль границы небес безумия, милосердно прикрывая калейдоскоп иллюзий и выставив на обозрение все те же стволы, ветви и листья, а также клочки голубого неба вверху да солнце, изредка мелькавшее в разрывах древесных крон.
Этот лес казался прекрасным! Тут были мощные раскидистые деревья, лиственные и хвойные, почти неотличимые от земных буков, дубов и сосен; тут вздымались ввысь темно-зеленые свечи кипарисов; тут росли какие-то бочкообразные многоствольные великаны с плоскими кронами - целая роща из одного дерева! Одни растения напоминали пальмы, другие походили на бамбук, кусты акации и сирени, третьи - на лиственницы, секвойи, голубоватые ели или гигантские папоротники с перистыми листьями. На обвивавших их лианах, то гибких и тонких, то одеревеневших и мощных, словно огромные, футового диаметра, канаты, пламенели цветы, большинство деревьев было усыпано плодами и крупными орехами, и Блейд готов был поклясться, что все эти лесные дары абсолютно съедобны.
Он не прошел и сотни шагов, как по дороге стали попадаться уютные поляны с мягкой травой, заросли похожих на ковер мхов, крохотные ручьи и озерца; одни притаились в тени, другие сверкали прозрачными водами на луговинах, среди цветов и трав, берега третьих обрамляли маленькие каменистые пляжи. В лесу были камни и побольше. Кое-где Блейд видел невысокие утесы и валуны, торчавшие из мягкой почвы, а один из ручьев сбегал со склона пологого холма, заваленного глыбами кремня.
И живность!.. Тут оказалось полно всякой живности - и птиц, и зверей, свистевших, верещавших, возившихся в древесных кронах и на земле!
Ошеломленный этим нежданным изобилием, странник замер, озираясь по сторонам. Дичь, плоды, лианы, кремень, скалы, деревья...