В течение пяти минут ученица должна была отвечать по теме, содержавшейся в вытянутом билете, в то время как следующая выпускница готовилась за соседним столом. Арина ждала своей очереди и мяла в руке билет, который только что вытянула из тех, что лежали перед Павлом Павловичем.
Двух часов сна было достаточно, чтобы вернуть ее лицу почти детскую свежесть. Ее небольшие светло-серые глаза были обрамлены длинными дугообразными бровями, которые почти сходились у основания прямого, правильного и красивого носа. Тонко очерченный рот был сжат. Арина не думала о своем билете, а слушала ученицу, которая, стоя перед экзаменаторами, путалась в ответах. Серые глаза с черными ресницами блестели, и было видно, что Арина едва сдерживалась, чтобы не броситься на помощь подруге.
Сидевшая поодаль классная дама посмотрела на часы и вышла. Через две минуты она вернулась в сопровождении начальницы гимназии. Экзаменаторы засуетились, каждый предлагал свой стул. Госпожа Знаменская поблагодарила их кивком головы и села немного позади кафедры на стул классной дамы.
По классу пронесся шепот. Девушки вполголоса обменивались мнениями.
Она опять тут как тут.
Она всегда приходит, когда отвечает Арина.
Как не стыднотакая протекция!
Не успела начальница сесть, как Павел Павлович постучал легонько по столу и сказал ученице:
Благодарю вас.
Молодая девушка спустилась с возвышения, вернулась на свое место и закрыла покрасневшее лицо платком.
Слегка дрожащим голосом преподаватель вызвал:
Кузнецова. Арина подошла.
Не поднимая глаз, экзаменатор спросил:
Какая у вас тема?
Господин Великий Новгород!
Не ожидая дальнейших вопросов, Арина начала отвечать. Она говорила с поразительной уверенностью и точностью в формулировках. Самый запутанный вопрос в ее ответе приобретал ясность; сложная тема сразу становилась понятной. Пункты излагались в порядке относительной важности, и Арина, не отвлекаясь от деталей, рисовала яркую картину, в которой каждый факт находил подобающее ему место.
Экзаменаторы слушали ее с наслаждением, как внимают на концерте большому артисту. Павел Павлович не сводил с нее глаз, а на обычно бесстрастном лице начальницы гимназии отражался интерес, с которым она следила за изящными и точными ответами Арины. Все лица в зале были обращены в сторону кафедры.
Это на пять с плюсом, сказала одна из учениц.
Первая награда и золотая медаль, прошептала другая.
Посмотри на Пал Палыча, тихо заметила третья. Сомнений быть не может. Он обожает ее.
Я давно это знаю, вставила еще одна бледная и серьезная девушка.
Через пять минут Павел Павлович прервал Арину.
Достаточно, Кузнецова, благодарим вас.
Спустя час экзамен был окончен. Пока ученицы выходили из класса, Арина осталась поговорить с начальницей. Их беседа продолжалась довольно долго. Теперь они были одни. Вдруг в порыве нежности, изумившей девушку, г-жа Знаменская наклонилась к ней, поцеловала и сказала:
Где бы вы ни были, Арина, не забывайте, что я ваш друг
В вестибюле Арину ожидали две девушки. Их шепот прерывался быстро подавляемым смешком. Одна была высокой, худой, бледной, с блестящими глазами и угловатыми движениями, другаянекрасивая, с круглыми глазами, широким носом, но кокетливой и живой. Они пользовались дурной репутацией; на них часто видели украшения, происхождение которых казалось подозрительным, так как обе были из небогатых мещанских семей. Дождавшись Арины, они пошли вместе, засыпая ее нежностями, поздравлениями, расточая тысячу комплиментов.
Послушай, Арина, сказала высокая, не хочешь ли ты вечером поужинать с нами? Соберется небольшое общество В новой загородной усадьбе, которую недавно купил Попов (этот Попов был богатейшим городским купцом, человеком зрелых лет и отталкивающей наружности) Он устроил дом самым оригинальным образом. Представь себе, там нет ни одного стула, только диваны. Уверяю тебя, на это стоит взглянуть.
Низкорослая ретиво вмешалась:
Музыкантов он прячет в соседней комнате. Их слышно, но они остаются невидимыми. И потом он придумал кое-что совершенно оригинальное. Свет дают только коротенькие свечи, которые гаснут одна за другой.
А кто, пирует на этих диванах? спросила Арина. Я не представляю себя рядом с Поповым.
Несколько его друзей, очаровательные люди. Но почему же ты не хочешь пойти к Попову? Он безумно влюблен в тебя, моя дорогая; он мечтает и говорит только об Арине Николаевне. Ты непременно должна пойти с нами.
Премного благодарна, ответила Арина. Попов отвратителен.
Но как остроумен! Наконец, ты должна послушать, как он поет Он чарует, он совершенно преображается!
Пусть поет без меня, ответила Арина, останавливаясь. У меня нет желания видеть ни его усадьбу, ни его диваны, ни его свечини сегодня, ни завтра! Передайте ему это.
Он умрет от отчаяния.
Пусть утешится водкой.
Она рассталась с девушками. Взволнованные отказом, обе продолжали свой путь, оживленно беседуя.
Просто смешно, как она заставляет себя упрашивать, заметила высокая.
Попов будет недоволен, добавила маленькая.
Арина вышла в небольшой садик, скорее, параллельную улице аллею, обрамленную деревьями и кустами роз. В состоянии крайнего возбуждения здесь прогуливался Павел Павлович. Мягкий по натуре, безобидный, благодушный и мечтательный, он боялся всего на свете и особенно встреч с Ариной Николаевной в этом узеньком подобии сада, случавшихся два-три раза в неделю после уроков. Всякий раз он бывал парализован волнением до такой степени, что едва мог говорить. К тому же сегодня после беседы с двумя своими товарками Арина казалась раздраженной, что еще более усиливало замешательство учителя. Однако он нашел в себе мужество пригласить ее присесть на стоявшую в стороне скамейку. Она отказалась, так как и без того сильно опаздывала и попадала домой лишь к концу обеда.
Он пошел проводить ее, поздравляя с блестяще выдержанным экзаменом, повторяя лестную оценку одного из экзаменаторов: Гениальный ребенок".
Арина легким движением тонкой шеи вздернула головку и негромко заметила:
Ребенок! Какая дерзость! Ведь мне семнадцать лет.
Потом умолкла, и смущенный учитель также погрузился в молчание. Они быстро шли по полупустым улицам. Впервые в этом году стояла угнетающая жара, предвещавшая жаркое южное лето.
Так они подошли к дому на Дворянской, где жила Арина. Павел Павлович был бледнее обычного. Сделав над собой усилие, он попытался что-то сказать.
Арина опередила его:
Знаете, Павел Павлович, о чем я думаю? У меня, возможно, озабоченный вид, но я безгранично счастлива. Догадываетесь почему? Нет?.. Хорошо, я объясню вам Через несколько минут я буду в своей комнате. У меня на диване лежит чудесное белое декольтированное платье, отделанное ирландской вышивкой. И Пашавы знаете Пашу? она обожает меня и одобряет все, что бы я ни делала, Паша приготовит к платью белые шелковые чулки и около дивана поставит открытые белые туфли. Тогда, Павел Павлович, я сброшу с себя все, кину наземь эту ужасную гимназическую форму, это коричневое платье, которое не снимала три года. Я буду отплясывать на нем, попирать его ногами, я обниму Пашу Я только и думаю об этом. Я свободна, наконец-то свободна! Порадуйтесь же вместе со мной!
Она протянула ему обе руки. Павел Павлович слушал ее, и на его лице отражались противоречивые чувства. Радость молодой девушки, один звук ее голоса опьянял его, но в то же время он ощущал в себе глухую тоску.
Арина уже шла от него к дому, поднималась по ступеням. У двери обернулась:
Если вам нечего делать сегодня, приходите ужинать в Александровский парк.
Она исчезла. Павел Павлович неподвижно стоял на тротуаре.
IIТЕТКА ВАРВАРА
Когда Арина вошла в столовую, за длинным столом сидело несколько человек во главе с тетей Варваройбрюнеткой лет сорока с неправильными чертами лица, привлекавшего к себе внимание прежде всего большими черными глазами, такими прекрасными, что их одних было достаточно, чтобы оправдать мнение горожан: Варвара Петровнаобольстительная женщина". Она была со вкусом причесана, пробор сбоку разделял ее слегка вьющиеся волосы. У нее были холеные руки, тот же красиво очерченный рот, что и у племянницы, но зубы были не очень хорошими, Варвара Петровна это знала и улыбалась с плотно сжатыми губами, зато ее темные глаза озаряли все лицо. Она неотразима", говорили в такие моменты ее близкие. Когда тетя Варя прогуливается по улице, рассказывала Арина, идущим позади кажется, что впередимолодая девушка". Она даже дома одевалась с тщательностью, редкой на Руси. Носила элегантную обувь, тонкое белье. Выходя на улицу, облачалась в строгий костюм черной материи от лучшего московского портного.