Конечно, получила, если эту короткую записку можно назвать письмом! В тот момент я была в Праге, иначе оказалась бы здесь раньше. Как только я его прочла, тут же вернулась в Англию!
Зачем? Казалось бы, этой новости должно было быть достаточно, вам не было нужды прерывать свое пребывание там.
Ее ресницы на секунду опустились.
Мне все равно пора было возвращаться. Я почти не изменила свои планы.
Он выгнул бровь.
А, избавились от очередного любовника? Или это он от вас избавился?
Она возмущенно выпрямилась.
Совершенно не обязательно говорить так грубо! И моя жизнь тебя не касается.
То же самое можно сказать о вас в отношении моей женитьбы. И потом, мне казалось, что вы должны были бы обрадоваться тому, что я, наконец, образумился, если вспомнить, сколько лет вы выражали свое неудовольствие из-за моего статуса холостяка.
Ее синие глаза гневно вспыхнули.
Конечно, я была недовольна твоим нежеланием жениться. С твоей стороны это было чистой воды эгоизмом, если хочешь знать.
Да, вы об этом уже говорили.
Вот именно! подхватила она. У тебя есть обязанности перед семьей, ты должен продолжить род, как это делали до тебя все Блэки. А иначе как, по-твоему, титул мог сохраняться на протяжении двадцати трех поколений? Если бы я делала то, что мне хотелось, то титул уже давно унаследовал бы кто-то из кузенов!
Он не слишком вслушивался в давно знакомые речи.
Иначе, зачем бы я жертвовала собственным здоровьем, чтобы произвести тебя на свет? продолжала она. Не говоря уже о том, что мне пришлось рисковать моей фигурой!
Она вдруг замолчалаи ее брови нахмурились.
Боже правый, ты ведь не из-за этого на ней женился, надеюсь? Не из-за того, что сделал ей ребенка? Потому что в этом случае, казалось бы, ты мог откупиться от нее несколькими красивыми безделушками и домом где-нибудь в деревне. И тогда у тебя осталась бы возможность взять в жены девушку из хорошей семьи, как и подобает твоему положению, а не особу столь сомнительного происхождения. Конечно, остается еще возможность развода, но только подумай, какой скандал это вызовет! Но с другой стороны.
Хватит! оборвал он ее, и его тон стал ледяным. Вы сказали более чем достаточно, мадам, и я не стану больше ни секунды вас слушать. Моя жена пришла ко мне невинной девушкой хоть это совершенно не ваше дело, и пусть она еще не носит моего ребенка, я надеюсь изменить это обстоятельство в самое ближайшее время. А что до моего решения жениться, то я принял его вполне осмысленно. Теперь наш разговор окончен.
Не думай, что сможешь так легко от меня отмахнуться, Энтони Чарлз Эдвард Блэк! отчеканила она после долгой паузы. Ее зубы были крепко стиснуты, глаза метали искры. Ты не хуже меня знаешь, что особа, которую ты сейчас называешь своей женой, совершенно недостойна быть герцогиней Уайверн. Боже правый, чего я только не наслушалась с тех пор, как вернулась! Что ее мать была актрисой, а отец убийцей, хоть в его жилах и текла благородная кровь. Ты говоришь о детях? Разве тебя не пугает, что они могут оказаться маньяками или даже неотесанными деревенщинами с примитивными вкусами, лишенными всякой изысканности? Ах, это просто недопустимо!
Он поднялся на ноги и уперся ладонями в крышку стола.
Замолчите! приказал он жестко и четко.
Но она не унималась, слишком взволнованная, чтобы остановиться.
Я понимаю, почему ты это сделал. Это из-за меня! Много лет ты мечтал меня опозорить, добиться, чтобы я мучилась из-за того, в чем ты меня винишь. Ты никогда не понимал, в чем, правда. Как трудно было жить с твоим отцом. Ты его боготворил, но был слишком молодым, чтобы по-настоящему его узнать. Я находилась тут в заточении, а мне хотелось чего-то большего. Я имела право на то, чтобы в моей жизни были радости и удовольствия, особенно после того, как я дала твоему отцу то, чего он хотел, тебя, его драгоценного сыночка! Она судорожно вздохнула и прижала ладонь к груди. И вот теперь ты мстишь, позоришь семью и вынуждаешь меня разделить это бесчестье!
Мне представляется, что вы делаете это без всякой помощи с моей стороны с вашим-то постоянным парадом любовников, парировал он невероятно холодным тоном. Откровенно говоря, мне неинтересно, как вы считаете нужным жить, но вы не станете вмешиваться в мою жизнь, а также в жизнь моей жены и детей, которых мы надеемся иметь. А теперь мне кажется, что вы все-таки не успеете выпить чаю. Я прикажу, чтобы Крамп распорядился подать вам карету.
Он хотел высказать ей в лицо всю правду, но давно привык подавлять в себе все чувства в отношении женщины, которая его родила. Он перестал ее любить так давно, что почти не мог вспомнить это чувство, а сейчас испытывал только жалость. Однако он не позволит ей оскорблять Габриэлу. Как она смеет говорить о ней такие вещи! Как она смеет осуждать девушку, с которой даже не потрудилась познакомиться! Не то чтобы он хотел, чтобы это знакомство состоялось. Внезапно от дверей послышался какой-то звук и, повернувшись, он увидел, что избежать этого уже не получится.
В дверях стояла Габриэла и на ее лице ясно читалась неловкость.
«Дьявол! мысленно выругался он. Сколько она успела услышать?»
Заметив, что они уже не одни, вдовствующая герцогиня чуть повернулась на кресле и устремила на Габриэлу вопросительный взгляд.
Твоя молодая жена, как я понимаю, заметила она.
Прошу прощения, проговорила Габриэла, неуверенно проходя в комнату. Я не хотела вам мешать, но мне сказали, что у нас гости, и я подумала.
Извиняться не надо, заявил Тони, выходя из-за стола и направляясь к ней. Мы уже закончили разговор. Матушка как раз прощалась.
Поднявшись с кресла, вдовствующая герцогиня повернулась к ним.
Но я могу задержаться на секунду, чтобы познакомиться с невесткой.
Подойдя к Габриэле, Тони обнял ее за талию и бережно притянул к себе.
Хорошо. Габриэла, это моя мать, вдовствующая герцогиня Уайверн. Матушка, это моя законная жена.
Он намеренно выделил эти последние слова, чтобы его мать не смогла не услышать кроющегося в его словах предостережения.
Габриэла, которая не теряла вежливости при любых обстоятельствах, улыбнулась и протянула руку.
Добрый день. Как поживаете?
Не так хорошо, как хотелось бы, ответила та, не потрудившись принять протянутую невесткой руку, и снова посмотрела на Тони.
Габриэла заметно напряглась.
Не дав, матери времени еще что-нибудь добавить, он отстранил Габриэлу и шагнул вперед. «Если понадобится, решил он, я выставлю ее отсюда насильно».
Наш разговор окончен. Полагаю, вы не задержитесь в деревне, поскольку мне прекрасно известно ваше отвращение ко всему, что связано с сельской жизнью. Возможно, вас развлекла бы еще одна поездка за границу, ведь война, наконец, закончилась.
Когда вдовствующая герцогиня поняла смысл его слов, ее глаза чуть сузились.
Возможно. Хотя такое решение было бы легче принять, если бы моя вдовья доля увеличилась на несколько тысяч.
«Неизменная жадность», подумал он. Несмотря на то, что мать получала от него весьма щедрое содержание, ее никогда не устраивал его размер. Денег ему было совершенно не жалко. Он с радостью готов был заплатить сколько угодно, лишь бы она уехала.
Конечно. Я распоряжусь, чтобы мой секретарь отправил вам чек.
Она наклонила голову, явно довольная победой хотя бы в этом раунде.
Ну что же, я попрощаюсь, хотя и посоветовала бы тебе еще раз подумать о том, что мы обсуждали.
Мне не о чем думать. Совершенно не о чем. Ваш экипаж уже ждет, мадам. Разрешите мне вас проводить.
Не трудись, Уайверн. Я сама могу найти дорогу до двери.
Величественно колыхнув юбками, она удалилась. Как только леди Уайверн ушла, атмосфера в кабинете изменилась, словно только что улетела черная грозовая туча. Габриэла посмотрела на мужа.
Тони, я не хотела мешать.
Не говори ни слова. Моя матушка такая, какая есть, и я считаю за благо о ней не думать. И вот что еще, добавил он, решив, что стоит поменять тему разговора, не хочешь ли сегодня днем куда-нибудь отправиться?
Ее прелестные глаза радостно засияли.
О! А тебе не нужно работать?
Он покачала головой.
Сегоднянет. Как ты отнесешься к пикнику?
На ее лице появилась широкая улыбкаи она крепко обняла его.
Это просто чудесно! Когда мы отправимся?
Он улыбнулся.
Через час. Как только будет готова корзинка с едой.
Наклонившись, он прижался к ее губам в коротком, но сладком поцелуе. К тому моменту как их объятия разжались, он уже забыл о своей стычке с матерью, в его мыслях оставалась только Габриэла и предстоящая вылазка.
Через пять дней после этого Габриэла сидела у себя в кабинете и вежливо выслушивала миссис Армстронг, которая советовалась с ней относительно домашних дел. Несмотря на то, что пожилая экономка уже много лет прекрасно управляла прислугой и держала под контролем жизнь всего дома, она искренне радовалась тому, что Габриэла пытается внести в эту деятельность свой вклад. Она даже не догадывалась о существовании на территории усадьбы молочной фермы, птичника и пивоварни до тех пор, пока миссис Армстронг не задавала ей вопрос относительно этих хозяйств. Она делала какие-то комментарии и высказывала предложения тогда, когда это представлялось ей уместным, а в остальном предоставляла решение экономке, полагаясь на ее мудрые советы.
Пока экономка делала еще какие-то пометки в своих книгах, мысли Габриэлы унеслись к Тоникак это часто бывало в последнее время.
Как и следовало ожидать, их пикник в тот день оказался чудесным уединенный уголок как нельзя лучше подходил для этого. В тени раскидистого вяза, росшего рядом с чистым ручьем, они ели и разговаривали. А потом он начал с ней флиртовать, дразня и соблазняя ее во время десерта, пока атмосфера не стала страстно-жаркой.
Поначалу она опасалась, что кто-нибудь может пройти поблизости, но он быстро разуверил ее и увлек своими поцелуями и ласками. В конце концов, она совершенно потеряла голову от желания и забыла о том, что их кто-то увидит. А потом они вернулись домой, поднялись в спальню и продолжали давать волю страсти до глубокой ночи.
И только на следующее утро Габриэла вспомнила, что Тони больше ничего не сказал про визит своей матери. Не упоминал он о ней и в следующие дни, вернувшись к своему привычному распорядку дня, как будто ничего не произошло. Ей хотелось расспросить его, убедить в том, что он может говорить с ней совершенно откровенно, однако она хранила молчание.
Миссис Армстронг, неожиданно для себя вдруг спросила она, вы ведь давно живете здесь, в Роузмиде?
Экономка подняла голову, и ее лицо озарилось гордой улыбкой.
Да, ваша светлость, я пришла сюда почти девочкой. Сначала была помощницей на кухне, потом стала младшей горничной, потом старшей. Какое-то время даже работала в детской, а потом мне предложили учиться управлять домом.
Этот ответ заставил сердце Габриэлы радостно забиться.
Значит, вы знали герцога, когда он был маленьким?
Лицо пожилой женщины подобрело.
Да я знаю его с самого рождения! Сама пеленала, хотя, конечно, сейчас не посмею об этом напомнить.
А его мать? Что вы о ней скажете? Как она обходилась с ним?
С лица экономки исчезла улыбка.
Что я могу сказать? У нее было множество интересов, в которые не входила забота о ребенке. Но, конечно, мало кто из благородных дам занимается воспитанием своих детей. Не в обиду вам говорю, ваша светлость, поспешно добавила она, бросая на Габриэлу встревоженный взгляд.
Ну что вы, я с вами согласна. Так что же, она часто уезжала?
Да. Она тосковала по городу и часто уговаривала герцогапокойного мужаотвезти ее в Лондон. Иногда они на несколько месяцев уезжали за границу.
А Тони оставался здесь один?
Лорд Хауленд, как его тогда звали, оставался с нянюшками и остальной прислугой.
А когда его родители возвращались?
Конечно, он был в восторге! Отец души в нем не чаял и всегда неохотно с ним расставался. Когда герцог был в поместье, они все дни проводили вместе.
А его мать?
Видите ли, ваша светлость, вдовствующая герцогиня всегда была и сейчас осталась очень тщеславной и себялюбивой особой, которая ждет, что весь мир будет потакать любой ее прихоти. Когда она только приехала сюда, в Роузмид, то казалась довольной. Покойный герцог безумно ее любил и делал все, чтобы она была счастлива. И мне кажется, что какое-то время так и было. Но когда она обнаружила, что ждет ребенка, все изменилось. Она стала очень взбалмошной, нервной.
Вы хотите сказать, что она не желала егособственного ребенка? вопросила Габриэла, ужаснувшись.
Я не уверена в этом, но ей не нравилось его вынашивать. Она часами плакала из-за своей неуклюжей фигуры и жаловалось на то, как отвратительно себя чувствует. И роды прошли тяжело. Ее светлость чуть не умерла и поэтому детей у нее больше не было. После этого герцог старался делать вид, что все хорошо, но только слепой не увидел бы, что это не так.
Как грустно!
Экономка кивнула.
Она повела себя не лучшим образом. Сначала была осторожна, но с годами становилась все более циничной, пока об ее изменах не узнали все, в том числе и герцог. Не могу сказать, понимал ли его светлость, что происходит, ведь он тогда был ребенком, но он прекрасно видел, что в отношениях его родителей не все в порядке. А потом герцог заболел.
Что с ним случилось? спросила Габриэла взволнованно, чуть подавшись вперед.
Он попал под ливень и сильно простыл. Через пару дней началась лихорадка, у него был сильнейший жар. Герцогиня не стала звать врача. Она сказала, что это легкая простуда, и он быстро поправится. Очень скоро она уехала к очередному любовнику. Это его светлость приказал позвать врача, когда понял, насколько опасно состояние отца, но к этому моменту было уже слишком поздно. Ничего нельзя было сделать. Герцог скончался к вечеру следующего дня, а молодой господин сидел у его постели.
Сколько лет было моему мужу тогда?
Миссис Армстронг подняла на нее глаза, полные печали.
Всего десять. Он рыдал, тряс отца и умолял проснуться. Он отказывался уходить, не мог поверить. В конце концов, нам пришлось насильно увести его и дать настойку опия, чтобы он смог заснуть.
Габриэла смахнула слезинку с уголка глаза, вспомнив родителей и как трудно было смириться с их потерей, а ведь ей было не десять лет, а гораздо больше!
Ее светлость приехала спустя два дня, когда мы послали ей известие о том, что случилось, продолжила экономка. Она стояла над гробом и не пролила ни слезинки. А когда молодой господин бросился к ней за утешением, она отправила его в детскую. Но это было еще не самое страшное.