Значит, надо было вновь обратиться к старому козлу за помощью и советом. Но на сей раз Алоис чувствовал себя куда уверенней и снисходительней. Он и сам удивился тому, что его сейчас ничуть не покоробила вонь. Конечно, Старик разбирается в пчелах лучше него, Алоиса, зато Алоис не из тех, кто разражается рыданиями просто потому, что у него ничего не получилось.
Поэтому-то он и взял с собой Алоиса-младшего, а Старик принял их довольно сердечно. Ему, если будет уместно так выразиться, осточертело одиночество. Процесс выздоровления затянулся и оказался весьма болезненным. Гордость пошатнулась под тяжестью не столько утрат, сколько несбывшихся надежд. Отшельники не часто предаются размышлениям о собственной участи, и эти размышления нагоняют на них тоску. Причем не важно, идет ли речь об отшельнике, опекаемом Наглыми, или о нашем клиенте, или, что, правда, встречается крайне редко, об отшельнике, сохраняющем относительную независимость (недолго ему оставаться независимым: одиночество делает его легкой добычей); в любом случае, мозги отшельнику необходимо прочищать минимум раз в году. В последнюю неделю перед визитом Алоиса мне пришлось поработать со Стариком. Он впал в уныние из-за того, что окончательно понял: ему уже не доведется стать общественно значимой фигурой; меж тем надежда на это питала долгие годы его тщеславие. У него не было жены, не было детей, не было реальных денег. И его преследовали воспоминания о мужчинах и женщинах, в разное время обошедшихся с ним одинаково несправедливо, причем никому из обидчиков он так и не смог отомстить. И, конечно, он был страшно разочарован тем, что так и не получил власти (и не удостоился отличий), на которую (и на которые) по своим способностям вправе был рассчитывать. Как это чаще всего и бывает, вслед за несчастным случаем наступила депрессия, усомнившись в своем умении обращаться с пчелами, он усомнился в самом себе.
Я счел для себя обязательным присутствовать при визите Алоиса, потому что мне нужно было взбодрить Старика. Мы умеем нагонять на клиента тоску и страх, но при необходимости можем и развеять их на часок-другой, можем даже заставить его почувствовать себя счастливым. Нам не хочется, чтобы наши клиенты умирали людьми сломленными и опустошенными. (Куда предпочтительнее, если они гибнут молодымии в ярости!) Большинство наших клиентов, достигнув преклонного возраста, просто перестают существовать из-за отсутствия у них души, если только их не воскрешает к новой жизни Болван, которому не нравится отказываться от своих творений, больших или маленьких, умных или глупых, отчего, в частности, в здешнем мире становится все больше и больше посредственностей.
Ситуация, разумеется, не столь однозначна, потому что и мы, в свою очередь, стараемся найти полезное применение даже самым выдохшимся и выработавшимся клиентам.
Следовательно, мне нужно было поднять Старику настроение. И мне удалось отвлечь его от самых горьких мыслей, едва парочка Алоисовстарший и младшийпереступила через порог. Я даже заставил Старика вспомнить о том, что он в некотором смысле красавец мужчина. Сыграть на человеческом тщеславии для нас всегда бывает проще всего. Старик мгновенно проникся трепетным чувством к Алоису-младшему. Впервые за долгие годы ему захотелось заняться любовью с мальчиком.
Поздоровавшись и осведомившись о здоровье старика, гости перешли к расспросам.
Сбор меда? Ну конечно же! Я вам всё объясню.
Превосходно себя чувствуя и уже положив глаз на юношу, Старик изъявил радостную готовность описать искомую процедуру во всех подробностях.
Да,сказал он, внезапно обретя вторую молодость,сбор меда является, строго говоря, искусством. Я рад, что вы пришли ко мне именно сегодня, потому что при всех способностях твоего отца,Старик говорил, попеременно обращаясь то к обоим Алоисам, то только к младшему,а он человек блестящего ума, этого у твоего отца не отнимешь, совершенно блестящего, любому пасечнику, даже самому одаренному, необходимо изучить то, что становится для него призванием. Сейчас, после долгой зимы и теплой весны, а именно весна дает нашим надеждам исполниться, личинки в наших сотах уже вот-вот выведутся. Это, я бы сказал, судьбоносный час для каждого истинного пчеловода. Пчелы в ульях уже разбились по бригадам: те, что старше, вылетают на сбор пыльцы и нектара, те, что младше, остаются в улье и выполняют здесь самые разнообразные обязанности; одной из которых, например, является следующая: они наполняют пустые соты медом, после чего запечатывают их тонким слоем воска. Это дело сложное, и оно требует от пчелы подлинной виртуозности. Мальчик мой, Алоис, это самое настоящее чудо. Эти пчелы так молоды, некоторым из них всего десять дней от роду, но они уже превратились в самых настоящих мастериц своего дела. Слой воска, которым запечатывают соты, не толще папиросной бумаги.
Алоис-старший, с трудом удержавшись от того, чтобы сказать: «Мне это уже известно», подмигнул сыну. Он заранее предупредил мальчика о том, что им обоим уготована роль слушателей: «Когда речь заходит о пчелах, Старик может говорить целыми абзацами. Даже целыми страницами. А от тебя ждут только одного: чтобы ты молча кивал. Мне наверняка известны девять десятых из того, что мы сегодня услышим. Но тут как на рыбалке: наберись терпения, и что-нибудь непременно выудишь».
Итак,продолжил Старик,забор, если осуществить его ненадлежащим образом или в ненадлежащее время, может грубо попрать жизненный и трудовой уклад пчел. Таким образом, первый вопрос, встающий перед пасечником, формулируется так: «Когда?»Он торжественно поднял руку, словно бы призывая слушателей затаить дыхание.Поздним утром! Это, безусловно, самое лучшее время. В ульях тепло, но еще не слишком жарко. Рабочие пчелы находятся в сонном состоянии. Я зайду настолько далеко, что скажу: в этот час маленькие труженицы устраивают себе сиесту. В конце концов, это ведьстарик ухмыльнулся,итальянские пчелы!
Из вежливости Алоис-старший тоже улыбнулся. Его примеру последовал Алоис-младший.
Что ж,продолжил Старик,мы сделали серьезный шаг в правильном направлении. И по этому случаю я собираюсь одолжить вам пустой улей.
Чтобы у нас нашлось, куда пересадить пчел из медоносного?спросил Алоис-младший.
Именно так. Ты на редкость сообразительный юноша. И, как я погляжу, уже полностью сосредоточился на специфике неизбежно возникающей ситуации.
Да,вступил в разговор Алоис-старший,он парень смышленый, но, позволю себе заметить, что, на мой взгляд, когда отделяешь пчел от меда, без разделительной доски не обойтись
Разумеется,не дал ему договорить Старик.И каков же будет наш первый шаг?
Определить местонахождение пчелиной матки,ответил Алоис-старший.Этому вы меня уже научили.Теперь он обратился к сыну:Пчелы, знаешь ли, запаникуют, если им не будет известно, где находится их королева. Для того чтобы переместить их из одного ящика в другой, надо сначала пересадить пчелиную матку.
Вот именно. Я уже показал твоему отцу, как определять местонахождение этой дамы. Тут наступает самое время пустить в ход королевскую клетку.Старик достал из кармана сравнительно плоскую коробочку, похожую на колоду игральных карт.Ну и охотничье стекло!
Я знаю. Отец уже показывал мне это. Он даже разрешил мне сдуть одну из маток с охотничьего стекла в клетку!
Это замечательная процедура,сказал Старик.Но примерно через год, когда ты уже продвинешься настолько далеко, как я рассчитываю, надобность в клетке отпадет. Ты сможешь пересаживать королеву просто пальцами.
Да,согласился Алоис-старший,только спешить с этим не будем.И он замахал руками, словно отбиваясь от наседающих на него пчел и вместе с тем напоминая Старику, каким несчастьем может обернуться столь безрассудная смелость.
Не далее как вчера,возразил на это Старик,я пересадил трех пчелиных маток в три разных улья. Причем проделал это вручную. Конечно, я мог бы воспользоваться охотничьим стеклом. Не стану спорить с твоим отцом: такая процедура куда безопаснее. Но я сейчас как акробат, сорвавшийся с трапеции. У меня нет другого выбора, кроме как подвергнуть себяverdammt!этому риску вновь.
Строго говоря, Старик на этот раз прибег к помощи охотничьего стекла, но, будучи нашим давним клиентом, разумеется, умел лгать необычайно убедительно. Побудительным мотивом служило желание во что бы то ни стало вызвать восхищение у Алоиса-младшего. Но сначала нужно было нейтрализовать Алоиса-старшего.
Твой отец,обратился он к подростку,как, впрочем, и всегда, ухватил самую суть дела. Как только мы удалили королеву, ее подданные устремятся по разделительной доске из медоносного улья в пустой, потому что пчелиную матку мы пересадили как раз туда. Они заспешат, они примутся отталкивать друг дружку, потому что каждой из них захочется как можно скорее воссоединиться с госпожой.Он поощрительно улыбнулся Алоису-младшему.Ах, где моя юность?! Приударить бы вновь за какой-нибудь красоткой! В былые времена мне, поверь, удержу не было! А тебе? Может ли что-то удержать тебя от подобной охоты?
Может,ответил Алоис-младший.И не что-то, а кто-то. Мой отец!
И все трое рассмеялись.
Отца нужно слушаться.
Я так и делаю.Алоис-младший поощрительно улыбнулся Старику, словно бы заранее предвкушая мгновение, когда их взаимная приязнь перерастет в нечто большее. Но пока между ними не начали проскакивать искры, подчеркнуто озабоченно добавил:Однако вы смутили меня. А что, все эти пчелысамочки?
В сугубо техническом смысле,уточнил Старик.Но, поскольку они не являются пчелиными матками, их репродуктивные органы недоразвиты. Поэтому они и ведут себя скорее по-мужски. Например, становятся стражниками и охраняют все входы в улей. Или воинами. Но большинство пчел законопослушно, целеустремленно и трудолюбиво. И в этом можно усмотреть выраженное женское начало. Они живут во благо всего роя. Но когда речь идет о поклонении королеве, все пчелы превращаются в истинных кавалеров.
Все это очень интересно,встрял в разговор Алоис-старший,но мне все еще хочется забрать мед из улья.
В таком случае,ответил Старик,я снабжу вас надлежащим ключом.
Правильный выбор времени,напомнил Алоис-старший.Вы нам уже сказали.
Да, это первое и главное условие. Но тут есть секрет. Как определить, какое время правильное, а какоенет? Вам надлежит дождаться, пока из улья не донесется блаженный шум. Именно такблаженный! Когда соты полны, когда пчелы знают, что собранный ими мед хорош, они опять превращаются в самочек. И ведут себя соответствующим образом. Они поют друг дружке. И вы должны научиться распознавать этот звук. Они поют от радости. Тем же самым утром, когда вы услышите такой хор, готовьтесь к тому, чтобы переправить всех этих пчел через разделительную доску в пустую камеру, в которую предварительно переместите их королеву. И тут уж весь медваш, если так уместно выразиться. Но давайте выйдем во двор, я вам кое-что покажу. В одном из моих ульев пчелы уже завели эту оду радости.
Я проследовал за ними, чтобы тоже выслушать оду радости. Не знаю, прибег ли бы я сам к подобным метафорам, описывая это странное и, несомненно, громкое гудение. В другом масштабе звучания так гудят станки с электрическим приводом на большом заводе; человеческий слух с удовольствием и страхом внемлет тому, как одна форма энергии превращается в другую, что здесь, что там. Усилия перетекают в усилия. Представим себе целый ряд станков с включенными на холостом ходу электромоторами. «Как славно мы поработали,бормочут они,как славно мы поработали!»
Последнее наставление Старика заключалось в том, что надставу с медом надо как можно скорее убрать в наглухо закрытый ящик.
И открывать его потом только в помещении. В закрытом со всех сторон помещении. Настоятельно обращаю на это твое внимание,сказал он Алоису-младшему.Ты ведь, наверное, еще не знаешь, что натура этих дивных творений имеет две стороны: абсолютная преданность королеве и всепоглощающий вкус к меду. Где они его найдут, там на него и набросятся. Это касается всех пчел, независимо от породы. Так что ни в коем случае нельзя привлекать внимание пчел к открытому меду. А значит, нельзя извлекать его на свежем воздухе. Я повторяю: только в помещении, причем в наглухо запертом помещении!
4
Следуя этой инструкции, Клара не без труда законопатила все оконные и дверные щели на кухне. Пустила в ход все тряпки, какие только смогла найти. По такому случаю она надела белую блузку и белый передник, и точно так же поступила Анжела. Алоис-старший даже отказался от всегдашней сигары, что в семье Гитлер и само по себе стало событием. А всё потому, что Старик предостерег его: «Сигарный дым успокаивает пчел. Но когда дело доходит до меда, берегитесь! Они не допустят, чтобы их драгоценный мед пропах табаком».
Лютера, понятное дело, выгнали из помещения. Точно так же обошлись с Адольфом, Эдмундом и Паулой, хотя это и обернулось для Клары необходимостью то и дело наведываться в детскую, для чего приходилось каждый раз убирать гору тряпья, сваленного у входа, а затем водружать ее на прежнее место. Алоис-младший ворчал, что она слишком уж перестраховывается, и так, мол, ясно, что ни одна пчела в дом не залетит и залететь не сможет.
В остальном же все шло хорошо. Извлекая одну за другой над-ставы из улья, Алоис-старший держался с уверенностью хирурга, делающего рутинную операцию. Он срезал восковые колпачки с медоносных ячеек при помощи инструмента, только для этого и предназначенного. Поскольку в «лангстротте» насчитывалось десять рамок и в каждой рамкепо две тысячи ячеек, а ячейка сама по себе была размером с младенческий ноготок, вскрывать ячейки по одной явно не имело смысла. На это ушла бы неделя.
Поэтому Алоис срезал ножом целые пласты воска в два с половиной сантиметра шириной и восемьдесять длиной. На его взгляд, это и впрямь походило на работу хирурга: удаляешь кожу, но так, чтобы ни в коем случае не повредить подкожный слой, не говоря уж о внутренних органах. Такая работенка начала ему мало-помалу нравиться. Из меня получился бы отличный хирург, подумал он. Углом глаза он посматривал на сына: восхищает ли и Алоиса-младшего мастерство, проявляемое старшим при выполнении сложной процедуры.
От мысли о том, что из него мог бы получиться хирург, способный оперировать на живом человеческом теле, у Алоиса приятно потеплело в паху. Женщина однажды сказала ему, что изо всех любовников ей понравились всего двое: некий хирург и он сам, Алоис. Тогда он купился на эту лестьеще бы! Да и никакая это не лесть: он не боится человеческого тела, и хирург не боится тоже, они, как две женщины в стихах у Киплинга (чего он, понятно, не знал), «под кожей своей равны»!