Все обступили княгиню, а она, сняв цепь, передала ее гостям.
Драгоценность ходила по рукам, а когда она вернулась, княгиня сказала:
Этот рубин принадлежал моему предку, другу и советнику герцога Филиппа-Равенство. Он, по приговору Трибунала якобинцев, погиб на эшафоте. Святая гильотина обагрилась кровью моего прадеда и смешалась с кровью санкюлотов. Какая честь для французских выскочек, людей неизвестного происхождения и случайного родства.
Княгиня умолкла, но огни, внезапно загоревшиеся в ее глазах, долго не гасли.
А скажите, продолжал Коптский, в вашем роду сохранились подробности казни вашего прадеда, его последних минут?
Княгиня крепко сжала губы и холодным, почти резким голосом сказала:
Да! Палачом, работавшим в этот день, был Круо, прозванный «Быком»
С этими словами княгиня пошла навстречу маленькой, изящной девушке, несшей в корзиночке конвертики, перевязанные желтыми лентами.
Кто эта особа? спросила полная, пожилая дама, вскидывая на девушку золотой лорнет.
Новая компаньонка княгини, ответил, с видом своего человека, Коптский. Она недавно прибыла из Парижа вместе с нашей очаровательной хозяйкой.
Господа! сказала в это время княгиня, хлопнув в ладоши. Mademoiselle Blanche раздаст всем конверты с номерами. По ним вы найдете на елке маленькие подарки себе на память.
Началась суматоха. Около елки толпились гости, разыскивая свои подарки, смеялись, острили и шутили. В общем веселье не принимали участия только княгиня и дворецкий.
Княгиня сосредоточенно, с каким-то упорством, смотрела на большой портрет мужчины в роскошном костюме времен последнего Капета.
Дворецкий же стоял в почтительной позе, но глазами он следил за стройной фигурой компаньонки
Уже давно опустел зал дворца. Погасили огни, и только кое-где, освещенная одинокой угловой лампой, блестела позолота рам и разбрызгивали разноцветные огни хрустальные слезы люстры.
В синем будуаре княгини горят лампы, и за столом сидят двое людей. Этокнягиня и дворецкий. Почтительный француз преобразился. Он сидит, с достоинством и спокойствием смотря в глаза княгини, и говорит с ней, как равный ей.
Княгиня повернула ключ в стоящей перед ней шкатулке и, переглянувшись с дворецким, шепнула:
Пора
Да! бросил он коротко, и в его глазах появился стальной блеск.
Княгиня нажала кнопку изящного звонка. Через несколько минут дверь открылась, и на пороге показалась компаньонка.
Увидев дворецкого, она вскрикнула от изумления.
Войдите! сказала княгиня, и заприте за собой дверь на ключ.
Девушка исполнила приказание.
Сядьте! приказала княгиня и, злобно улыбнувшись, продолжала:
Вам, вероятно, неизвестно, какая связь существует между нами троими? Страшная связь, mademoiselle, связь, которая уже в четвертом поколении служит проклятием вашей семьи!
Моей семьи? прошептала девушка, бледнея и дрожа.
Да! семьи Круо, потомков палача, прозванного «Быком»! рассмеялась княгиня, и пальцы ее начали сгибаться, как когти хищной птицы.
Девушка молчала, в ужасе глядя в прекрасное, ставшее зловещим, лицо княгини.
Круо-«Бык» казнил на площади Бастилии моего прадеда, и кровь его тысячелетнего рода смешал с кровью подонков Вандеи. Сын Круо, Гаспар, пропал без вести, и только впоследствии его труп найден был в одном из подземелий города. Потом Альфред Круо, а затем Себастиан
Ему мой отец всадил нож в спину на улице Прони, мстя за смерть на гильотине своего деда сказал, вскидывая на девушку злые глаза, дворецкий.
Теперь пришел твой черед! сказала княгиня. Мы не хотим убивать тебя Мы предоставим твою участь решению судьбы
И она еще раз повернула ключ в шкатулке.
Девушка бросилась к двери, но ее грубо схватил за плечи дворецкий и швырнул на землю.
Tenez!крикнул он повелительным голосом княгине.
Она бросила шкатулку на пол, рядом с упавшей девушкой, а сама быстро вскочила на диван.
Из шкатулки едва заметной тенью выскользнула маленькая змейка. Узкое коричневое тело ее, с красной полоской вдоль хребта, замерло на одно мгновение, а затем темной лентой быстро поползло по белому платью обезумевшей от страха девушки и вновь остановилось, коснувшись теплой шеи. Маленькая плоская головка с быстрыми зелеными глазками и жадным языком прильнула к коже и искала то место, где бился пульс.
Глаза лежащей девушки расширились, как у безумной, и в ужасную маску превратилось красивое лицо. Она не кричала и не шевелилась.
Змейка одним броском соскользнула с плеча девушки и, быстро извиваясь, поползла по ковру. Дворецкий схватил щипцы и, поймав змею, запер ее в шкатулку.
Этосурит! прошептала княгиня, наклоняясь над девушкой. Самая ядовитая из змей. Ее укуссмерть! Всякую ночь ты будешь заглядывать в глаза смерти, пока сурит не избавит тебя от мучений ужаса. А теперь в подвал ее, крикнула княгиня.
Дворецкий, больно выворачивая руки ослабевшей девушке, поставил ее на ноги и поволок куда-то, изрыгая проклятия, какие слышит Париж тогда, когда перед тюрьмой Рокетт в утреннем тумане маячит силуэт «красной вдовы» гильотины.
А наутро от крыльца дворца тронулась карета, запряженная четверкой рысаков.
Княгиня отправлялась к торжественной рождественской обедне и никто, смотря на ее прекрасное и гордое лицо и величественную фигуру, коленопреклоненную в молитвенном экстазе, не знал, что палач, жестокий и беспощадный мститель, молится вместе с народом.
ЛОЖА СВЯЩЕННОГО АЛМАЗА
Илл. С. Плошинского
1
Татьяна Семеновна Горлина, пугливо озираясь, вошла в свою спальню и заперла дверь на ключ.
Она зажгла все лампы и начала осматривать комнату. Тяжелые шелковые драпировки на окнах и двери уже возбуждали в ней страх. В их широких складках, казалось, скрывался тот, кто вдруг начинал слегка шуршать шелком и едва заметно колыхал драпировку. Преодолевая страх, Татьяна Семеновна быстро распахнула занавески и остановилась, закрыв глаза и боясь увидеть что-нибудь ужасное. Но в темных нишах окон и дверей никого не было, и только юркие отблески уличных фонарей бегали по стеклу.
Под широкой, покрытой шкурой какого-то зверя кушеткой, за шифоньеркой и трехстворчатым зеркалом, под кроватью, выдвинутой почти на середину спальни, Татьяна Семеновна не нашла ничего подозрительного.
Набросив на себя пеньюар, она позвонила и открыла дверь.
Что делают Ниночка и Гриша? спросила она у вошедшей горничной.
Уже спят, ответила девушка.
Разве так поздно? с недоумением в голосе протянула Горлина.
Скоро час, барыня! сказала горничная, с любопытством и насмешкой взглянув на Татьяну Семеновну.
А я и не заметила злобно передернула она плечами.
Хорошо! Ступайте спать, Аннушка!
Когда горничная ушла, Горлина прижала холодные руки к голове и, почти побежав к двери, с треском захлопнула ее и два раза повернула ключ.
Она на цыпочках подошла к столу и опустилась в глубокое, покойное кресло, все время наблюдая в зеркало за тем, что делалось в комнате, позади нее.
Она долго сидела неподвижно, с широко открытыми глазами, и знала, что ее так пугало и в то же время манило к себе.
Случилось это впервые полгода тому назад, тотчас же после смерти мужа Татьяны Семеновны.
Однажды она шла около трех часов дня по Морской улице и вдруг почувствовала, что кто-то сильно и грубо схватил ее за плечо.
Она с негодованием оглянулась и крикнула от страха и изумления.
Возле нее никого не было.
Ничего не понимая, она пошла вперед, и опять повторилось то же.
Она подошла к первому попавшемуся извозчику и уже намеревалась сесть в пролетку, когда взгляд ее упал на противоположную сторону улицы.
Не отдавая себе отчета в том, что она делает, Татьяна Семеновна быстро перешла улицу и очутилась рядом с господином, одетым в легкое серое пальто и мягкую фетровую шляпу.
Он стоял, опершись о толстую трость, и не спускал глаз с встревоженного и растерянного лица Татьяны Семеновны. Взгляд у него был особенный. Какие-то яркие, рассеивающиеся во все стороны лучи, как сияние алмаза, приковывали к себе взор и заглядывали в душу, словно копались в ней и искали скрытую в ней тайну.