Папаша тоже всегда умный был, вон профессор теперь. И этот такой будет. А наша, клуша, профуфыкалапродолжила «кипятиться» Юля.
Прекрати ты, ничего ещё не профуфыкала, я убеждена, что ничто Лёле не помешает поступить на будущий год.
И особенно хорошо, что Лёня её поступил, он уедет теперьвсё успокоится. Годок ещё девочка под приглядом будет, так что, что не делается
Нечего встречаться им, соблазнит её и уедет, сказала Юля, выразительно взглянув на меня. А мы будем тут расхлёбывать.
Тебя же Кирилл не соблазнил, возразила я.
Вот и жаль! Юля сверкнула глазами. Может жила бы профессоршей теперь. Времена не те были тогда, мы же а щас сексуальная революция, все как с цепи сорвались. Вон по телевизору, в кино, один секс
Ох, болтаешь, невесть что! поморщилась я. Иди, давай. Твой Валерик уже час назад звонил, сказала, выходишь, что сидишь?
Через три недели после экзамена, Лёля неожиданно пропала. Я звонил, я приходил, но её мама, очень красивая и сильно беременная, круглый живот так оттопыривал ей платье, будто она спрятала там футбольный мяч, придирчиво оглядев меня с головы до ног, сказала почти зло:
Ты поезжай учиться, Алексей, оставь Лену в покое. Она готовиться будет, не надо ей мешать, один раз уже пролетела.
Обескураженный и растерянный, я пару дней не знал, что предпринять. Мне никак не удавалось застать Лёлину бабушку, мне казалось, что ей я более симпатичен.
Зачисление уже прошло без меня, а мои ещё не знали, считая дело решённым, уже строили планы на мой отъезд в Москву. Я не говорил ничего, успею ещё бурю на свою голову вызвать, сейчас мне было не до этого.
Я приехал к Вере Георгиевне, на работу в роддом, прорваться внутрь, наверное, было не проще чем попасть на оборонный объект. Пока я не догадался прийти в белом халате и сказать, что я практикант, только так меня и впустили.
Но и от Веры Георгиевны я ничего не добился. Она сказала только, что Лёля у бабушки. И то же: «езжайучись».
Я не еду без Лёли, я отказался. Забрал документы, сказал я, чтобы она не продолжала больше это«езжай»
Вера Георгиевна посмотрела на меня удивлённо.
Вот это да, это я вам доложу Не поехать в институт из-за девчонки мне стало даже страшно: тогда тем более нельзя вам встречаться. Я не ошиблась: запредельный накал. «Революция, времена» ерунда всё, Юленька, у вас с Кириллом и близко такого не было, вот и не соблазнилась ты Нет-нет. Пусть Лена на Кавказе поживёт. Через год вернётся, глядишь, поостынут страсти. Книжек больше почитает там
Как не жаль мне было влюблённого юношу, страх перед тем, что неизбежно произойдёт, если они воссоединятся, что это закончится, неизбежно, незапланированным ребёнком и крахом всего, всех планов Лены на будущее, пересилил.
«У бабушки" значит, на Кавказе?.. Лёля говорила. Но ни разу не рассказала подробно, где именно
Где же адрес её взять? И почему Лёля не пишет
Помогите мне! Помогите!
Впустите воздух! Впустите свет!
Где вы люди!? Отзовитесь!
Откройте дверь!
Мы боимся других и бежим скорее прочь.
Мы не хотим взглянуть в лица,
Мы боимся увидеть глаза,
Мы не боимся коснуться сердец.
У нас такие мелкие сердца
Их не хватает на то, чтобы просто жить,
Как гусеницам и червякам,
Где им почувствовать сердце рядом?!
Помогите мне! Помогите!
Впустите воздух! Впустите свет!
Где вы люди?! Помогите!
Мы боимся и не знаем даже себя.
Мы не помним своих лиц.
Мы толчём воду в ступе,
Чтобы залить ею колёса наших бессмысленных мельниц.
Помогите же мне! Помогите!
Впустите воздух! Впустите свет!
Где вы люди? Спешите,
Нам скоро не на что будет смотреть,
Нам некого будет видеть
Я не писала, потому что думала, что он приедет, а это повредит ему, так мне было внушено. Я боялась этого и мечтала об этом.
Я ничего не рассказала бабушке Тане о Лёне. Слишком больно, слишком много его во мне, я не могу выпустить его из себя, тогда станет совсем невыносимо. Поэтому я только плакала каждый день, а бабушка Таня предполагала, что это из-за того, что я срезалась в институт.
Я не писала, потому что бабушка Вера и мама в один голос мне говорили о том, что тем, что я удерживаю Лёню и не даю ему ехать учиться, я гублю всю его будущее, карьеру, что из-за меня он загремит в армию а после ему уже института не видать и прочее Взывали к совести, говорили, что нельзя быть такой бессовестной эгоисткой. Вот я и плачу молча и не пишу
Я вспомнил про дядю Валеру, о котором, как о добром и отзывчивом человеке, даже своём друге, мне не раз рассказывала Лёля. Но я не знал его в лицо. Мне пришлось проследить за Лёлиной мамой, тогда я его увидел: небольшой, светловолосый и весь какой-то светлолицый, он совсем не производил впечатления мужчины, способного покорить такую красивую женщину, как Юлия Александровна.
У него оказалась кофейная «шестёрка», я запомнил номер и в следующий раз, когда он подъехал к их дому один, а это произошло только через несколько дней, потому что они жили отдельно от Лёли и её бабушки, так что я измаялся в своей «засаде» сломанной телефонной будке, через дорогу от Лёлиного дома.
Дядя Валера! я побежал со всех ног, увидев его одного, и понимая, что обращаться так к незнакомому молодому человеку ужасно глупо. Но как ещё я его назову, «товарищ Валерий»? Зато он сразу понял, кто я такой. Вблизи он, сероглазый, светловолосый, нос уточкой, показался мне ещё более обыкновенным и даже невзрачным, чем издали, пока не улыбнулся.
Улыбка у него не знаю, какая-то лучезарная: глаза загорелись чудесным светом, и весь он преобразился, будто осветившись изнутри и излучая свой свет на меня. За это его, наверное, и любит Лёлина мама, подумал я
Ты Лёня? спросил дядя Валера, оглядев меня.
Да. Извините, за
Да ладно тебе. Ты чего тут? Лёля уехала и ты, говорят, учиться едешь.
Не еду. Вы не знаете, где Лёля?
Он долго смотрел на меня.
Написать хочешь? чуть прищурившись, спросил он.
Нет, я хочу Поехать к ней За нейчёрт, я не знаю, как правильно
Неужели поедешь? он разглядывал внимательно моё лицо, будто хочет прочесть меня. Потом весёлые почти насмешливые искорки зажглись в его прозрачных глазах. Что, и деньги есть?
Есть деньгисоврал я, скажите адрес, дядь Валер!
Он не расспрашивал больше, достал бумажку с адресом из кармана.
Я, знаешь ли. улыбнулся он, ждал, что ты придёшь ко мне, заранее адрес переписал. Я думал, если они обе, и Юля, и Верочка, так напугались тебя, значит, всё правильно я про вас с Леной понял, стоящий ты парень и неправильно вас разлучать. Долго караулил меня тут?
Почти неделю Спасибо! я от счастья даже обнял его, очень крепкого, между прочим, а с виду и не скажешь. А он засмеялся.
Не за что, металлист, когда-нибудь обещай сыграть свои песни. Ленка все уши прожужжала, какой ты артист, он всё смеялся.
Я хотел бежать уже, но он остановил меня, протянул две бумажки по сто рублей:
Бери-бери, не ломайся, знаю, что нет у тебя денег.
Дядя Валера
Беги, «племянничек», привет от меня Лене передай!
Ты куда это собрался? дед вошёл ко мне и застал за недолгими сборами в дорогу.
Я обернулся почти испуганно, будто меня застали за преступлением, но я уже отобьюсьглавное, у меня есть адрес!
Дед, мне надо сказал я, уклоняясь даже смотреть ему в глаза.
Он посмотрел на меня с хитрым прищуром:
И где она, принцесса твоя?
Дед всё же молодчина у меня, понял всё без объяснений, я показал бумажку с адресом.
Это в Мин-Воды надо, проговорил он, прочитав.
Знаю.
«Знаю», передразнив меня, хмыкнул он, а что билет ты просто так не купишь, знаешь? Лето на дворе, это же курорт.
И что? не понял я.
Я так разогнался, что у меня нет времени подумать о том, что говорит дедушка.
Подожди, Ромео.
Дед вернулся через несколько минут, притворил дверь плотнее, и сказал вполголоса:
Билет стоит тридцать рублей, он выразительно посмотрел мне в глаза, положи в паспорт пятьдесят, и говори, что тебе надо, глядя кассиру в глаза.