Люси в больнице, тихо произносит Николас, опускаясь рядом со мной.
Вот и всё. Его печальный тон говорит больше, чем любые слова.
И ты ей поверил? Поверил во всё, что она сказала? После того, что я отдала тебе? Всю себя отдала? Надрывисто хриплю я.
Мишель
Как ты мог? Как ты мог так со мной поступить, когда я угождала тебе во всём? Я превратилась в вещь, которую ты использовал, а теперь поверил ей ей не мне, закрываю глаза, и меня буквально скрючивает от боли в сердце. Я же так его люблю так люблю
Крошка, моя любимая крошка, ты никогда не была и не будешь для меня вещью. Мишель, родная моя, всё прошло, и я здесь, с тобой рядом. Я никогда бы не поверил в то, что ты могла причинить другому боль просто так без причины, его ладонь ложится мне на голову, и облегчающие мои сердечные раны слова вынуждают распахнуть глаза.
Это не я, клянусь тебе. Она сама она грозилась
Всё, хватит. Мишель, хватит. Я не прощу ей этого, обещаю. Она у меня получит своё. Я тебе верю, Ник хватает меня за шею и притягивает к себе. Цепляюсь в его пиджак и плачу.
Крошка, ты меня так напугала. Мне бы отлупить тебя сейчас за то, что ты поступила так бездумно, впустив её к себе и оставшись с ней наедине. Родная моя, не плачь, прости меня. Я должен был обмануть её, чтобы вынудить сказать правду. Сейчас ты разрываешь моё сердце каждой своей слезой. Мишель, он целует меня в щёку и обнимает, качая в своих руках. А я плачу, чувствуя облегчение. Страх исчезает из моей груди, и её затопляет любовью. Его руки для меня лучшее лекарство. Они особенные. Любимые.
Грегори должен осмотреть тебя
Не уходи, пожалуйста, не уходи, хватаю Ника за руку и испуганно смотрю в его спокойные глаза.
Я буду здесь, рядом. Перенесу тебя на кровать, а потом ты заснёшь. Обещаю, что не выпущу тебя из своих рук ни этой ночью, ни следующей, его мягкий голос убаюкивает меня и притупляет все страхи. Киваю и хватаюсь за его шею. Он несёт меня к кровати и опускает на неё.
Я сниму с тебя лосины и обувь. Где у тебя болит, Мишель? Ник медленно стягивает с меня кеды.
Голова я ударилась, когда она на меня прыгнула. И нога она ноет, сдавленно шепчу я.
Лицо Николаса искажается от злости. Он поджимает губы, и его скулы движутся, пугая меня.
Это не я, снова повторяю.
Мишель, я знаю, что ты ни в чём не виновата. Мне больно сейчас оттого, что из-за меня тебе придётся терпеть мучения. Каждая твоя рана для меня чудовищно болезненна. Это словно разрыв аорты и её моментальное заживление. И так по кругу. Я бы никогда тебя не предал и твою любовь тоже. Одного раза и обмана с меня достаточно. Я твой, Мишель. Я люблю тебя так, как никогда и никого в жизни не любил. Всё хорошо, ты со мной, он произносит каждое слово медленно, чтобы я осознала его и ощутила.
Я думала так боялась, что ты поверишь ей. Прости меня, это я виновата. Я виновата. Я сама впустила её. Хотела уберечь тебя. Я не предполагала
Тише, Николас придвигается ко мне и ласково кладёт ладонь на щёку.
Я тебя понял, Мишель. Мне жаль, что я заигрался. Я ошибся и сейчас расплачиваюсь за свои ошибки. Ты слишком нежное существо, чтобы сносить от меня те обстоятельства, которые живут параллельно с нами. Сейчас ты должна успокоиться, тебе ничего не грозит больше рядом со мной. Я буду защищать тебя. Я хочу это делать, ты мне позволь только. Я же закрыть тебя хочу собой. Всем, что у меня есть. Ты родная моя. Других у меня не было и не будет. Я безумен в этой любви, Ник надавливает мне на плечо, заставляя опуститься на подушку.
Сними с неё лосины, бросает он, стоящему за спиной Грегори, глядя на меня и успокаивая своими руками, медленно поглаживающими меня по волосам.
Я испугалась. Очень испугалась, что она убьёт себя я бы ничего не доказала. Она сумасшедшая она просто невменяемая она кричала про тебя такие вещи её любовь к тебе больная, Николас. Больная и ненормальная, шепчу я, чувствуя, как Грегори стягивает с меня лосины, и его руки касаются ноги.
Я понимаю твой страх. Это нормально, Мишель. Всё, забудь. Не думай об этом, ладно? Всё позади. Всё закончилось, кривлюсь от укола в бедро и хватаюсь за руки Ника.
Обезболивающее, чтобы обработать рану. Я рядом. Ты же видишь меня, да? Быстро киваю и всхлипываю.
Вот, я никуда не уйду. Я здесь. И я собираюсь с тобой ругаться, Мишель, когда ты проснёшься. Я буду кричать на тебя, слабая улыбка появляется на моих губах.
Хорошо, шепчу я, чувствуя, как всё ослабевает. Громко кричать будешь?
Громко. Очень громко. Возможно, что-то разобью от злости и эмоций, Ник склоняется ниже к моему лицу и улыбается.
Тогда мне тоже придётся кричать и выговаривать тебе о том, что мне не нравится сейчас, выдавливаю из себя из последних сил.
Это будет занимательно. Очень интересно послушать твои оправдания и возмущения, а затем я успокоюсь и обниму тебя. А ты будешь бороться со мной и сдашься, потому что я не выпущу тебя из своих рук, пока ты не утихомиришься. Наши ссоры довольно увлекательны, и я обожаю смотреть на то, как в твоих глазах закипают эмоции. Они блестят, горят от чувств. Я люблю их. Тебя люблю, его голос становится тише, а мои глаза закрываются.
У меня никого нет, кроме тебя
Темнота забирает меня быстрее, чем мне хотелось бы. Я полностью отключаюсь, переживая во сне очередной кошмар. Я кричу, видя, как Люси режет и режет себя, смеясь от удовольствия. И ничего не могу сделать, пока не ощущаю, как крепкие руки обнимают меня и отворачивают от безумной девушки, уверяя, что этого на самом деле нет, а есть только Николас.
Страхи всегда будут преследовать нас, даже если с виду всё вроде бы хорошо. Они никуда не денутся, лишь затаятся, пока их не разбудят. Они живут в нас, и это часть нашего сознания. Порой они сильнее, чем мы. Но от каждого страха есть своё лекарство, и обычно оно работает.
Доверие довольно странная вещь. С одной стороны, ты можешь уверенно заявить о том, что абсолютно точно доверяешь своему мужчине. А с другой, как только страх прошлого появляется на горизонте, он блокирует всё доверие. Оно исчезает, ведь слишком часто я находилась в подвешенном состоянии, теряла Николаса, и он возвращался. Это как траектория движения планеты. Как только проходит цикл, то страхи возвращаются, как и тяжёлые мысли, настигающие меня. И так будет происходить до тех пор, пока мы снова не вернёмся к оставленным пробелам и не решим их, точнее, не заполним их верными решениями и не закрепим жирной точкой окончания, чтобы они не появились в будущем. А это сложно, очень сложно. Семья всегда будет где-то рядом, если только они не в могиле, как мой отец. И самое страшное, что в большинстве случаев, решение это смерть. Чудовищно именно так ставить точку.
Что-то мокрое утыкается в мой подбородок, и я открываю глаза. Голова раскалывается от боли, как и всё тело ломит. Я даже не могу сразу понять, где нахожусь и по какой причине испытываю такой жуткий дискомфорт.
Шторм, шепчу я, понимая, что именно собака забралась на постель и легла рядом со мной, толкая меня носом в подбородок.
Его хвост от моего голоса бьётся по постели, ударяя и меня по бёдрам, отчего я кривлюсь и, улыбаясь, отталкиваю его.
На пол, отдаю приказ, и собака подчиняется, только жалобно кладёт морду на кровать, чтобы её погладили. Провожу ладонью по спине собаки и зеваю, осматривая тихую спальню Ника. Шторы раздвинуты, и за ними ярко светит солнце, не слышно ни голосов, ни шагов, ни звуков. Переворачиваясь на спину, жмурюсь от того, как дерёт левую ногу, и воспоминания накатывают. Люси. Её угрозы меня посадить. Моя истерика, за которую сейчас безумно стыдно. Страх потерять Ника. Майкл. Грегори. Заверения Ника в том, что он любит меня.
Приподнимаюсь на локтях, замечая, что лежу я в футболке Ника и в свежем белье. Откидывая покрывало, вижу повязку на ноге. Пытаюсь ей подвигать. Больно. Боже, Люси что, от меня кусок зубами оторвала? Никогда не думала, что человек может так сильно укусить, причинив такие повреждения.
Шторм начинает лаять, отчего я кривлюсь и перевожу на него взгляд. Вот ничего с нашей первой встречи в его поведении не изменилось. Постоянно сдаёт меня и оповещает весь дом о том, что я проснулась. Помимо этого, к нему присоединяется и его подружка, прибежавшая в спальню. Она до сих пор меня не любит и рычит, когда Шторм слишком долго проводит со мной время, или же Ник не уделяет ей внимания.