Я наблюдала, как Калинин делает себе новую порцию кофе, и придумывала, что съязвить в ответ. Не нравится мой кофе? Почему-то мне казалось, что дело вовсе не в корице, а во мне.
Я могу тебя подвезти, сказал Калинин.
Куда? не поняла я.
Куда скажешь.
Он сегодня был вообще каменной глыбой. Если вчера он хоть и казался мне не самым приятным, но сегодня упорно делал вид, что мы Не знаю даже, как это назвать Не знакомы? Странно звучит. Никто друг другу? Но так и есть. Только все равно не понимаю, что произошло.
Андрей Григорьевич, все нормально?
Все отлично, ответил он, заливая кипяток в чашку. Оденься.
Нет, все-таки вчерашний Калинин мне нравился больше, хоть и был жутким занудой. А сегодняшний Он такой, что рядом становится холодно, несмотря на то, что уже утром почти двадцать пять градусов. Мы, конечно, не нравились друг другу, но это Меня просто выбило из колеи.
Вылетев из кухни, я забрала из ванной свою одежду и пошла в комнату. Что-то сегодня не так, а я не могу понять. Где же вас, Андрей Григорьевич, так перемкнуло? И почему меня это так задело?
Хватит, он был прав. Расходимся.
Нет Что-то я не могу определиться.
Я не хочу прощаться с ним, но пока не могу объяснить это. Может, я просто вцепилась в него, потому что боюсь остаться в незнакомом городе? Да к черту все! Сейчас разберемся.
Бросив рюкзак в коридоре, я вернулась на кухню и с места в карьер спросила:
Андрей Григорьевич, вы ведете себя как мудак, потому что я вам нравлюсь?
Калинин подавился кофе и, не глядя на меня, ответил:
А не много ли ты о себе думаешь?
Думала я в последнее время очень много, но сейчас опиралась только на ощущения. Но его последние слова немного выбили почву из-под ног. Я много о себе думаю? А он что? Чертов сноб.
Рядом с ним появлялось желание что-то доказывать, вести себя неправильно, только бы получить не обычное безэмоциональное общение, а выбить его из зоны комфорта.
Не знаю, что я сейчас творила, но подошла к Калинину и, отставив его чашку в сторону, облокотилась на стол. Он даже не пошевелилсяпросто наблюдал за моими действиями и как будто ждал, как далеко я могу зайти.
А я Я думала, что он меня остановит в самом начале. Наши лица были очень близко, и я снова почувствовала этот запах цитрусов и соленого моря. Извините, Андрей Григорьевич, но даже ваше показное безразличие меня не остановит. Я привыкла идти до конца.
Когда я двумя пальцами прикоснулась к его губам, Калинин наконец перехватил мою руку, крепко сжав запястье. Мы смотрели друг другу в глаза, так близко, так старались быть равнодушными. И как будто испытывали друг друга. Кто первый сдастся? Уж точно не я, да и Андрей Григорьевич, судя по всему, не собирался.
Мы молча говорили друг с другом. И понимали, что это игра. Он раскусил меня еще до того, как я приступила к действиям. Он позволил мне зайти настолько далеко Только зачем?
Я перевела взгляд на его губы и почувствовала, как усилилась хватка на моем запястье. Он меня остановит. Должен. Иначе никак быть не может. Я свое фиаско не признаю. И он должен это понимать. Пусть мы и знакомы около суток, но он же все-таки психолог!
Между нашими лицами остался сантиметр. Я чувствовала его дыхание, пропитанное кофейным запахом, и аромат туалетной воды. И сразу представила себя под лимонным или апельсиновым деревом в Сорренто с чашкой кофе в руке.
Кто кого переиграет? Увы, я начала проигрывать, потому что желание прикоснуться к его губам отдавалось покалыванием в кончиках пальцев и странной тяжестью в груди. Почему раньше такого не было? Я не была никогда помешана на запахах, не чувствовала трепета от предвкушения поцелуя
А Калинин за все время, которое, казалось, растянулось на часы, даже не пошевелился. Да, ждет, не верит.
Я прикоснулась своими губами к его, совсем легко, едва ощутимо
И тут Андрей Григорьевич вернул меня с небес на землю:
И кто кому здесь нравится?
Я резко отстранилась, хоть моя рука до сих находилась в кольце его пальцев, и сказала:
А вы не больно сопротивлялись.
Не делай преждевременных выводов. А теперь надо ехать, иначе из-за тебя я опоздаю.
Вы невыносимы, бросила я.
О, а я думал, что мы уже перешли на «ты», после всего того, что между нами было.
Я развернулась в узком коридоре по пути из кухни, и Калинин, не ожидая этого, налетел на меня. Удар локтем о стену был болезненным, но показался ничтожным в сравнении с теми эмоциями, что лавой бурлили внутри.
Между нами ничего не было и не будет!
Наконец-то! усмехнулся Калинин. До тебя все-таки дошло.
Мне бы развернуться и уйти, но опять какой-то внутренний демон толкал на безумства. Я толкнула Андрея Григорьевича к стене и, приподнявшись на носочках, поцеловала. Нет, не просто поцеловала. Я укусила его за нижнюю губу, и когда он с намерением что-то сказать открыл рот, проникла в него языком, обхватив Калинина за шею.
Клянусь, он этого не ожидал. Растерялся, но только на мгновение. Но и этого мне хватило, чтобы понять: игра окончена.
Калинин перехватил мои руки чуть выше локтей и почти оттолкнул от себя. На месте укуса, ближе к левому уголку, его нижняя губа припухла. А его глаза Они метали молнии, хоть Андрей Григорьевич и старался казаться спокойным.
Ты что делаешь, девочка? тихо спросил он.
Я подняла на него невозмутимый взгляд и ответила:
Зато я убедилась, что вы не импотент. Ну, почувствовала точно. Может, вам в холодный душ, а то еще студентки неправильно поймут?
А он все так же невозмутим. Даже ответить не пожелал. И почему меня это так задевает?
Глава 12 Андрей
Что делает эта девчонка? Она как будто провоцирует меня, и мое нежелание поддаваться на провокацию ее еще больше раззадоривает. Я серьезно думал, что не смогу сдержать член в штанах, когда она приближалась ко мне, когда только коснулась губами. Я еще думал, было ли это прикосновение или мне показалось. Но в коридоре да черт же возьми! Что за напасть? Почему я позволил этому безумию так далеко зайти?
Нельзя Ни в коем случае
Я видел, что она пытается что-то доказать. Только кому? И я сам виноват. Седина в бородубес в ребро?
Она играла со мной. Я понимал. Не поддавался. Но, признаться, это было приятно. Давно не было подобного
Она мне нравилась? Да. Своим напором, максимализмом, своей уверенностью. Но мне не нравилось, что она переходила границы.
Мы молча спустились вниз, к подъезду, и я спросил:
Куда тебя подвезти?
К вам на лекцию, пожала она плечами.
У меня зачет, и тебе там не место.
Тогда оставьте меня здесь.
И к чему это было? Она думала, что я начну ее уговаривать? Не дождется. Перегнувшись, я открыл дверь, отстегнув ее ремень, и сказал:
Счастливо.
Карина на меня посмотрела, как будто снова собираясь уколоть, но просто вышла из машины. Так лучше, так правильнее. Я же ей сказал, что позвоню, когда человек Ратомского достанет сведения. Пусть снимет номер в гостинице, подождет
Блядь! Полный бред, но я хочу вернуться обратно.
Остановившись перед институтом, я посмотрел в блокнот. За полчаса справлюсь. Может, я действительно старый дурак, но хочу вернуться домой. Мне просто-напросто нужна перезагрузка.
Студенты сидели уже на местах, когда я вошел в аудиторию, и читали явно скачанное из интернета. А ведь я им задал написать про любовь, могли бы немного импровизации добавить.
Все готовы? спросил я.
Конечно, ответа не последовало. Они вроде и все готовы, но никто в этом не признается.
Ладно, вы сами так решили. Сдаем подписанные работы и ждем результатов к концу сессии.
А так можно? спросил парень в конце аудитории.
Можно. У нас еще с вами лекции по психологии управления на этой неделе, так что готовьтесь мне сами рассказать о принципах управленческого общения, а я пока проверю ваши работы по общей психологии.
Со всех концов аудитории послышались тяжелые вздохи. Нет, я просто не могу. Да я и не хочу вести лекцию, принимать зачет. Все к черту!
Андрей Григорьевич, вы сегодня классно выглядите, сказала какая-то студентка, когда я уже спускался вниз.
Спасибо, машинально бросил я.
И только потом закралась мысль: неужели галстук настолько старит людей? Ну, или просто меняет?