Хорошо, нерешительно ответила секретарша, будто ожидая подвоха. Вы уже решили, кто войдет в эту комиссию?
Я махнул рукой.
Наберите женщин, все равно каких. Вон хоть сестру мою Кейт пригласите, она обожает совещания.
Вам все равно, кто будет в комиссии?!
Все равно. Я пододвинул к себе бумаги и принялся их перебирать, не подавая вида. Пожалуй, включите и Айрленд Сент-Джеймс.
Ту женщину, которая прислала вам обезглавленные цветы?
После такого изложения мне действительно показалось ненормальным с бухты-барахты создавать комиссию и приглашать особу, которая поотрывала бутоны у дорогих роз и ушла с обеда, прежде чем я успел что-нибудь заказать.
Ее самую, вздохнул я.
К какому числу организовать комиссию?
Как можно быстрее.
У вас уже есть повестка для первого собрания?
Пишите какую-нибудь женскую ерунду, вы лучше моего разбираетесь. Придумайте сами.
Милли, по-моему, готова была подойти ко мне ближе и пощупать лоб. Может, меня и в самом деле лихорадит? Может, я заболел, а не потерял голову? Это было бы куда лучше. Я пригладил волосы. Комиссия по женским инициативам? Стать участником такого начинания мне хотелось не больше, чем защемить мошонку в тиски, однако я только что заявил о готовности возглавить рабочую группу.
Да что за чертовщина?!
Айрленд Сент-Джеймс, вот что за чертовщина. За всю мою жизнь мне не приходилось лезть из кожи вон, чтобы поговорить с женщиной, однако этой я позвонил узнать, как у нее дела, и на ходу сочинил какую-то комиссию, когда Айрленд спросила о причине моего звонка. Стресс, переработкакто его знает, может, у меня обыкновенный нервный срыв.
Пока я соображал, не смотаться ли по-быстрому к врачу, секретарша стояла у стола, глядя на меня как на двухголового. Я взял одну из папок и многозначительно посмотрел на Милли.
Что-нибудь еще?
Нет, сэр, пожалуй, у меня достаточно информации.
Отлично, тогда пока все.
На пороге Милли остановилась и обернулась.
Принесли сегодняшнюю корреспонденцию, не взглянете ли на новое письмо?
Выбросите его в мусор! рявкнул я.
Будет сделано. Вы не забыли о вечерней фотосессии?
Моя растерянность подсказала Милли, что я, блин, ни малейшего представления не имею, о чем идет речь, поэтому секретарша поспешила дополнить:
У вас сегодня интервью и фотосессия для журнала «Современный предприниматель». Запланированы несколько месяцев назад и значатся в вашем календаре.
Блин, фотосъемки и интервью вместе с комиссией по созданию благоприятного климата для женщин на работе стояли в моем списке дерьма ну просто подрядя абсолютно не интересовался этими темами.
Во сколько?
В половине пятого, на «Лейлани».
Я взглянул на часы. Расчудесно. У меня час на шестичасовой объем работы.
* * *
Человек шесть уже торчали на пристани возле «Лейлани», когда я приехал в марину ровно в половине пятого, минута в минуту. Должно быть, гости подтянулись заранее.
Смутно знакомая рыжая женщина улыбнулась при моем появлении.
Мистер Лексингтон, я Аманда Кадет! Она протянула мне руку. Как приятно снова вас видеть!
Снова? Это объясняло, отчего она кажется знакомой, но я, хоть убей, не помнил, где мы встречались. Должно быть, на каком-то официальном мероприятии.
Взаимно. Пожалуйста, зовите меня Грант.
А вы меня Амандой!
Я оглядел чертову прорву оборудования.
Вы что, переезжаете?
Аманда засмеялась.
Мы привезли побольше фото- и видеооборудования, не будучи уверены, где будет проходить фотосессия. На всякий случай мы захватили даже бутафорию и несколько холщовых фоновых щитов Но, как я вижу, мы смело можем все убирать обратно в фургон, она повернулась, чтобы поглядеть на мою яхту. Ваша красавица великолепна, а окружающий пейзаж даст фору любым декорациям.
Спасибо. Яхта работы моего деда, первое судно, которое он построил. Шестьдесят пятый год.
О, а на вид как новенькая!
Я кивнул на «Лейлани Мэй»:
Давайте я покажу вам яхту, решите, где вам снимать.
Я устроил Аманде коротенькую экскурсию. Двадцатиметровой яхтой-кечем мог залюбоваться даже профан. Темно-синий корпус, отделка гладеньким глянцевым тиком, кремовая обивка, кухня из нержавеющей сталии капитанская каюта роскошнее большинства апартаментов, а рядом три гостевых. Шестидесятилетняя яхта больше походила на интерьер «Виньярд вайнс».
Ну, что скажете? Где устроим фотосессию?
Признаться, отличные снимки получатся где угодно. И яхтакрасавица Аманда подняла накрашенный ноготь к нижней губе, привлекая мое внимание. И объект съемкипросто мечта Эта обложка поднимет журналу продажи.
Аманда Кадет знала, что красива, и хорошо умела пользоваться своей красотой, чтобы получить желаемое. Впрочем, чего бы она от меня ни хотеласенсационных признаний или моего языка между ног, этого ей не видать: где работаешь, там не Я едва не засмеялся при этой мысли, вспомнив, как плясал сегодня вокруг некоей Мисс Бюст с пляжей Арубы.
Я жестом предложил Аманде первой выходить из каюты.
А давайте пройдем на корму и сядем у левого борта, на фоне бухты?
Давайте.
Битый час я позировал так и сяк, всей душой ненавидя каждую секунду этого занятия, однако держал свое презрение при себе. Когда они нащелкали достаточно снимков, чтобы оклеить, при желании, стены моего кабинета, Аманда велела всем собираться.
Я могу записать интервью, предложил оператор.
Фотосессия задумывалась для печати, но довольно часто репортеры снимали процесс на камеру, чтобы потом повторно прослушать фрагменты, ускользнувшие от их внимания.
Аманда прошлась по мне взглядом.
Не надо, я и сама прекрасно справлюсь.
Когда съемочная группа уехала, мы остались вдвоем на задней палубе.
Итак, часто ли вы приезжаете на вашу яхту? У моего брата, хирурга-ортопеда, яхта «Карвер» пятидесяти футов в длину стоит в бухте Сан-Диего. Кажется, за прошлый год брат съездил туда два раза.
Правдивым ответом на вопрос Аманды было «каждый чертов день», но я предпочитал держать подробности личной жизни при себе. Тот факт, что я жил на «Лейлани Мэй», не был предназначен для ушей журналистки и еще того меньшедля ее читателей.
Я покивал, словно хорошо понимая ее брата.
Недостаточно часто.
Мне очень по сердцу, что вы бережно храните первую яхту вашего дедушки. По-моему, вещи, которыми человек дорожит, многое о нем говорят.
Знала бы она хоть половину
Эта яхта послужила основой нашей семейной компании.
Как так?
Это первая модель, которую построил дед. Заказы он начал брать в рамках «Судов и яхт Лексингтона». Тридцать лет спустя компанию превратили в открытое акционерное общество, а моя семья взялась развивать бизнес в смежных областях. Отец начал издавать спортивный журнал, дед прикупил еще несколько изданий, и все это вылилось в покупку новостного телеканала и сети кинотеатров. Так что без этой яхты вам бы не захотелось брать у меня сегодня интервью.
Аманда сверкнула мне кокетливой улыбкой.
Что-то мне подсказывает, что я все равно захотела бы взять у вас интервью, будь вы генеральным директором одной из ста самых успешных развивающихся американских компаний или уборщиком на этой яхте.
Ну, я не настолько интересен.
Мне нравится ваша скромность! журналистка понимающе подмигнула. Расскажите о вашем семейном благотворительном фонде. Его основала ваша мама?
Да, фонд называется «Дом Пии». Мама в пять лет попала в приют, потому что в семье с ней дурно обращались, а потом перекидывали от одних опекунов другим, то есть и психологов ей приходилось часто менять. Консультанты в системе опеки и попечительства вообще меняются со скоростью турникета, потому что платят мало, а нагрузка огромная. Мама чувствовала себя чужой в каждой школебольшинство детей не понимали, что такое приют. Ей было сложно найти того, кто понял бы, через что она прошла. «Дом Пии»это программа опеки для усыновленных детей, но с той разницей, что «старшие»сами бывшие приютские дети и хорошо понимают своих подопечных. Фонд обучает волонтеров и оплачивает им и «младшим» поездки, экскурсии, еду и развлечения. Еще фонд берет на себя бо́льшую часть любого займа на обучение у волонтеров или помогает им оплачивать учебу в колледже.