Как бы ни возражал внутренний голос против присутствия здесь Мадины в таком виде, а душа и глаза, как я только что сказал, радовались. Гарун объяснял задачу сестры в скором браке так: «Только взор мужа радовать». Зрелище, открытое моим глазам, сообщало, что с этим у будущей семьи проблем не будет.
По сравнению с Мадиной я имел вид предельно презентабельный. Рубашка, джинсы, под нимитрусы, на ногахноски. Джентльмен. Только галстука не хватает, чтобы с полным основанием объявить: «Бонд. Джемс Бонд».
Любоваться девичьими прелестями было приятно, но нежданное вторжение извне может поставить на двух жизнях жирную точку. Еще только размышляя о возможных последствиях, я обнаружил себя вставляющим ключ в скважину замка. Теперь снаружи не открыть. Такое у нас не практиковалось, это мера крайнего случая. Вдруг кто-то внутри не один и не хочет, чтобы его беспокоили?
Конечно, об этом следовало предупредить по телефону, и никто бы в здравом уме не сыграл в третьего лишнего. Другое дело, что до сих пор этой возможностью ни разу не пользовались. Такая у нас компания подобралась. Первым деломсамолеты, как бы ни мечталось об обратном.
И все же слухи обо мне и Мадине ни к чему, а ключ в замкепрямой намек на щекотливые обстоятельства. Оценив расстояние от кухни до ванной, я вытащил и убрал ключ. Вернуться никто не должен, но если случится непредвиденное и дверь оживет скрежетом ворочаемого замка, я успею затолкать гостью в ванную, а тому, кто придет, объясню, что сестра друга забежала за вещами и ей зачем-то срочно понадобилась ванная. Чем меньше подробностей, тем лучше.
При чужих Мадина вряд ли выйдет из ванной без платья.
На душе стало немного спокойнее.
Когда я вошел на кухню, она опустила взгляд.
Прости, донеслось едва слышно, я хотела как лучше. Ты такой симпатичный
Ясимпатичный?! Никогда так не считал. И все, кто мне до сих пор встречался, тоже. Или я что-то понимаю не так, или ситуация резко накренилась в лучшую сторону.
Ты мне очень нравишься, продолжила Мадина без промедления. Давно. Еще когда маленькую защищал от всех, в том числе от брата.
Защищал? удивился я. Память ничего не выдала по запросу. Слишком давно это было, и слишком многое произошло после. Старые впечатления забились новыми.
У Мадины, видимо, замещения не произошло, или женская память устроена по-другому.
Не помнишь? А я помню. Долгие годы ты был моим тайным героем, и теперь, когда мы, наконец, встретились Мне казалось, что я тоже нравлюсь тебе хоть немножко.
Голос ее дрогнул, еще чуть-чутьи начнутся слезы, хлопот не оберешься. И мне, недоуменно примеривавшему на себя невообразимую роль героя девичьих грез, пришлось успокаивать:
Конечно, ты мне нравишься.
Влажные омуты вскинулись:
Тогда в чем же дело?
Вот оно, современное воспитание. Сначала запад пришел на север, теперь, как видно, и на юг. Цивилизация, мать ее свобода-равенство-братство, наступает. А если кто-то наступает, то одновременно кто-то должен отступать или капитулировать. Логика. То есть, здравый смысл.
А он, здравый смысл, знает, что лучшая защитаэто нападение.
Скажи прямо, чего ты хочешь, отрезал я нам все пути назад.
Мадина смутилась. Наконец-то.
Быть сегодня с тобой.
В смысле
Ты правильно понял.
Глупости. Это невозможно, ты знаешь.
Совсем не глупости.
Ты выходишь замуж!
И что?
Я сел от неожиданности, и хорошо что рядом оказалась табуретка. Мадина опустилась на соседнюю. Хоть за это спасибо, а то с нее сталось бы и на колени мне взобраться.
Невероятно, но в роли защитника изживших себя заветов старины глубокой выступил я:
Как же будешь жить с мужем, которого придется обманывать?
А придется обязательно, востокдело тонкое, про юг вообще молчу.
Обманывать? Обманкогда человек не выполняет своего обещания.
Ага, этот камешек размером с увесистый булыжникв мой пожухлый огород. Но у меня имелось нечто более увесистое, чем запустить в ответ:
Разве обман ожиданийне обман?
Ты о традициях, которые не дают житья нормальному человеку?
Я о традициях, по которым живут твои сородичи. Традиции твоих предков. Традиции, которые я со своей стороны тоже уважаю и не хочу нарушать.
Угораздило же меня родиться не в том месте Мадина скривилась. Обмана не будет, хотя мне не нравится навешивание на меня выполнения давно устаревших требований. Нопусть, раз так получилось. Что бы ты сейчас обо мне ни думал, а я храню девственность для будущего мужа и буду верна ему, чего бы это ни стоило.
Не понял, не понял я.
Уверен, что это бесподобно отразилось на моем лице.
Мадина даже не улыбнулась.
Яеще ни с кем. И не собираюсь. Не делай, пожалуйста, такие глаза.
Ты только что сказала, что пришла
Значит, ты подумал об этом?
О чем же еще после таких заявлений?! Я нервно встал.
Бедная у тебя фантазия.
Мадина тоже поднялась и принялась мерить шагами узкий проход между мебелью и мной. Футболка, надетая на мокрое тело, красочно прорисовывала детали, причем в цвете. Белая ткань в намоченном виде совершенно не предназначена для сокрытия чего бы то ни было. Видна была даже родинка около соска. Даже. Да.
Я позорно молчал.
После нескольких рейсов туда-обратно, незваная гостья замерла рядом со мной. Пришлось снова сесть, чтобы не быть проткнутым взглядом или чем-то помягче, но не менее убийственным.
Я не планировала делать ничего, что навредит будущей семейной жизни. Мадина тоже села, но теперь впритык со мной, бедро к бедру. Я не собиралась обманывать мужа. Ему нужно, чтобы невеста досталась девочкой? Я это обещаю. Причем, заметь, я гарантирую это по-настоящему, а не через восстанавливающую хирургию, как некоторые.
Она явно ждала одобрения. Хотя бы кивка.
Увы, не по адресу.
Разве это не похвально? Мадина вновь стала напрашиваться на комплимент, решив, что я не понимаю всей глубины сообщения. По-моему, это настоящий подвиг.
А Хадя? Она подобное тоже считает подвигом?
Хадядругое дело. Мадина недовольно качнула мокрыми волосами. Ей ничего не нужно из того, что предлагает бурлящий вокруг нее яркий мир. А мне нужно.
Думаешь, ей не нужно? с сомнением переспросил я.
Не нужно! Поэтому ждать ласк будущего мужа ей труда не составляет. А я узнала, как чудесно разнообразие, и для конкретной меня это подвиг. Если человеку запрещают кофе, разве он отказывается заодно и от чая? Мягкое тепло, грозившее пожаром, придвинулось ближе. Ты же знаешь, что и волки могут быть сыты, и овцы целы.
Я резко ссутулился. На плечах непонятно как выросла гора и теперь сильно давила. До боли. Боль отдавалась в сердце.
Извини, может, я чего-то не понимаю, но в этом случае волки останутся сытыми баранами.
Мадина подавилась смешком.
Классно сказал! Ее ладонь хлопнула меня по колену. Главноечто сытыми.
Плодить барановне мой профиль.
Я отодвинулся от набивавшихся в дружбу роскошных бедер. Самое странное, что следовавшие от меня отказ за отказом не смущали собеседницу, задумчиво теребившую свои длинные локоны. Она либо принимала мои слова и поступки за проявление стеснения, либо просто не понимала, что отказ возможен в принципе. Но тогда Озарение прострелило навылет:
У тебя уже есть такой опыт?
Щелчок вскипевшего чайника заставил Мадину вскочить, она озорно поиграла бровками цвета вороньего крыла:
Ура, чай! Как договаривались, пришло время твоей исповеди.
Подожди
Но любительница горяченького уже отскочила и отвернулась, ноги приподнялись на цыпочки, пальцы в поисках сахара пошарили по верхам настенных шкафчиков. Законы физики никто не отменял, и вслед за поднятыми руками задралась футболка. Разговаривать о чем-то серьезном стало невозможно, мысли разлетелись. Я молча смотрел, как прилипшая футболка еще с минуту отказывалась возвращаться на место, пока ее владелица порхала, накрывая на стол.
Что же я делаю
А что я делаю, если рассудить трезво? Ничего предосудительно.
Просто попью чай с очаровательной мадемуазель и поговорю о былом. В меру сил и скромности выполню ненароком данное обещание, затем отправлю проказливую гостью восвояси, что бы она там еще ни напридумывала.