Вы посмотрели интервью моей бывшей?
Мотаю головой.
А выглядите так, будто да. Я теперь отчетливо вижу, каким подонком выгляжу в дамских глазах. Даже отчеты помощников читать не надо, достаточно одного взгляд на ваше побледневшее лицо. Вы ей поверили, да? Я похож на человека, который может поднять руку на женщину?
Я не знаю вас.
Но верите в плохое, он усмехается. Уже жалеете, что подписали договор?
Он останавливается, подойдя вплотную. Я поздно замечаю это и пару мгновений смотрю на верхние пуговицы его светлой рубашки. Утром он был в другой. В яркой и сшитой для бармена на Ямайке.
Мы перейдем на «ты», произносит Константинов после паузы. Пора привыкать друг к другу.
Почему-то это звучит почти зловеще. Я запрокидываю голову и смотрю в его синие глаза. В них океан и обещание шторма. Он злится, что я так реагирую на него, но сдерживается.
Константинов поворачивается к фотографу и показывает, что мы готовы.
Отлично, отзывается фотограф, он подгоняет свою помощницу и чуть сдвигается вправо. Встаньте ближе друг к другу Можете приобнять невесту, Максим Викторович
Кого? я вспыхиваю. Меня?
Да, тебя. Константинов вдруг вспоминает свою фирменную издевательскую улыбочку и понижает голос до хриплых вибраций.
Он без предупреждения протягивает ладони к моей талии, а пока я успеваю лишь упереться ему в грудь, притягивает к себе так крепко, что с моих губ слетает стон.
Ты отталкиваешь меня и портишь композицию, подтрунивает он, опуская глаза на мои пальцы на его груди. Потрогаешь меня потом. Потерпи до первой брачной ночи, малышка.
Малышка?!
Он он
Никакой первой брачной ночи, шиплю в его самодовольное лицо. И никакой малышки.
Я топаю ножкойи прямиком по стопе Константинова. Специально хорошенько прикладываюсь, чтобы он перестал скалиться.
Добавить?
После фотосъемки. Он коротко качает головой, намекая, что пора работать. Можешь презирать меня и считать уродом, если так хочешь, но на камеру только нежность.
Он чуть ослабляет хватку и поворачивается лицом к камере. Мне же нужно еще пару мгновений, чтобы перестроиться. Я не верю, что у меня выйдет нормальное лицо, но надеюсь на мастерство фотографа. В любом случае я должна участвовать в съемках, это точно записано в договоре.
Положите руку Максиму Викторовичу на плечо, командует фотограф. Повыше, еще
Я осторожно крадусь по ткани пиджака и чувствую, как не могу никуда деться от грубоватого аромата туалетной воды Константинова. Мог бы подобрать и утонченнее, а не мучить девушку предельно маскулинными нотами. А еще он горячий, как картонный стаканчик с кофе в июле, от жара его крепкого тела просто-напросто не скрыться. Я напитываюсь им против воли и молю, чтобы у меня не вспотели ладони. И не раскраснелись щеки.
Ближе, напирает фотограф.
Константинов переносит ладонь на мою поясницу и прижимает к себе. Я невольно утыкаюсь подбородком в его широченную грудь и замечаю, как довольно улыбается фотограф. Ну хоть кто-то здесь отлично проводит время.
Может быть, поднимете невесту на руки?
Нет! вскрикиваю и сама же ежусь от эха своего нервного голоса, которое расходится по огромному дому.
Невеста боится высоты, отзывается Константинов. Я бы не отрывал ее туфельки от пола.
Он смотрит вниз и вглядывается в меня со странным коктейлем эмоций. Там и любопытство, и вызов, и укор, и отголоски недавней злости. Там столько всего, что мне никогда не разгадать. Я могу думать лишь о том, что это только первый день, только самое начало сколько еще я узнаю об этом человеке?
Фотосессия продолжается еще полчаса.
Константинов скрипит зубами на каждое новое указание фотографа, но действует как настоящий профессионал. Он умеет изображать благостную мину, когда просят, и умеет выглядеть так, словно только сошел с личной яхты. И плевать, что Константинов если откуда-то и сошел сейчас, так с телевизионных экранов, где полощут его грязное белье в прямом эфире.
Он отличный актер. И определенно привык закрываться ото всех маской благополучия. У него выходит это с пугающей легкостью, как головокружительный танец. Он играет уголками губ, меняя тональность улыбки от официальной до искренней, от легкой до невыносимо сексуальной, и искрит глазами. Им легко залюбоваться, но еще легче поймать шок. Ведь если бы я не видела его гневную вспышку из-за бывшей жены, то никогда бы не догадалась, что сейчас творится у него на душе.
Не хочется признаваться, но я беру с него пример. Тоже приглушаю эмоции и стараюсь делать то, что говорят. Поворачиваюсь, улыбаюсь, позволяю Максиму Викторовичу обнимать меня на правах будущего мужа.
Нам завтра ехать на открытие фонда, произносит Константинов между щелчками фотоаппарата. Ты помнишь?
Конечно, я помню. Он самоуверенно заявил об этом в прихожей моей квартиры.
Ох, боюсь, я еще не готова, я изображаю печальный вздох и развожу руками. Инна считает, что у меня проблемы с гардеробом и манерами.
Константинов щурит глаза и легонько усмехается.
Стоит прислушаться к ней, добавляю вполголоса. Вдруг я опозорю тебя? Не так выйду из машины или скажу какие-нибудь глупости.
Девушкам в розовом идут глупости.
Но я слышала, в высшем свете нельзя повторяться. Меня сегодня снимают в розовом, завтра придется выбрать другой цвет. Еще подумают, что ты экономишь на своей избраннице.
Я явно сэкономил на своем спокойствии, когда выбрал не девушку, а занозу в баре. Жесткие губы Константинова трогает ироничная ухмылка.
Так просто? Я чувствую свой шанс хоть что-то узнать и, проигнорировав указание фотографа, поворачиваюсь к Константинову. Ткнул пальцем в баре и выбрал?
Да, именно. Он кривится на мое ткнул пальцем. Еще хотел сразу утащить в пещеру, но вспомнил о манерах.
Но почему я? Там было очень много девушек И красивее, и моложе меня.
Да? он наигранно удивляется. Черт, в барах вечно ужасное освещение, легко промахнуться.
Светлана! резкий голос Инны заставляет встрепенуться и вспомнить, что кроме Константинова, будь он проклят со своим остроумием, в комнате есть еще люди. Стас к кому обращается?
Ой.
Я поворачиваюсь к фотографу, но Константинов опережает меня. Он уже понял задачу и садится на стул, утягивая меня следом. Я только делаю намек на сопротивление, как Константинов напирает сильнее и усаживает на себя. Ох! Давно мне не было так неуютно. Тем более Константинов приобнимает меня и кладет ладонь на мое бедро. Я нервно сглатываю и замираю как восковая фигурка, чтобы не ерзать.
Боже, на что я подписалась?
Я совершенно не подумала о таких мелочах.
Я подумала о пластических операциях, но не подумала, что мне придется сидеть на чужих коленях.
Ты слишком зажата, произносит Константинов. Отомри, красавица.
Замолчи, я сейчас могу только шипеть на него. Ради всего святого.
Он проводит носом, задевая прядки моих волос, и фотограф тут же делает скорострельную серию. Я же жалею, что она не автоматная и не в корпус Максима Викторовича.
Тебе нужно привыкнуть ко мне, продолжает Константинов. Иначе ты будешь шарахаться от каждого моего неосторожного движения.
Он обхватывает мое запястье и мягко проводит подушечкой большого пальца по кругу. Медленно и томно, надавливая и обжигая. Я не выдерживаю и отнимаю руку.
Мы можем уже закончить с этим? Я смотрю ему в глаза и говорю ровным голосом. Разве недостаточно снимков?
Константинов пару мгновений вглядывается в мое лицо, словно там спрятан важный для него шифр, а потом дает отмашку Стасу. Он выпускает меня из рук и внимательно наблюдает, как я вскакиваю на ноги и поправляю костюм, чтобы хоть чем-то занять руки.
Ты права, ты не готова.
Я поднимаю голову на его реплику, из-за которой у Инны случается маленький сердечный приступ и она уже берет побольше воздуха в легкие для протестов. Ведь нельзя срывать утвержденный график.
Я завтра поеду один.
Вы уверены, Максим Викторович? Инна все же уличает момент и вступает в разговор. Мы уже пообещали представить вашу невесту именно на открытии детского фонда. Это самое подходящее место, ваш будущий брак будет ассоциироваться с хорошим делом, благотворительностью