Константин не бросил пить, просто теперь он не сидел в барах, а выпивал пару стаканов коньяка в номере перед сном, чтобы засыпать быстрее и не видеть во сне Киру ни живую, ни мертвую.
Херцог-Нови маленький город, а потому несколько раз Константин встречал на улице знакомых, приезжающих навестить Киру. Среди них был и Марко. Костя увидел его на другой стороне улицы. Высокий, статный мужчина, с рукой на перевязи решительным шагом шел в сторону клиники. В здоровой руке он нес огромный букет садовых роз. Костя проводил Марко долгим тяжелым взглядом. Он откровенно не знал, что о нем думать. Ревновать Киру, делить ее сейчас глупо, даже немыслимо, да и Марко никогда толком не становился между ними. Винить его в случившемся тоже не имело смысла, тогда что? Костя не знал. Он хотел, чтобы Марко здесь не было, да и сам всерьез собирался уехать.
И все же три дня спустя, вечером, Костя взял небольшую спортивную сумку, купил в ближайшем супермаркете гору самых разных продуктов и приехал в больницу. Он поднялся по лестнице на второй этаж, немного постоял возле палаты и не решился войти. Вместо этого Константин заглянул в ординаторскую и спросил доктора можно ли ему остаться на ночь.
Если Кира не против, последовал короткий равнодушный ответ.
Костя кивнул и, наконец, отправился к Кире. Он надавил на ручку двери, та пронзительно и жалобно скрипнула, разом прогнав всю решительность Константина. Мужчина замер в дверном проеме, разглядывая подругу, спящую на кровати. У нее было ужасно худое, бледное и совсем детское лицо. Костя, наконец, вошел, не отводя глаз от спящей девушки, внимательно рассматривая ее. Как мало в ней осталось от той Киры, что спала на траве в доме со звездной крышей, как страшно болезнь изменила ее красивое лицо, ее изящные руки и покатые плечи.
Словно почувствовав его взгляд, девушка открыла глаза, он улыбнулся и спросил:
Ты все еще здесь?
Как видишь, она улыбнулась в ответ. Ты тоже здесь?
Да Прости, что не приходил, Костя осмотрел палату, на секунду задержался взглядом на огромном букете роз в изящной стеклянной вазе и вновь посмотрел на Киру.
Прощаю. Если бы могла, тоже бы сюда никогда не приходила, Кира невесело усмехнулась.
Кир, Костя сел в кресло, можно я сегодня здесь останусь на ночь?
Она покачала головой:
Не надо. Тебе не понравится.
Костя молчал, рассматривая ее. Девушка действительно сильно похудела, кожа стала бледной, а глаза разве у людей бывают такие глаза, как два бездонных колодца. Посмотришь, и рискуешь утонуть, провалиться куда-то в другой мир. Костя вспомнил свой сон, тот, где вместо Киры было мертвое тело, накрытое белой простыней, это было такое страшное, немыслимое воспоминание, что Константин помотал головой, отгоняя его, сглотнул и с новой силой стал уговаривать Киру.
Ты может, не помнишь, начал он, постепенно собираясь с мыслями, это было лет восемь назад, мы только познакомились и вечерами гуляли вместе. Я как-то сказал тебе, что ты мой самый близкий друг. И если однажды, я попаду под машину и окажусь в больнице искалеченный, то позвоню только тебе. Мне казалось, ты бы приехала, перевернула все с ног на голову и спасла меня, Костя в упор посмотрел на Киру.
Послушай, ты все еще мой самый близкий человек, а я все еще могу попасть под машину. Давай так, сейчас я попробую помочь тебе, чтобы потом, лет через несколько, ты могла прийти мне на помощь? он лукаво улыбнулся. Никакой жалости, никакого сострадания или подвига, только не прикрытый эгоизм! Идет?
Кира рассмеялась:
Я не буду тебя отговаривать. Думаю, на эту идею тебя Драган натолкнул. Он давно говорит, что по ночам мне нужна компания. Ночь будет долгая и бессонная. Но если хочешь, оставайся.
Костя был страшно доволен собой. И чтобы закрепить успех разложил купленные ранее продукты прямо на больничной койке под носом у Киры. При виде еды она поморщилась, однако ничего не сказала. А несколько минут спустя взяла кусочек сыра, понюхала и осторожно положила в рот. Больше она ничего есть не стала, но и этот крошечный кусочек смело можно было считать Костиной победой.
После ужина мужчина перебрался в кресло и уже собрался прочитать Кире очередную главу «Барона Мюнхгаузена», но девушка его остановила.
Расскажи что-нибудь, попросила она, что хочешь. Про общих друзей, про Москву, про свою работу. Что угодно.
Я не знаю, что рассказывать Кира. Ты что забыла, из нас двоих ты писатель, сказочник. Я с этим покончил еще в школе, Костя растерянно улыбнулся, но вдруг вспомнил свой недавний разговор со знакомым и неуверенно начал рассказывать: Ты помнишь, Макса? Он переехал в Питер, купил квартиру в дореволюционном доме в центре города с окнами во двор-колодец, и теперь вечерами сидит на широком подоконнике у окна, рассматривая соседей.
Жуть, Кира едва заметно улыбнулась.
Ну, почти. Там среди соседей ему встретилась женщина-мечта: высокая, стройная, огненно-рыжая, вся в татуировках. Макс говорит, ночами она выходит на балкон курить абсолютно голая.
Кира засмеялась:
Чудесная история. Ты нашел, что рассказать.
Я предупреждал, что рассказчик из меня не очень. Но лучше уж сомнительные истории про татуированных красоток, чем Мюнхгаузен на языке оригинала.
Мюнхгаузен прекрасен! Не наговаривай. Ты просто забыл язык и потому ничего не понимаешь, Кира весело улыбалась и в эту минуту казалась почти здоровой. Мысленно Константин пообещал себе веселить ее, как можно чаще.
Он повертел в руках произведение Распе и стал пересказывать Кире все мыслимые и немыслимые сплетни об общих друзьях, их встречах, совместных рыбалках и посиделках. Он намеренно приукрашал свои рассказы, чтобы Кира лишний раз удивилась или улыбнулась. И она действительно улыбалась, смеялась, переспрашивала и недоверчиво вскидывала черные брови. А Костя смеялся вместе с ней. Ему нравилось, как звучит ее смех, как он рассыпается по полу, отскакивает от больничных стен, как разлетаются морщинки-лучики в уголках ее глаз, как играет на губах улыбка, как Кира откидывает за плечи черные волосы. С нескрываемым любопытством следил он за мимикой и жестами подруги и говорил, говорил не переставая.
Но через два часа воспоминаний и историй Костя заметил, что девушка сильно устала. Она побледнела, а глаза, бездонные колодцы, потухли. В них теперь, как рыбка на мелководье плескалась усталость.
Слушай, я тебя совсем заболтал, давай поспим? Костя еще раз внимательно посмотрел на Киру и осторожно добавил: Кир, тебе больно, да?
Нормально, помоги мне лечь на бок, она говорила медленно и настороженно, словно прислушивалась к чему-то внутри себя. Ей не было больно, но боль уже проснулась где-то в глубине тела и теперь подкрадывалась к девушке. Кира чувствовала ее приближение и липкий, холодный страх постепенно охватывал ее. «Лучше бы Кости здесь не было», думала Кира, искоса глядя на друга.
В этот момент Костя подошел к кровати и бережно дотронулся до девушки. Она была легкая, почти невесомая и нестерпимо хрупкая, по крайней мере, так ему показалось. Он неловко дотронулся до ее плеча и замер в нерешительности.
Не бойся. Не рассыплюсь, холодно сказала Кира, словно прочитав его мысли.
Костя помог ей перевернуться, бестолково, неумело поправил подушку и сел в кресло на прежнее место. Кира закрыла глаза и сразу же уснула. Мужчина слышал, каким тихим, медленным и ровным стало ее дыхание.
Он еще долго смотрел на спящую Киру, прежде чем сам смог закрыть глаза и задремать на неудобном больничном кресле. Костя спал плохо, он боялся лишний раз пошевельнуться, чтобы не разбудить Киру, кроме того сквозь сон он то и дело слышал, как она стонет и что-то бормочет во сне.
Утром Костя проснулся от того, что Кира запустила в него подушкой и решительно выгнала из палаты. Женщину ожидал душ, переодевание, осмотр и еще ряд процедур, не предназначенных для посторонних глаз.
Константин вышел из клиники, за 15 минут пешком добрался до гостиницы, лег на кровать и мгновенно уснул. Сил обдумать и осмыслить минувшую ночь, у него не было. Однако, несколько часов спустя отдохнув и восстановив силы, он заново прокрутил в памяти события этой ночи, вспомнил невесомое тело и худое лицо, бездонные глаза и улыбку. Какое-то совершенно новое, непривычное чувство болезненно сдавило грудь. Костя вздохнул, он точно знал, что теперь ему не удастся уехать в Москву и оставить Киру. Он боялся сознаться в этом даже самому себе, но решение было принятоКонстантин останется в Черногории пока Кира не выздоровеет.