Кристина никак не могла заставить себя разжать пальцы и понимала, что что-то должно произойти, чтобы она сделала это. Ее дыханье вдруг сорвалось на всхлип и, разжав непослушные пальцы, она не выдержала и разрыдалась прямо за столом.
Успокойся, Кристина, успокойся, моя хорошая.
И Кристина как-то быстро пришла в себя, выплакав всю обиду, которая скопилась у нее в душе на редакцию. Она допила глинтвейн и подняла заплаканное лицо.
Спасибо, Дин, подумав, как же она сейчас жалко выглядит.
Переживем, ответила ей Дин и встала, направившись к караоке экрану.
Взяв микрофон, она произнесла:
Дорогие дамы и господа, я хочу спеть вам песню, которую посвящаю одной прекрасной девушке, которая не умеет проигрывать и никогда не сдается!
Она посмотрела на Кристину, и все повернули голову в сторону ее взгляда. Та смотрела на нее в изумлении, не смея пошевелиться. Проницательный взгляд карих глаз, безусловная привлекательность строгого лица, еле заметная усмешка на губах и работник клуба включил музыку, заставив Кристину отвести глаза.
Дин пела на английском языке, но перевод был понятен, потому как это была ее любимая песня «Enjoy the ride» Morcheeba, которую она накануне давала Кристине послушать в наушниках. Кристина тогда нашла перевод в Интернете:
На закате закрываются ворота,
После ты уже не можешь выйти.
Ты можешь увидеть большую картину,
Узнать, в чем же дело.
Ты открыт для горизонтов,
Тебе не захочется возвращаться домой.
В ангельском саду
Ты никогда не будешь один.
Если ты запрешь свою дверь,
Никого не впускай.
Эта комната полна ничем,
Все под твоей кожей.
Встань лицом к окну,
Ты не можешь смотреть, как оно тускнеет.
И тебе никогда не поймать переменчивый ветер,
Если ты решишь остаться.
Но как же длинна дорога,
Камни, по которым ты идешь, исчезли.
Лунный свет ведет тебя,
Почувствуй радость быть живы,
День, когда ты перестанешь бежать,
Станет днем прибытия.
И ночь, в которой ты заперт,
Была дана, чтобы ты решил
Перестань гоняться за тенями,
Просто наслаждайся поездкой.
6
Дин жила неподалеку, и когда они с Кристиной вошли в квартиру, то вдруг возникло какое-то понимание и теплота.
Ванная вон там, сказала Дин. Я буду рядом, сделаю тебе чай.
Она собиралась пойти на кухню, но, увидев, что Кристина дрожит всем телом, тихо выругалась и привлекла ее к себе. Ее обветренные губы прижались к губам Кристины с такой силой, что та застонала и ответила на поцелуй.
Когда Дин подняла голову, Кристина не пошевелилась, стоя с закрытыми глазами и ощущая удары своего сердца. Внизу живота у нее разливалось страстное ощущение, и она понимала, что Дин не может не знать этого.
Рыжик, сказала Дин, взъерошив ее волосы. Я ударю тебя, если ты будешь отрицать свои сексуальные желания.
Как заколдованная Кристина пошатнулась и направилась к ванне. Закрыв за собой дверь, она подошла к душевой кабине, сбросила одежду и включила воду. Теплая вода наполняла ванную, когда она легла туда, расслабившись. Странные мысли молотком стучали в висках, когда в дверь раздался стук.
Я налью тебе вина, сообщила Дин. Выходи на кухню, когда будешь готова.
Кристина прислушалась к звуку ее удаляющихся шагов и вылезла из ванной. Вытерлась полотенцем, натянула халат, что висел на вешалке, он подошел ей по размеру. В зеркале отразилось ее бледное лицо, и она плотно запахнула полы халата, заметив, что глаза лихорадочно блестят. Достав из шкафчика вафельное полотенце, вытерла волосы, а затем еще раз взглянув на свое бледное лицо в зеркало, вышла из ванной.
В квартире лилась музыка группы Morcheeba. Кристина уселась на мягкий стул и стала слушать красивые мелодии.
«Странно, подумала она, как все странно в этой жизни».
Прошло два часа с тех пор, как она заявила Ольге Пархоменко, что больше не хочет работать в редакции, и всего один час, чтобы понять, что ей не хочется отсюда уходить.
Мобильный телефон Дин заставил ее выпасть из задумчивости. Дин, услышав звонок, зашла на кухню. Задумчиво посмотрев на Кристину, она, прежде чем выйти в другую комнату, переключила песню на музыкальном центре.
Кристина сделала музыку громче, когда Дин вышла, чтобы не слышать ее разговора. Она открыла бутылку вина, стоявшую на столе, достав из шкафа штопор, налила себе в бокал.
Она так и сидела с нетронутым бокалом, пока не вернулась Дин.
Как настроение?
Выпить хочу.
Что мешает?
Тебя жду.
Дин налила себе вина.
Ты позволила бы мне сейчас уйти отсюда, не воспользовавшись надвигающимися обстоятельствами? спросила Кристина, отпив глоток.
Что? в голосе послышались грозные нотки, но Кристина пропустила их мимо ушей.
Я благодарна тебе за все. Но ты думаешь, я не понимаю, почему ты пригласила меня в гости и мы пьем это вино?
Прекрасно, взгляд карих глаз был холодным и суровым. Теперь мы обе знаем, что мы тут делаем, Дин наблюдала за изменением выражения лица Кристины с грустной улыбкой. Но откуда такое смятение?
Кристина, пошатываясь, поднялась со стула:
В данный момент я не чувствую ничего, кроме презрения, и поэтому ухожу.
Презрения? Дин беспечно прислонилась к двери, на ее губах все еще играла улыбка. А хочешь, я не выпущу тебя отсюда, раз уж ты все и так знаешь наперед?
Но чувства должны быть взаимными, возразила Кристина, пытаясь убедить себя, что ей не угрожает никакая опасность, ведь перед ней всего лишь женщина.
Ты все еще отрицаешь, что я тебе нравлюсь? Дин с насмешкой внимательно смотрела на нее. У меня создалось впечатление, что ты меня хочешь, когда я поцеловала тебя в прихожей.
Это обманчивое впечатление, сказала она с трудом. Я отношусь к тебе как к другу, Дин, какие бы я чувства не испытывала, но мы с тобой можем быть только друзьями. А теперь позволь мне, пожалуйста, уйти.
Дин так крепко сжала губы, что кожа вокруг ее рта побледнела.
Оставайся здесь и пей со мной вино! Сказала она резко.
Кристина застыла на месте, а секунды тем временем складывались в минуты, сначала в одну, потом в другую. Только тогда она заметила, что Дин уже нет рядом, открыв дверь, она вышла на лестничную площадку.
Кристина готова была вытерпеть все, лишь бы она не пошла ее догонять, чтобы остановить. Дин не пошла, и она вышла на улицу, осторожно оглянувшись, что за ней никто не идет.
Когда она добралась до дома, то сразу же забралась в кровать. Лежа с открытыми глазами, она ждала, когда же кончится эта ночь.
«Что мне делать? в отчаянии думала Кристина, как найти выход из такого положения, в котором я оказалась?»
Волнение и переживания трудного дня заставили ее тело отключиться.
Кристине снились образы Пархоменко, которая ругала и отчитывала ее, разрывая в клочья листы с распечатанной статьей, сверкающие злостью глаза Вишняковой и кабинет-каморка, где было трудно дышать. А потом вдруг всплыла Дин, словно в тумане, она смотрела на нее блестящими, почти черными глазами. Они словно две звездные воронки затягивали ее в странную бездну. Дин была обнаженной, и это было странно, ведь Кристина никогда не видела ее без одежды, но во сне она как будто знала это тело, словно то было родным. Торчащие ребра, маленькая грудью с аккуратными розовыми сосками. Ниже пояса все расплывалось, но загадочность будоражила и пробирала до костей. Дин обволакивала ее своей теплой кожей, отчего по телу Кристины разливался жар, переходящий в одно сплошное пламя, делая ее рабой странного неподвластного ей желания.
Девушка в полудреме заёрзала на постели, ее растрепанные спутанные волосы разметались по подушке. Полуоткрытый пересохший рот жадно ловил воздух. Тело словно наполнялось невидимым духом, изгибаясь в дугу, а мышцы внизу живота сжимались и пульсировали.
Кристина проснулась от сильного ощущения похожего на ток, ударивший с одной точки и разлившийся по всем остальным зонам тела, и по влажности внизу поняла, что во сне в ее нутро проникла Дин. Осознание этого вызвало сильный испуг, она вскочила, приглаживая растрепанные волосы, лезшие в глаза. В задранной ночной рубашке и влажных трусиках она прошла на кухню, налив себе стакан холодной воды. Взглянув на будильник, стоявший на столике, поняла, что уже почти утро. В это время она обычно собирается на работу, но сегодня ей туда не надо.