О чем эта мышка думала, интересно, когда выдавала нам все документы для поездки по обмену, почему не сказала сразу?
Какие там муниципалитеты, мне неизвестно. Если вы считаете, что программа похожа, то идите и договаривайтесь со своими преподавателями. Она резко протягивает список обратно нам в руки. Вам все равно по возвращении все придется сдавать, а не сдадите вылетите как миленькие, отрезает она, ей надоели все эти студенты, обмены.
Договариваться с преподавателями? Олеся просто повторяет слова мыши.
Ну мы же половину преподов даже не знаем, новые предметы будут со второго семестра, говорю я в пустоту. А думаю, что даже со знакомой половиной придется потрудиться.
Это невозможно, шепчет Олеся.
Плечи оседают, зря нас учила препод по аэробике распрямлять спину, какой там, когда нам грозит отчисление за нашу инициативу.
Мышь развернулась к нам спиной, ей с нами не о чем больше говорить.
Девочки, если хотите, я вам дам контакт студентки с вашего же направления, она ездила в прошлом году, живет в общежитии, вы у нее все узнаете, нас окликает девочка-студентка, которая подрабатывает в деканате. Не знаю, растрогали ли мы ее своим видом, или это бунт против системы, в котором студент по обмену все обменивает сам, как может.
Девочка живет на шестнадцатом этаже между мной и Олесей, получается.
* * *
Стучимся в 1613-ю.
Слышим шаги, потом шаги замирают.
Стучимся снова.
Скрип, звук льющейся воды, крик: «Откройте кто-нибудь, я в душе!»
Ждем еще две минуты, я заношу руку, чтобы снова постучать, останавливаюсь от скрипа, сейчас наша судьба решится словами незнакомой девочки из 1613-й.
Привет, Даша?
Да, а вы кто? не очень приветливо отвечает девушка с длинными волосами в пучке на макушке, бледная кожа, тусклые глаза, спортивный костюм с вытянутыми коленками.
Нам дали твои контакты в деканате. Они говорили, что ты ездила по обмену, а мы тоже собираемся ехать, расскажешь про свой опыт? говорю я.
Тяжело было потом возвращаться? выпаливает Олеся.
Ой, тяжело не то слово, вдруг в глазах Даши загораются искорки, она начинает смеяться, но мне не нравится этот смех.
Было ужасно. Адово. Это был пипец. Если бы я знала, что меня ждет по возвращении, я ни за что не поехала бы!
Прям так все плохо было? Олеся даже подрагивает где-то внутри, это заметно в голосе.
Ха! Придется все сдавать заново в России, преподы сдерут с вас три шкуры! Я была отличница. И чего теперь? Повышенную стипендию потеряла, оценки были совсем дрянными на первой сдаче, еще полгода бегала за всеми, чтобы пересдать. Даша смотрит с вызовом, но вдруг смягчается: Девочки, я бы не поехала на вашем месте, не стоит оно того, никто не понимает, зачем по обмену ехать, все только потом фигачат, чтобы завалить, может, из зависти, не знаю.
Спасибо, мы поняли, я могу только это из себя выдавить.
Ее слова мячиком отскакивают по стенкам головы, спускаются ниже, проглатываю, теперь страх уже в сердце. Никаких дополнительных вопросов мы не задаем прощаемся, благодарим.
Даша довольно улыбается:
Заходите, если еще что захотите узнать! и уходит со своим пучком и вытянутыми коленками, дверь в 1613-ю закрывается вместе с дверью в Голландию.
Что будем делать, Олеся? задаю я вопрос, как будто не знаю ответа.
Мы же претендентки на красные дипломы, учеба только начала даваться легко, потому что все нас знают и уважают, то самое время, когда зачетка начала работать на тебя. Потерять красный диплом из-за какого-то обмена?
Ключи от волшебного эльфийского леса летят в бездну карьерных планов.
* * *
Ну что я думаю. Не едем, я думаю, отменяем все, говорит Олеся.
О, мои девчоночки-красавицы, на шестнадцатом этаже и не к нам в гости, как так? Из-за угла, ведущего к лифту центру наших всех этажей, показывается наш дорогой и любимый Ваня. Высокий, худой, но жилистый, с родинкой у самой губы, красивыми скулами и выразительными карими глазами. Какой он все-таки красивый, зря я тогда все свела на нет, да и из-за чего?
Я вспоминаю прошлую весну.
Мы сидим в комнате Вани и его соседа Андрея, которому нравится Олеся. На стене Андрея во весь рост плакаты с рок-гитаристами, мотоциклами и оголенными девицами. А скажи ему какую-нибудь непристойность, он тут же покраснеет.
Мы на кровати у Вани, я упираюсь спиной в одинаковые во всем общежитии желтоватые обои, на них ручкой что-то нарисовано и зачеркнуто, по всему периметру видны следы от кнопок. Над кроватью Вани полка с книгами, сбоку от нее висит график его дел.
Он учится на финансиста и работает в банке. Половину отличных оценок зарабатывает своей улыбкой с родинкой, вторую половину шутками-прибаутками.
Ваня ставит перед нами табуретку со сладостями, ребята их покупают только для нас, сами они сладкое не едят.
На желтой табуретке стоит халва, вафли и банка с вареньем. Без тарелок, в полуоткрытых пачках, рядом чай, заваренный из одного пакетика, в аляпистых кружках с темными разводами внутри.
Ну что, девчоночки, как ваш денечек прошел? Что расскажете, чем порадуете? Ваня всегда говорит мягко, как кот на дубе, с прибаутками, настоящий сказочник. Говорит ни о чем, а ласкает. Давно к нам не заглядывали, своими личиками не радовали.
Ой, да столько учебы сейчас, жалуется Олеся, не знаем, как сессию сдавать будем, одни курсовые.
Зато погода весенняя, улыбаюсь я Ване.
Девчоночки, сдадите все, где наша, как говорится, не проходила. Ваня оптимист, да и веселят его наши страхи из-за сессии, он уже взрослый.
Вечер мне нравится, мне нравится слушать его и смотреть на него. Прошло уже несколько месяцев, как я рассталась со своим молодым человеком, первые долгие отношения полгода. Я, кажется, готова к новым отношениям. Из своих мыслей меня вытягивает Олеся, кажется, я отключилась минут на пять.
Ксюша, а ты как думаешь? Она смотрит на меня, мне становится стыдно: мало того что я ее сюда притащила, так еще и не слушаю.
О чем? Прости, я отвлеклась. Моя студенческая сноровка подводит, не могу вспомнить последние услышанные слова, влюбилась все-таки в него конкретно.
Ребята говорят, что девчонки любят спекулировать сексом и допуском к нему, Олеся возмущена и смущена одновременно.
Мы хоть и строим из себя свободных девчонок, которые могут поговорить о сексе, знаем о сексе ровным счетом ничего. Точнее знаем одно мы его боимся.
Нам девятнадцатый год, обе мы никогда еще не занимались сексом. Подходили лишь едва: в объятиях и прикосновениях, урывками, заканчивающимися стыдом, который портил всю нежность.
Мы верим, что сексом можно заняться только с тем, кого любишь, а еще лучше после свадьбы.
Мы верим еще и в то, что, если позволить сексу случиться, есть большая вероятность потерять того, с кем это произошло.
В наших головах девственность капитал, но только такой, который могут оценить лишь немногие. Этих немногих мы и ищем.
Я считаю, что это дело девушки, когда она готова, говорю я уверенным голосом, Ваня морщится. А потом, полно парней, которые пропадают неизвестно куда, получив секс!
И что, по-твоему, это причина спекулировать? Уникальный товар сначала женись, а потом я тебе отдамся? Дам не дам? Так просто не продам? Ваня смотрит на меня спокойно, без вызова, но с насмешкой. А как же любовь? Если любит, то хочет этого не меньше парня, я так считаю, а если шантажирует, то это не любовь.
Ради любви можно и потерпеть. Все намного сложнее, это вам, парням, легко! Олеся начинает злиться. Если любит, будет ждать, сколько нужно!
Щеки Олеси пылают, мои, похоже, тоже.
Тем более не обязательно тянуть со свадьбой, уже если любят друг друга и так хочется, добавляю я. Я полностью согласна с Олесей. Уж если говорить про любовь, то секс тут далеко не главное.
Хах, я никогда в жизни не женюсь на пуританке! с жаром и ультимативно говорит Ваня, наши аргументы наконец-то и его завели. Надо узнать друг друга, пожить вместе, а потом уже жениться, мы все-таки уже современные люди. Поженитесь вы, а потом поймете, что не подходите друг другу в сексе, не уживаетесь вместе, да и не хотите быть рядом. Смысл какой в браке тогда был? И что, идете на развод, чтобы снова жениться и пробовать секс с другим? Секс это необходимая близость в отношениях.