Над чем ты смеешься? лицо Ретта покраснело.
Может, ты все-таки больше всего похож на меня. Пришел сюда, чтобы уничтожить меня? Избить до бесчувствия? Ретт сузил свои глаза. Еще больше смеха сотрясало мой живот. Ну, что же ты, бей меня, Ретт. Старика. Вот кто я. Ты проделал такой путь сюда среди ночи, чтобы избить старика!
Я пришел сюда, что сказать тебе все, что никогда не способен был сказать.
О, Боже. Не могу дождаться, чтобы послушать о твоей жалкой жизни, Ретт всегда был никчемным в моих глазах. Слишком мягким. Слишком простым. Потом, когда он стал адвокатом, его слишком затянуло в правильное-неправильное. Он делил мир на белое и черное. Мне это не нравилось. Я знал лучше, чем кто-либо, что скрывается в сером.
Она вышла за меня замуж. Твоя малышка Фей, он выплюнул слова.
Ты лжешь, боль расцвела в моей груди. Я пытался не думать о последних вещах, что она сказала мне, когда я видел ее.
Я влюблена в Ретта, Тейлор. И это последний раз, когда ты видишь меня. Ее слова отражались в моей голове. Я был хорош, притворяясь в том, чего не произошло. Я был хорош, притворяясь, что она не имела это в виду.
Нет. Не лгу. Она любит меня. Она всегда любила меня.
Нет. Хватит. Затк
Она никогда по-настоящему не любила тебя. Ты вынуждал ее, когда она не знала ничего лучше, голос Ретта дрогнул в конце.
Это не
Это ПРАВДА! заорал Ретт. Она никогда не хотела тебя. Она была маленькой девочкой! Ты должен был быть ее отцом. Ты должен был любить ее, как отец. А не той всей хренью, которую ты натворил.
Это не важно, я покачал головой и посмотрел в потолок. Я не должен слушать Ретта. Я не должен слушать его слова.
Да ты, блять, издеваешься надо мной? Это более, чем важно.
Еще один смешок взорвался на моих губах.
Какого черта ты смеешься?
Образы Фей порхали в моей голове.
Потому что не важно, что ты с ней сейчас. Я всегда буду ее первым. Я навсегда останусь ее первой любовью, я посмотрел в его глаза. Глаза моего единственного сына. Не важно, что ты думаешь, что забрал ее любовь, сынок. И забрал я ее или нет, она всегда все равно будет моей и всегда будет моей.
Боль разорвала меня, полностью сотрясая тело. На мгновение я подумал, что мое сердце раскололось напополам, но посмотрев вниз, выяснилось, что это не так, нож был воткнут в него. Он торчал из моей груди с обернутой вокруг рукоятки рукой Ретта. Кровь. Красная кровь. Она сочилась вокруг лезвия и пропитывала оранжевую форму, отчего та становилась темной.
Ретт, его имя было шепотом на моих губах. Мой сын. Мужчина, который женился на моей малышке Фей. Мужчина, который засадил меня в тюрьму. Я знал даже до того, как он вытащил нож из моей груди и вонзил его в меня снова, что он будет моим убийцей. Моим убийцей.
Я умру от руки собственного сына. Мы не такие уж и разные. Кто придёт на мои похороны? Никого не осталось. Моя мать умерла много лет назад, а других родственников, кроме Ретта у меня не было.
Фей пришла мне на ум, когда боль взорвалась внутри меня, казалось, поглощая каждое нервное окончание. Сцены, моменты нашего совместного времени вспыхивали в моей голове, в момент, когда глухой отвратительный звук ножа ударялся об мою плоть снова и снова.
Моя малышка Фей.
Она никогда не была твоей. Никогда.
Она узнает, что это был т-ты, слова были шепотом на моих губах. Не важно, что Фей ненавидела меня, что она думала, что любит Ретта. Она всегда будет любить меня. Всегда. И она никогда не смирится с моим убийством. Никогда.
Нет. Не узнает. Вот почему заняло так много времени но голос Ретта был далеко, и я падал, падал прочь от света, от Фей. Я не видел ее больше.
Я не видел ничего.