Он говорил спокойно, и колдунья, по-прежнему в сильном гневе, повернулась и ушла. А Эфутур не смотрел ей вслед, он словно вообще забыл о ней. Теперь он обратился к Келси:
- Ты умно поступишь, если будешь избегать ее. Она принесла с собой всю узость мысли запада, и я думаю, не скоро она примет другой образ жизни. Это правда, что колдуньи Эсткарпа храбро сражались, чтобы защитить свою землю от двух зол, но в последней схватке они не только истощили свои силы, но и потеряли многих из своего числа. Сама жизнь ушла от них. Они ищут здесь возобновления того, что потеряли. Не только силы - она еще живет в их крепости, но и тех, кого они могут обучить, подготовить к своему образу жизни. И не думаю, леди, чтобы их путь принес тебе добро...
- Это она пришла ко мне, а не я к ней, - возразила Келси. - И я не знаю, что это за сила, о которой здесь так много говорят, и не хочу ее.
Эфутур медленно покачал головой.
- Жизнь - это вовсе не то, что нам хочется; скорее, это то, что Великие дают нам в час рождения. В человеке - мужчине и женщине - может быть заключено нечто, о чем он и не подозревает; оно само проявляется, выходит наружу неожиданно в момент напряжения. И, появившись, может быть использовано как оружие, если владелец этого хочет, - он улыбнулся и указал на молодого человека, по-прежнему державшегося в шаге за ним. Спроси Йонана, что он нашел в себе.
Но Йонан не улыбнулся в ответ. Лицо его оставалось серьезным, как будто ничего веселого в мире он не видел.
- Это пришло непрошенным, - сказал он, когда Эфутур умолк. - И чтобы обрести Дар, приходится идти трудной дорогой, - тут он пожал плечами. - Мы пришли к тебе, леди, чтобы спросить, где пушистая, которая с тобой прошла через врата.
- Не знаю, - Келси удивилась перемене темы, и молодой человек, должно быть, понял это по ее выражению, потому что добавил:
- Тому есть причина, - одну руку Йонан прижимал к груди, держа в ней что-то завернутое в ткань. Он протянул сверток девушке, и оттуда послышалось тонкое мяуканье. Обертка развернулась, и Келси увидела маленькую пушистую головку, плотно закрытые слепые глаза, раскрытую пасть и услышала мяуканье.
- Серый загнал снежную кошку, - голос Йонана звучал резко, - и позабавился с нею и одним котенком. А этого нашел и спас Тсали. Он умрет, если его скоро не накормить.
- Но он такой большой, - Келси уже протянула руку к котенку. - Больше обоих котят дикой кошки...
- Быстроногой, - поправил Йонан девушку, и она удивленно взглянула на него.
- Ты уже дал ей имя?
- Так она сама назвалась Леди в Зеленом. Все, что бегает, плавает или летает и не принадлежит Тени, все дружно с Леди. Но детеныш умрет...
- Нет! - слепая ищущая голова, крик голода и одиночества привели Келси в себя, заставили забыть о своем положении. - Она только вчера унесла своих котят. И я видела ее, только когда она приходила поесть.
Едва взяв в руки найденыша, Келси поняла, что должна найти кошку и посмотреть, примет ли Быстроногая приемного ребенка. Она знала, что иногда кошки делают это охотно.
Кошка, несомненно, нашла логово где-то в холмах, окружающих долину. Там ее может привлечь множество расщелин и неглубоких пещер; и логово не должно быть слишком далеко от домов, куда кошка каждый вечер приходит за едой.
Келси прижала к себе завернутого в ткань котенка и посмотрела на Йонана.
- Кто это?
- Снежная кошка, - коротко повторил он. - Мать далеко ушла из гор, охотясь. А серые за такой добычей могут тоже прийти издалека.
Детеныш тыкался ей в пальцы, голодно облизывал их и время от времени испускал жалобный писк. Келси решительно повернулась спиной к домам и палаткам тех, кто не был рожден в Долине, и направилась в холмы. По дороге она начала звать - не "кис-кис", как в своей стране и времени, - а звать мысленно.