Его лексикон был беден. Слова «блин, шмат, мясо и б» являлись в таких неожиданных, сильных и свежих сочетаниях, что у окружающих кружилась голова. С помошью пяти слов он не только мог выразить всё огромное разнообразие нахлынывавших на него ощущений, но и украсить речь перлами. Иногда подобно бриллианту в субботний день, из его рта вырывалось и интеллигентское слово «ж».
Как только я заснул, лодка вошла под вязовые заросли и сквозь тихую воду были очень хорошо видны камни на дне и шустрые маленькие рыбки, которые при всяком случае норовили скрыться под огромными валунами. Река была довольно широка и широкие полосы света пронизывали её медленное течение на всю глубину.
Пиратский корабли медленно скользил внутрь увешанного влажными лианами берега.
Шморкердинский! Ко мне! неистово кричал бешеный одноглазый, как полагается в таких случаях, пират Марчи Блюй Ярче, натягивая на голову ярый двуухий расхлебай и размахивая зачумлённым пистолетом..
Врачу, исцелися сам! сказал тут из кубрика доктор Керосинов таким голосом, таким, кажется, люди и не говорят! Голос из подземелья! Каждое утро ему приходилось вытворять до семи операций аппендицита и до пяти ампутаций. Пираты были импульсивны, и как дети норовили чуть что отыграться друг на друге! Поэтому в радиусе ста миль не было человека, у которого был бы полный набор членов, подобающих человеку. У одного нет коленной чашечки, у другого глаза и пальца на левой ноге, у третьего уха и мениска. Был ещё тут человек, весь состоящий из ушей и носа-рогоносец Гастрофакер, то есть гастербайдер!
По лицу одного из гоменапластов чем-то торговавшему из-за занавески было понятно, что на самом деле он самая первая жертва пластической хирургии.
«Я палец сломал в колесе о подругу!»
Кто здесь? Античные педофилы на этом празднике жизни! Готические соглашатели и маньяки? Современные живые механизмы?
Сударь! Пред вами истинный герой-гаррибалдиец Фиксенков!
Обдолбанный гаррибальдиец Фиксенков! Ко мне!
Я здесь! Отдыхаю!
О чём ты думаешь, Марчелло?
Я? Об одном и том же! Иная целка и член поломает!
О как! Ну не скажите монсеньор, в придачу к моим неясным мыслям и сомненьям, мне явлен ваш софизм!
Здесь не софизм! Банальность! Люди! Масса! Компост!
Ну! Как хотите! Я знаю твёрдо! Целка это целка! Целка это во всяком случае не верблюд! И ей не подобает спешка, жадность, расплывчатость видений, дребезжанье, отдельные порывы, тренд коварный и многое другое, всё по списку!
Какая река, такая и стремнина!
Странно, но утопленники, потонувшие в этой реке были всегда погрызаны раками, в то время как утоплые в других были совсем как новенькие! Это парадокс какой-то! Эта особенность нашей реки столь редко раньше бросалась в глаза, что
Что?
Это тайна!.
Доходное местечко, нечего сказать!
Глава 5Гавайская муха
Сейчас, когда я жужжу в эфире, как гавайская муха, многие сидят в Пиплиотеке, откинув чубы и отставив бадики, ха-ха! Я разумеется не буду долбать моих немногочисленных читателей своими философскими перлами, как это делают иные афторы, не в коня корм, как говорится, что мне они, пусть они сами в себя от вида этих гор приходят! Обтекают! Я правду говорю, многие меня циником считают, да какой я на самом деле циник? Это такая брехня, что мне стыдно! Я наоборот за правду, не как некоторые! Циники это те, кому на всё плевать, кроме собственного желудка и существования! Вот првительство наше циники! Посмотрите на них просто столпы цинизма! Попы- циники! Лгуны циники! А я что? Сижу с примусом, починяю! А горы мозги просветляют очень! Правда, если они есть! А некоторым хоть самые гористые горы поднеси, всё равно толку никакого не будет, потому что у них в головах мозгов нет! Таким и горы не помогут!
Те, кто ушёл из жизни, а я их помню всех, иногда являлись мне какими-то другими, изменёнными что ли, и являлись в какие-то странные моменты. Я не мог вспомнить их просто идущими рядом со мной, просто говорящими что-то, но видел или завязывающими шнурок, или мочащимися на забор, или ещё чего. Что у меня за память, ума не дам! Всё помнит!
С раннего дества я знал, что мне предстоит написать великие книги, великие картины, или даже сделать ещё кое-что, не менее великое!
Никто не мог подсказать мне, в чём проявится впоследствии мой талант, поэтому в юности у меня были проблемы.
Странно, в это трудно поверить, но я вижу суть человека так, как будто он при мне просвечен рентгеном. Особенно просто я вычленяю из толпы разных агентов спецслужб, есть в них что-то такое, что сразу даёт мне знак. Ого!
Это называлось в лучшие времена диалектикой. Итак!
Человек с ружьём.
Женщина с веслом.
Гермафродит с баблом.
Аполлон с козлом.
Зуб с дуплом.
Геморрой с узлом.
Всё! Конец империи! Сюда надо добавить самоотречённость, православие и гомосексуализм путеводные идеологические звёзды божественного Блефуску потешного режима, при котором мне пришлось жить.
Можно сказать повезло! Как бы иначе я побывал в Зазеркалье и увидел такое количество нечисти и подонков? Здесь идёт поистине волшебный эксперимент, сочетающий в себе оболванивание моего народа, его геноцид и полное безоговорочное ограбление. В истории вряд ли были когда такие яркие и запоминающиеся моменты.
Здесь население делится на три неравные группы: странные люди, воры и психбольные разных мастей
Один из них сразу попадает в поле нашего зрения, это крупный, плоьный, кряжистый парень с пышной шевелюрой и довольно низким лбом.
Большая оса носилась над Баком, как будто он был с ног до головы намазан вареньем. Рядом с ним стоял ещё один персонах, только очень худенький!
Чур! Это шершень! Три укуса увлекут меня в мир иной! Отвлеки её! Чур! Я не знаю, что ей понравилось во мне!
Может быть, твой запах?
Ну, это вряд ли! Хотя есть короли, пахнущие хуже!
Ладно, я никогда никому не скажу, как ты пахнешь!
И правильно! Никогда не говори этого никому! Пусть они сами тебя разнюхают и после сломают голову в размышлениях, чем мы пахнем!
Вот наконец ты сказа слово «Мы». А до этого твоё сердце билось одиноко, в гордыне и смятении! Наконец-то ты сказал «Мы»! Я горжусь тобой! Брат!
Ладно! Гук вчера спалили дом! Он выпил много белого вина и ошибке поставил бутыль на грелку. Бутыль взорвалась и его великолепный соломенный дворец вспыхнул, как факел!
Как-как? спросил странный тип, оказавшийся неподалёку.
Странно, я вроде и не говорил ничего! Где-то я его видел? Не на разгрузке ли ящиков около продуктового магазина?
В это время над авиабазой появилась надувная бацилла филигранной работы. Она сбросила какой-то неизвестный груз и улетела, радостно помахав крыльями.
У таких бацилл нет крыльев!
Есть! Виртуальные! Метафизические!
Итак, кто же всё-ьаки населяет это плодородный край?
Первое воры, неистово растаскивающие бюджеты разных уровней, второе святые, готовые работать за такие гроши, что воры даже не имеют сил смеяться над ними! Всё! Когда видишь эту разлюли-малину, начинает казаться, что ты попал в ад!
А ты кто?
Я второй! Кто-то в этой презренной стране должен делать грязную работу! Пусть я не слышу этих людей, не вижу их, пусть они далеки, никогда не поймут, почему я так делаю, но я буду делать это!
И где же ты отрабатывал свою методику?
В одном из вузов! Я ходил на службу в этот вуз, не задаваясь вопросом, сколько мне платят! Ибо, мне казалось, неважно, сколько мне платят, то есть на самом деле это было важно, но не так, чтобы
Запутался ты короче!
Не затем я здесь оказался, чтобы воевать за зарплаты и премии. Мне хотелось поделиться своими знаниями с молодыми! Наверно в душе я такой же, как моя тётушка Евфалия! Та тоже в этой грёбаной стране жизнь положила на деревню и маленьких детей в школе! Всю жизнь была единственной учительницей в долбаной сельской школе, жила одна в большом доме! Не знаю, понятно ли ей было, что с ней сделало это государство!
И что же было дальше? Такие демарши хорошо никогда не заканчивались. Обычно увидев дурачка-небожителя, ему тут же садятся на шею, начинают валить на него всё, что можно, да ещё и презирают за спиной!