Нет.
Ну плыви.
Белка опустила руки и упала спиной на воду, перевернулась и оглянулась назад. Михаил поймал ее за лодыжки, подтянул к себе и развел ноги.
Это вторая серия, Белка.
Ааах! девушка гребла руками по-собачьи, фонтаном выпуская попадавшую в рот воду. Михаил перевел правую руку под ее живот и ниже, а левой достал до груди двигаться ему почти не нужно было море двигало их обоих, в нужном ритме, трогая во всех местах сразу, подталкивая к берегу. Белка достала руками до дна, опустилась на локти, Михаил уперся коленями в песок, вернул руки на бедра девушки, потянул ее на себя, почувствовал, как волна откатывается с берега назад, уходит, обнажая все их тайны, потом с новой силой бьет ему в спину, он упал, накрыв собой девушку, впечатав ее в мокрый песок, скатился с нее на бок и отпустил, оставшись лежать на спине в пене прибоя. Белка тоже перевернулась на спину, потом на правый бок, и обняла его рукой за шею, забросив на него левую ногу.
Мишка.
Оу.
Ну что ты со мной сделал, противный ты пиратище.
Ну сделал немножко.
Опять надругался над бедной девочкой. Во всех местах.
Но местам же было приятно.
Не говори так!
Почему.
Ну это же неприлично, Мишка.
Так тут же нет никого. Перед кем тебе стесняться, если тебе было приятно.
Правда. А перед собой?
Тебе что мама не велела так делать?
Ну палучишь ты у меня щас.
Зато ты теперь навсегда моя.
Почему это.
Ну как ты теперь уйдешь, если я про тебя такое знаю.
А я и не собиралась.
Будешь меня холить и лелеять.
Да нужен ты мне триста лет я только холку и лелейку буду любить.
А кто тебя кормить будет.
Ох и есть хочется!
Хочешь бананов?
Ужасно хочу!
Туда?
И где моя сковородка.
Ну признайся.
Никада!
Ладно. Давай мы тебя привяжем к пальме, и я пойду за бананами.
Зачем это еще меня привязывать.
Ну пираты всегда так делают. Ты забыла?
Да. Точно.
Так ты согласна?
Мишка.
Да.
Какое волшебное море.
Так тебе тут нравится?
Умереть не жить.
И ты согласна тут жить?
Знаешь что, Мишка.
Что.
Я на все согласна. Делай со мной что захочешь. Только накорми меня. Пока я не умерла с голоду.
Ну идем к пальме.
Идем, мой любимый пиратище.
***
Будильник играл свою бодренькую мелодию, пока Белка не ткнула в него пальцем.
Мишка
У?
Знаешь, что мне приснилось?
Что.
Что мы с тобой были в Голубой лагуне.
И как там было.
Обалденно было. Полжизни.
А что там было обалденно.
Ну мы с тобой плавали голышом.
Только плавали?
Не, ну не только
Как в кино?
Да. Во второй серии.
Так я тебя привязал?
Ну Мишка!
Нет?
Ну ты такое со мной вытворял, что до сих пор стыдно.
Но ты согласилась.
Да. Сама не знаю, почему.
Может, ты этого и хотела?
Я даже себе не могу в этом признаться.
А сон тебе понравился?
Да!
Ну и не признавайся.
И не дождешься!
А чем там все кончилось?
Ты пошел ловить рыбу. А я смотрела на море
И что.
А там появился парус
А ты зажгла сигнальный костер?
Нет.
А корабль?
Он уплыл.
Так что ж ты не зажгла.
Ну что-что. Какой ты у меня Дуридом все-таки.
Какой.
Любимый.
Так ты меня любишь?
Да.
Так что ж ты молчала! А ну ложись на живот!
Ага! А ты опять надругаешься!
Конечно. А ты разве не хочешь?
Ну хочу, Мишутка. Только ты никому не говори.
Ладно. Разве я тебя когда обманывал?
Нет.
Ну вот. Давай.
Ну давай.
***
Клеопатра в Шаркс Бэй
Михаил открыл глаза и посмотрел в просвет между шторами: уже рассвело. Он тихо встал и на цыпочках прошел в душ. Через пятнадцать минут, уже в шортах, майке и темных очках, он шлепал по дорожке, спускавшейся вниз. Дорожка повернула влево, потом вправо и врезалась в каньон из стен, обложенных камнем. Следующий поворот открыл просвет, и Михаил увидел море: оно блестело как зеркало был полный штиль. Небо было покрыто перистыми облаками, горизонт затянут дымкой, из которой поднималась каменная пирамида острова, из-за нее выглядывало солнце. На пляже никого еще не было, ряды пустующих лежаков под тростниковыми зонтиками подмигивали ему блестящей от росы поверхностью, справа в море вдавался понтон. Непонятно откуда лилась заунывная песня муэдзина.
Оставив одежду и очки на лежаке, Михаил босиком прошел к понтону. Первые метров тридцать море, подсвечиваемое песчаным дном, было золотистое, потом дно ушло вниз, цвет воды сменился на зеленовато-аквамариновый с пятнами бирюзы. Он остановился у края понтона: прозрачная синь позволяла видеть дно с разноцветными кустами кораллов, меж ними неспешно сновали десятки рыб.
Прямо в понтон врезалась сверкающая дорожка, проложенная солнцем, он прыгнул в нее, вынырнул и поплыл вперед. Густая соленая вода омывала кожу, гладила ее, ласкала, выталкивала его тело наверх, к солнцу. Голова у него была пустая: только вкус и прикосновения воды, только свет и цвет моря; он развернулся и посмотрел на берег: пустой пляж, пальмы на террасах и первая линия корпусов отеля. Михаил лег на спину, раскинул руки и замер первое, самое важное, свидание состоялось, никто не помешал, все было хорошо; он старался запомнить чувство радости, наполнившее его, спрятать и забрать с собой.
На берегу он достал сигарету после моря ему всегда хотелось курить, присел на край лежака и посмотрел на горизонт: дымка разошлась, задул легкий ветерок, волны шепотом стали читать его гороскоп: будет тепло, мягко, нежно, приятно. Михаил оделся и пошел обратно в номер.
Черт, а какой же у меня номер Ноги привели его сами, на газоне недалеко от входа он увидел араба в зеленом комбинезоне с садовыми ножницами в руках. Михаил подошел, достал из заднего кармана доллар и помахал им в воздухе.
I need flowers.
Араб потянулся рукой к купюре, с сожалением проследил, как она уплыла обратно в карман, забормотал что-то по-своему и побежал к клумбе. Вернулся он минут через пять с охапкой фиолетовых, красных и желтых цветов, получил обещанное, заулыбался и опять забубнил, Михаил сказал ему сенкс, забрал цветы и вошел в номер.
Шторы были так же почти закрыты, солнце заходило в комнату через просвет и освещало широкую кровать: на ней, обняв подушку, спиной к нему, лежала обнаженная девушка правая нога ее была согнута в колене и заброшена на одеяло, темно-рыжие волосы искрились под лучом света. Михаил подошел к кровати, положил цветы на край и прильнул к девушке, обнял ее за плечи, сдвинул волосы и поцеловал ее в шею она повернулась к нему, но глаз не открыла. Губы ее шевелились, Михаил поймал своими верхнюю, ощутил легкий пушок, вспомнил персик и почувствовал на своей нижней губе язык.
Мииишка! Да ты соленый как А мне больница снилась: будто у меня день рожденья, все пришли меня поздравлять коробки принесли какие-то, шарики воздушные, лезут обниматься-целоваться, главврач говорит про исполнение желаний А тебя нет А я хочу, чтобы ты пришёл и принёс просто цветы.
Михаил потянулся рукой к углу кровати и положил букет девушке на грудь.
С днем рожденья, Бельчонок.
Белка открыла глаза.
Так у меня ж правда день рожденья! А больница?
Больница была дома. А сегодня море. Мы прилетели ночью. Проснулась?
Так мы уже на море, а я сплю! Какие цветы! Какой ты у меня хороший! Спасибо!
Вставай, маленькая. Пошли в душ.
Вместе?
Ну конечно.
Пошли! А ты будешь ко мне приставать?
Да ты что! Никада!
Как это?! Ты заболел? А ну раздевайся щас будет медосмотр.
Совсем раздеваться? И трусы?
Конечно!
Не. Я стесняюсь.
Ничего, тебе это полезно, не все же мне одной. Давай! Оооо, что это с Вами, Михаил ну-ка ну-ка Боже, что это с ним!