Напряжение достигло апогея. Атмосфера вокруг была наэлектризована. Вот уже выпирающий кожаный нож Игоря, обнаружив вожделенные тайные ножны, начал было в них чувственно погружаться, как двери комнаты внезапно открылись, и послышались крайне неуместные в данной, почти поэтической, ситуации зловещие шаги. К ним в комнату нежданно-негаданно и не вовремя зашла злосчастная горничная Алена. Ей была нужна гладильная доска. Надо было погладить одежду Олега, чтобы работники морга могли переодеть усопшего в чистое. А тут такое творится.
От перепугу Игорь соскочил с Анжелы, как горный козел, стремительно слетел с крутой вершины, спасаясь от смертельной опасности. Опасность-то для Игорехи была реальной. Его супруга полностью доверяла горничной. Алена могла заложить похотливого кобеля, и ей бы точно поверили. Тогда трудно себе представить, чем мог обернуться для Игоря гнев Кати. Она могла, как всемогущая императрица Екатерина Вторая, изгнать и лишить своего распутного мужа всего: бизнеса, денег, положения в обществе. А в добавок и здоровья рука-то у Кати была железная. А если в нее еще вложить скалку или сковороду
Игорь понуро сидел голышом на прикроватном коврике, стыдливо прикрывая ладонями то, что еще недавно можно было бы без преувеличения назвать мужской гордостью.
Ну что, господа хорошие, каяться будем или перед холопами высоковельможным гражданам извиняться не пристало? сердито произнесла Алена.
Анжела была подавлена. Ее яркий сексуальный полет, почти достигший вершины сладострастия, был прерван. Она начала было чувствовать себя удачливым аквалангистом, который погрузился в пучину эротического кайфа, и вдруг, внезапно, у него отобрали дыхательный кислородный шланг. Ныряльщица начала, задыхаясь, биться в почти генерализованных судорогах.
«Я же могла получить не только сексуальное удовлетворение, но и заложить основу своей будущей семьи с новым партнером Игорем. Я же могла остаться жить на Байкале, который мне хотел купить Олег, мой упокоившийся гражданский муж. А тут такой облом», сокрушалась Анжела, судорожно дыша, сердце ее готово было разорваться на части.
А Алена решила морально добить эту несостоявшуюся столбовую дворянку. Она понимала, что московская супруга Олега выпрет Анжелу на улицу, лишив всех благ, которые ей устроил похотливый любовник, блудливый муж. Из дворянки Анжеле, видимо, снова придется преобразиться в простую дворняжку.
С этими мыслями Алена подошла к дивану, на котором только что закипали страсти. Она величественно посмотрела сверху вниз на своих поверженных оппонентов. Потом, сбросила с себя халатик. Девушка осталась во всей красе своей безупречной спортивной фигуры, представ перед ошалелыми партнерами обнаженной.
Оцепенение и страх в глазах Игоря стали сменяться лучиками робкой надежды. Мужская гордость внизу живота начала снова заявлять о себе растущими амбициями. А на лице Анжелы гримаса безнадеги и ужаса начала меняться на какие-то еще непонятные эмоции. «Что же будет дальше? Что же будет, чем это все закончится?» судорожно думала, приходя в себя, молодая женщина.
Алена величаво пальчиком поманила к себе обескураженного Игоря. Несостоявшийся герой-любовник выпрямился и робко протянул руки, стремясь как бы приобнять Алену. Но девушка остановила его порыв. Она взяла в левую руку его окаянный отросток, и как за ручку от двери, потянула Игоря за собой, прочь из этой греховной комнаты.
Анжела осталась одна.
А Игореха по-рабски послушно шел в неизвестность, как собачка на поводке, семеня ногами. Он уже, хоть и робко, но мечтательно предвкушал бурный секс с неприступной ранее красавицей Аленой. В его голове уже кружились шальные мысли и образы из «Камасутры» с ее замысловатыми позами и позициями.
Вот они уже в супружеской спальне
Резкий пинок в пах, следом короткий удар в опускающуюся голову по челюсти И скрюченная от боли фигура несостоявшегося Казановы с громким шумом повалилась на пол Игорь Чижик лежал униженный и поверженный. Его самолюбие было растоптано.
Специалисты медики из скорой помощи, недолго думая, зафиксировали в своем журнале еще один смертельный случай от коронавируса о приезжем москвиче Олеге Жмурове. Ну от чего еще, ясен пень, от коронавируса, естественно.
А сказочнику уже ничего другого не оставалось, как сделать пометку об еще одном случае, когда очередная баба вновь осталась у того самого разбитого корыта.
Ничего в жизни не меняется. Дело Пушкина живет и продолжается.
В памяти всплыли строки классика:
«Что мне делать с проклятою бабой?
Уж не хочет быть она царицей,
Хочет быть владычицей морскою;
Чтобы жить ей в Окияне-море,
Чтобы ты сама ей служила
И была бы у ней на посылках».
Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула
И ушла в глубокое море.
Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился
Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое корыто.
Поучительно и очень печально завершилась сказка Пушкина, но в ней обошлось без смертельных жертв. Понятное дело тогда не было пандемии коронавируса
А вот в нашей сказке московский мужик предприниматель ласты завернул, зажмурился. Времена другие, запросы другие, да и потребности тоже, однако
Из-за двери спальни, в которой находилась Анжела, послышался протяжный вой. Звук был душераздирающим, жутким, как у забытого всеми членами стаи, брошенного помирать волка, как в последний раз, тоскливо воющего на угрюмую одинокую Луну.
Во как стгадает дивчина, сочувственно прокартавил седовласый фельдшер скорой помощи Гриша Финдельбаум. Любовь, ах, какая кгасивая сильная любовь, мне самому очень газгыдаться захотелось, его выцветшие от возраста глаза увлажнились.
Да уж, любовь грустно произнесла Алена Зорькина, провожая каталку с телом упокоившегося Олега Жмурова для погрузки в карету скорой помощи. Отмаялся бизнесмен, отмаялся А его фурия Бедная девчонка, несчастная, снова бесхозная и по-настоящему бедная. У нее и на обратную дорогу до Москвы а потом до Саратова, наверное, денег нет, подумала Алена, и ей даже стало немного жаль незадачливую Анжелу Красовскую, несостоявшуюся столбовую дворянку и владычицу славного моря, священного Байкала.
Вот и сказке конец
Облако паро-дымового тумана от мангала начало рассеиваться, показалось лицо моего друга. Глаза Леопольда блестели. Потом послышался голос.
Обалдеть, какая тема, прозвучало сквозь туман. Продажность, похотливый мужик типа проститут, девушка, торгующая собой, неудачная продажа Байкала И такая яркая и гордая Алена, девушка, которой можно гордиться. Ты, Серега, всех прототипов-прообразов истории знал лично? Или это все плоды твоей бурной фантазии?
Конечно, всех знал лично. Ты же сам в начале нашей беседы упоминал доктора Елену Геннадьевну Степанову. Какие могут быть сомнения, Леопольд, ты чего?
Сомнения-то есть, но немного в другом ключе. В этом рассказе проскальзывает политика. А эротические рассказы, на мой взгляд, должны быть исключительно о любви. Наверное, всем уже надоело осознавать, как государство непристойно имеет свой народ. Но время идет, меняются эпохи, жизненные устои. Одних лидеров сменяют другие. Кого-то сегодня возносили, а завтра его могут втоптать в грязь. Кого-то, наоборот, могут воскресить из забвения, очистить от хулы и снова возвести на пьедестал. Не хочу об этом. Давай говорить о любви. О любви мужчины к женщине. Это святое, это вечное, это интересно всем и всегда. На этом основана наша жизнь.
Согласен с тобою, Леопольд, полностью. Пусть этот рассказ будет первым и последним в этой книге, где упоминается о политических проблемах. Давай отдохнем с тобой в неге сладкой туманности любви. Согласен, что такая энергия и является залогом продолжения жизни. Разреши, я продолжу свое повествование. Ниже приведу историю про художника. Может узнаешь места, где разворачивались события, и кого-нибудь из ее персонажей