Играла она неплохо, но у меня с трудом получалось сосредоточиться на музыке, потому что Гаяр прикасался ко мне. Он встал так, чтобы его сестра, которая, впрочем, и сама была слишком увлечена исполнением композиции, не увидела этого, и осторожно поглаживал мою талию, спину, руку. Я внутренне дрожала и рассыпалась на части. Мне отчаянно хотелось его объятий. Оказаться в кольце его рук, прижатой к нему, почувствовать прикосновение его губ на своём лице.
Я совершенно не заметила, как все эти желания охватили меня. Помню, что ещё неделю назад, хоть и грустила из-за своей непривлекательности для него, но без трагедий. Просто жаль и обидно. А может быть, я обманывала себя? Сама влюбилась в первый же вечер и только старалась скрыть этот факт, чтобы не страдать слишком сильно. Но теперь уже не нужно. Честно говоря, не до конца верилось, что Гаяр действительно намерен жениться на мне, что я настолько сильно нравлюсь ему, да и из-за чего? Из-за одного только голоса, который матушка считает скорее проклятием, чем благословением? А с другой стороны, не всё ли равно?
- Малика, - попросил Гаяр слегка охрипшим голосом, - позови, пожалуйста, сюда Эмира и Раифу. Пусть тоже насладятся музыкой. Ты сыграешь, а Лайла споёт им что-нибудь красивое...
Девушка кивнула, подскочила со стульчика и почти бегом умчалась в коридор, а Гаяр развернул меня к себе и, прошептав:
- Я так соскучился, Лайла... - припал к моим губам.
В этот раз я пыталась ему отвечать - слабо, неумело, но эти мои неловкие движения губами как будто ещё больше разжигали огонь в моём женихе. Он обвил мою талию руками, прижал меня к себе - совсем как я мечтала - и принялся покрывать поцелуями моё лицо и шею. Приподнял платок, жадно вдохнул запах моих волос.
- Обожаю твой аромат... Мне так хочется дышать только им... Не знаю, как дожить до свадьбы...
Очень скоро - так обескураживающе скоро, что мы с Гаяром не успели сказать друг другу и половины всего, не говоря уже о насыщении поцелуями и объятиями - Малика привела ещё одного брата и сестру. Меня попросили исполнить что-нибудь красивое и желательно не грустное - и я спела одну из своих любимых песен. Emma Townsend - "We can fly away", про счастливую любовь, что в эстрадной музыке большая редкость.
Эмир, Раифа и Малика пришли в искренний восторг от моего пения, что не могло не радовать меня. К своему удивлению, я заметила лёгкий ревнивый огонёк в глазах Гаяра, когда он слушал, как его младший брат восхищается моим голосом. Потом пришёл слуга и сказал, что моя матушка беспокоится из-за нашего долгого отсутствия за столом. Но когда мы с Гаяром вернулись в гостиную, её лицо не выглядело недовольным: очевидно, ей доложили, что мы находились в большой компании, а значит, беспокоиться нечего. Я внутренне восхищалась хитростью своего жениха и не испытывала решительно никаких угрызений совести, потому что... чувствовала себя счастливой. И наплевать на приличия. Что дурного, если жених и невеста влюблены друг в друга и жаждут прикосновений? Разве они непременно должны испытывать отчуждение и холод до свадьбы? Такая перспектива пугала: а вдруг так и не получится полюбить избранника родителей?
Мы с Гаяром постоянно переписывались и часто виделись, но почти всегда - под присмотром старших или слуг. Свадьба должна была состояться через месяц - вроде бы, недолго, но сообщения моего жениха становились всё требовательнее и настойчивее.
"Я постоянно голоден. Мне так хочется обнимать и целовать тебя, что не могу ни на чём сосредоточиться: ни на бизнесе отца, ни на программировании. Думаю о тебе, как одержимый, круглыми сутками..."
"Надо потерпеть ещё немножко, Гаяр... После свадьбы сможешь целовать меня круглыми сутками..."
"Очень заманчиво, но месяц я не выдержу. Умру от истощения)"
"Что же делать?"
"Ты можешь сбежать из дома ненадолго? Скажем, на час..? Может быть, Ева тебе поможет..."
Хитрец! Он уже знал, как моя младшая мачеха нам сочувствует. И что она на особом положении и её практически ни за что не наказывает муж, потому что слишком сильно любит. А я... из меня Гаяр буквально вил верёвки... Даже стыдно признаваться, но, похоже, я самая бесхарактерная и беспринципная влюблённая девица в мире. Я тону, растворяюсь в этом чувстве... и ни в чём не могу отказать возлюбленному.
Поэтому я иду к Еве и рассказываю ей всё как есть. Даже если она не захочет нам помочь, точно никому не разболтает о моей просьбе. За прошедшие годы совместной жизни я поняла: на неё можно положиться.
И вот что Ева придумывает: мы сделаем вид, будто учим английский, а тем временем я, переодетая служанкой, выскользну через чёрный ход из дома... и вернусь через час!
Альтернативная история. Глава 3
ГАЯР
Это было недостойное поведение с моей стороны. Если оценивать его трезво, ему нет оправдания. Но та гремучая смесь прелести Лайлы, её милого личика, восхитительного голоска и моих взбесившихся гормонов будто бы напрочь оторвали мне голову. Я под любыми предлогами сбегал днём из отцовского офиса, приезжал на ту улицу, где жила моя возлюбленная невеста, и проводил с ней несколько десятков минут, наконец чувствуя себя абсолютно счастливым. Я оправдывал себя тем, что это несправедливо - не иметь возможности обнимать и целовать девушку, с которой обручён. Мы ведь далеко не заходим - все прикосновения исключительно выше пояса, и даже её грудь я себе трогать не позволял. Тут, правда, причина была не только в благочестии, но и в милосердии к самому себе: мне и так непросто было переносить воздержание, в то время как вожделение буквально разрывало тело на куски.
На нашем первом свидании наедине мы даже поговорить не смогли - я напал на возлюбленную со своими телесными нежностями и не мог оторваться до тех самых пор, как начал звонить её телефон. Это Ева напоминала, что моей птичке давно пора возвращаться домой. Я целовал её щёки, скулы, губы, шею, руки. Нос, лоб, глаза - мой рот был ненасытен, снова и снова повторяя ласки по кругу. Губки Лайлы припухли, а щёчки алели, как розы. Она очень смущалась, хотя и отвечала - я чувствовал это! В ней пылал ответный огонь, обещавший мне сказочное наслаждение в ближайшем будущем. Но смотреть на меня моя птичка стеснялась...
На втором свидании, которое Ева согласилась организовать только через день (я негодовал! Вкусив наслаждение однажды, хочется увеличивать дозу, а не снижать её, но моя будущая тёща была неумолима), нам с Лайлой всё же удалось немного пообщаться. Это она настояла. Я чувствовал себя едва ли не более голодным, чем в первый раз, но моя любимая решительно отстранилась и прошептала:
- Гаяр, подожди! Ты так... съешь меня...
- Вполне возможно, моя принцесса! Как же ещё я могу утолить этот беспощадный голод?
Она сладко улыбнулась, но покачала головой:
- Позавчера ты... мм... слишком увлёкся. Ева ругала меня за это...
- Что ты имеешь в виду?
Она приподняла платок и показала мне... засос на своей тонкой изящной шее.
- Тысяча джиннов..! Лайла, прости, я не хотел... Похоже, я и впрямь веду себя недостойно.
Она опустила глазки:
- Ничего страшного... Просто, если мама заметит...
- Конечно! Это недопустимо. Ты права, мне нужно держать себя в руках.
- Честно говоря, мне приятно, что ты теряешь от меня голову...
Я улыбнулся, притянул девушку к себе и прижался своим лбом к её.
- Хочешь... - прошептала она тихо, - я спою тебе что-нибудь?
- Ещё как!
И она запела. Негромко, но очень мелодично, нежно, завораживающе. Даже будь она вдвое старше, некрасивее и с невыносимым характером, я всё равно влюбился бы в неё за один этот голос. Но мне повезло: моя Лайла молода (а на вид так и вовсе девочка!), мила и по нраву - сущий ангел. Я чувствовал, что мы будем очень счастливы в браке. Вполне возможно, что я больше никогда не захочу жениться, потому что вряд ли встречу ещё одну девушку, столь же прекрасную, как Лайла Насгулл.
Так прошли ещё примерно пять встреч. В промежутках между ними моя невеста, с помощью подруг, родственников и слуг готовилась к свадьбе. Примеряла платье, выбирала цветы, блюда и украшения, подписывала приглашения. Меня практически не привлекали к этим мероприятиям, потому что отец настаивал, чтобы я побольше внимания уделял его предприятию в преддверии медового месяца. Я старался не думать об этом времени, чтобы не возбуждаться слишком сильно, но всё равно порой предавался мечтам о том, как Лайла станет принадлежать мне безраздельно. Вовсе не о власти над ней я грезил, но о том, что исчезнут все внешние препятствия к нашему общению, и мы... ох, нет, лучше не представлять.